Лана Ричи - Горячий босс

Мне пришлось обхватить его шею, чтобы не упасть. Ощущение его кожи под пальцами, запах парфюма пробудили во мне странные чувства.

Я была чертовски зла на них обоих – и на мужа, и на его босса. Договариваться обо мне, передавать меня из рук в руки словно вещь – это было отвратительно. Но то ли пара «маргарит», то ли эта злость рождали во мне совершенно другие чувства. И желание.

Ненормальное, дикое, но все же желание.

В отличие от меня Дэвид Эванс не тратил время на терзания. Пальцы Эбыстро расправились с пуговицами блузки цвета слоновой кости, которую я надела в этот день. Легкий шелк распахнулся, открыв ему мою грудь, прикрытую сейчас только тонкой тканью бюстгальтера. Она совсем не скрывала моего возбуждения: набухшие соски, казалось, вот-вот прорвут ее.

Полюбовавшись пару мгновений на открывшееся зрелище, он прильнул губами к моей груди. Даже сквозь ткань я чувствовала жар его дыхания. Легкий укус заставил меня вздрогнуть, и в то же время породил новую волну возбуждения.

Он поднял на меня глаза. Они потемнели до глубокого кобальтового оттенка. В их глубине плясали искры откровенной страсти. Как можно было устоять перед таким мужчиной?

Эванс расстегнул бюстгальтер и бросил его на стол вместе с блузкой. Теперь моя грудь была открыта ему полностью, и он принялся изучать ее, исследуя подушечками пальцев. Потом легко приподнял меня и усадил на стол. Юбка при этом собралась на поясе, но это его, похоже, полностью устраивало.

Теперь он мог продолжить свои исследования, на этот раз – губами и языком. Мне пришлось прикусить губу, чтобы сдержать стон. Совсем не так я представляла себе визит к грозному боссу. Думала, он быстро удовлетворит свою страсть и отправит меня домой. Но, похоже, Эванс вовсе не собирался спешить.

Встав между моих широко разведенных коленей, он уложил меня на полированную поверхность и навис надо мной. Его пальцы ласкали мой живот. Вот они спустились ниже, скользнули по гладкому шелку трусиков, совершенно мокрому от охватившего меня желания. Он удовлетворенно улыбнулся, отодвигая последнюю преграду.

Его пальцы ворвались в меня, заставив вскрикнуть и впиться в его плечи ногтями. Эванс удовлетворенно улыбнулся, не прекращая своего натиска. Он то ласкал мой клитор, нежно поглаживая, сводя с ума почти невесомыми прикосновениями. То входил внутрь, грубо и решительно. Такой контраст просто сводил с ума, заставляя меня извиваться на гладком столе.

Его губы атаковали мою грудь, язык плясал сложный танец вокруг соска, играя с ним, дразня еще больше. Казалось, вся я превратилась в один оголенный нерв, натянутую струну, на которой он мог исполнить любую мелодию. И он играл, боже, как он играл! Оргазм стал финальным аккордом, поднявшим меня на головокружительную высоту и опрокинувшим в пропасть наслаждения.

Я приходила в себя, глядя на него снизу вверх. Он гладил мой живот, который все еще сотрясали последние спазмы оргазма. К удивлению, в его глазах я прочитала удовлетворение. Или мне это только показалось? Буквально через минуту он надел прежнюю маску невозмутимости. Он подал мне руку, помогая сесть, и протянул блузку:

– Можешь идти, Лиз.

Что?! Такого я точно не ожидала.

Разве он позвал меня не для того, чтобы трахнуть прямо здесь, на этом столе? Тогда почему же он этого не сделал?

Выяснять это я не собиралась. Уж точно не я настаивала на этой встрече. Я машинально взяла свою одежду и вышла в приемную, даже не подумав, что там может находиться кто-то еще. Слава богу, никого не было. Я привела себя в порядок и оглянулась на кабинет. Эванс, как ни в чем не бывало, склонился над очередным документом.

Домой я вернулась очень поздно. В голове после странного свидания с боссом мужа стоял полный сумбур. Покинув офис, я снова зашла в кафе и хотела уже заказать новый «мартини», но передумала, и ограничилась чашкой кофе. Но обжигающий напиток не привел мысли в порядок. Я чувствовала себя странно опустошенной и в то же время переполненной эмоциями. Допив кофе и расплатившись, я долго гуляла по улицам, стремительно погружающимся в темноту.

На город уже опустилась ночь. Людей в деловых костюмах и рабочей одежде сменили какие-то подозрительные личности. Услышав во второй раз из проезжающей машины свист и неприличные возгласы, я решительно повернула домой. Свести знакомство еще и с ними совершенно не входило в мои планы.

Дом встретил тишиной. Я проверила холодильник: Эрик поужинал. Правда, посуду за собой он помыть не догадался, просто свалил ее в раковину. Я вздохнула и принялась за домашнюю работу. Потом села к телевизору, да так и заснула, глядя на экран и не понимая ничего из того, что на нем происходило.

Разбудил меня запах кофе. С трудом разминая затекшие ноги, я поплелась на кухню. Эрик, насвистывая, готовил завтрак. Увидев меня, он неодобрительно покачал головой:

– Ты бы хоть в порядок себя привела.

Я молча посмотрела на него, чувствуя непонятное опустошение. Его жена отсутствовала весь вечер, вернулась затемно. За это время он ни разу не позвонил и не написал. Более того, пусть он и знал, где я могла быть, неужели сложно спросить об этом хотя бы утром? Не говоря ни слова, я развернулась и ушла наверх. Через некоторое время я услышала, как внизу хлопнула дверь и завелась машина. Муж уехал на работу, а я снова легла спать. На этот раз – в нормальную постель.

Проснувшись, я увидела сообщение от Эрика: «Буду поздно». И все. Ни объяснения, ни ласковых слов. Я попыталась перезвонить ему, но телефон мужа был отключен. Спустившись вниз, я приготовила себе кофе, гадая, чем вызвано такое поведение.

Эрик вернулся очень поздно. От него ощутимо пахло виски. Галстук торчал из кармана пиджака. Поставив дипломат в угол, он кивнул мне и молча прошел на кухню. Я отправилась за ним:

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

Он пожал плечами, доставая из холодильника бутылку пива:

– Мы с коллегами были в баре, обмывали мое повышение.

Повышение. Ну конечно.

Кажется, теперь я буду ненавидеть это слово.

– Мог бы и предупредить…

Он посмотрел на меня зло, почти с презрением:

– Я думал, ты в курсе. Разве не ты это «организовала»? И каков он в постели? Драл тебя половину вчерашней ночи?!

От возмущения я просто задохнулась:

– Ты… Ты…

Заплакав, я махнула рукой и пошла наверх.

Разве не сам он попросил меня о «помощи»? А теперь ведет себя так, будто я изменила ему с боссом по своей инициативе!

Я ушла в спальню для гостей и рухнула на кровать, заливаясь слезами от такой несправедливости. Эрик же даже не догадался зайти ко мне. Я слышала, как он ходит внизу, как поднимается наверх. Думала, что он отправится искать меня, не обнаружив в супружеской постели, но нет. Он просто лег спать.

Утром я встала намного раньше Эрика. На этот раз слез не было. Проспав всего несколько часов, чувствовала себя вполне отдохнувшей. Сегодня мне предстояло важное дело, откладывать которое я не собиралась. Нужно было исправить самую серьезную ошибку, которую я допустила.

Сборы не заняли много времени. Бессонная ночь принесла свои плоды: я поняла, как должна действовать. Теперь оставалось только надеяться, чтобы мой план не испортила какая-нибудь роковая случайность.

Я вошла в приемную, молясь, чтобы секретарша еще не пришла. Ее стол действительно пустовал, и я решительно направилась к кабинету директора. Зато сам Эванс был на месте, снова занимаясь какими-то документами. Я закрыла за собой дверь. Щелчок замка вывел его из задумчивости. Он поднял на меня глаза и удивленно спросил:

– Лиз? Зачем ты здесь?

Я медленно приблизилась к нему, остановившись в паре шагов от кресла всемогущего босса:

– Мне кажется, наша сделка получилась какой-то нечестной. Эрик получил должность. Я – удовольствие. Ты – ничего. Это несправедливо. Я пришла, чтобы исправить это.

Я начала развязывать пояс плаща, в котором пришла к нему. Не слишком подходящая одежда для теплого летнего дня, но у меня была причина выбрать именно его. Однако Эванс вернулся к работе и даже не поднимал головы:

– Чувство справедливости, долга? Как прекрасно. Но не нужно. Иди домой, Лиз.

В его голосе явно слышался сарказм. Я, наконец, справилась с тугим узлом:

– А если не только чувство долга?

Он, наконец, поднял голову, и я скинула плащ на пол. Под ним не было ничего. Только туфли на высокой шпильке.