— Я хочу довести операцию до конца, господин есаул! — резко ответил ему Бурматов. — Ваше право — обжаловать мои действия. Только учтите, если случится провал, я возложу всю ответственность за него на ваши, надеюсь, крепкие плечи, господин Нагайцев!
— Чего-о-о? Да я тебя, — есаул, брызжа слюной, схватился за кобуру и тут же замер, наткнувшись на жёсткий взгляд Бурматова.
— Хотите застрелиться, господин Нагайцев? — усмехнулся Митрофан. — Да, это лёгкий и верный способ уйти от позора и ответственности! Ну а если вы собрались застрелить меня, то… Тогда уж будете отвечать перед трибуналом и вас повесят!
Пока казаки сдерживали «выпускавшего пар» злобными выкриками и матерной бранью есаула, Бурматов поднёс к глазам бинокль и посмотрел на дом. «Стыд и срам, — думал он. — Таким количеством людей не взять эту жалкую хибару! Да её с ходу можно было бы захватить! Одним натиском! Этот чёртов есаул раздражает меня… Может быть, морду ему набить?»
— Так, все по местам и приготовиться к атаке! — отдал приказ, развернувшись, Митрофан. — Кто не желает подчиняться, оставаться на месте, а кто считает себя честным и порядочным казаком, не желающим покрыть своё имя позором…
Не дослушав его, все казаки с угрюмыми лицами сделали шаг вперёд…
20
В сенях скрипнула дверь. Кузнец Михеев, Стёпка Пирогов и Маргарита одновременно схватились за оружие.
— Прошу не спешить со стрельбой, господа-товарищи, — послышался голос гостя.
Не задумываясь, Михеев приставил к его затылку ствол револьвера.
— Пришли Малова навестить, господин Бурматов? Руки вверх! Я не люблю неожиданностей.
Митрофан поднял руки и усмехнулся.
— От двери отойди и к печке встань! — потребовал Иван Ильич.
Бурматов терпеливо дождался, пока кузнец обыщет его.
— Ну а теперь здравствуйте, господин штабс-капитан, — поприветствовал его с торжествующей ухмылкой Михеев.
— А вы и есть товарищ Михеев? — опустив руки, улыбнулся Митрофан.
— Да, зовут меня Иван Ильич, — уточнил кузнец.
— А вы товарищ Шмель, так я понимаю? — посмотрел на Маргариту Митрофан. — Я много о вас наслышан, только вот лично представлен не был.
Михеев усмехнулся.
— Так что вас привело в этот дом? — спросил он, глядя на Бурматова. — Навестить Малова или…
— Хотел встретиться с вами, — ответил Митрофан.
— Чего ради? — опешил кузнец. — А откуда вы могли знать, что встретите нас здесь? Я должен был спрятать девушку в соседний дом, который вы сейчас громите.
— Нет, вы должны были вывезти товарища Шмелёву из города, — уточнил Бурматов. — Вот только баррикада помешала вам исполнить задуманное.
— Так-так-так, — нахмурился Иван Ильич, присаживаясь на стул. — Задание спасать девушку и заботиться о ней дал мне лично командир отряда. И никто о нём не мог знать, тем более контрразведка.
— Если знают двое, то тайна перестаёт быть таковой, — рассмеялся Митрофан. — Я знал заранее, что к Общественному собранию вы поедете на двух повозках. Я знал, что хозяева дома, от которого вы поехали на задание, — большевики. В этом доме я и решил устроить вашей банде мышеловку! Я и баррикаду приказал соорудить именно там, где вы её видели, чтобы опять же вы, неудачники хреновы, бежали в тот дом, который сейчас в окружении.
— А мы вот побежали не в тот дом, а в этот, господин белобандит! — нервно рассмеялась Маргарита. — Так что…
— Вы побежали туда, куда и должны были, товарищ террористка! — улыбаясь, пояснил Бурматов. — Я посчитал, что лучше вас взять тёпленькими и живыми, а тех, кто в соседнем доме, можно просто расстрелять. Они не нужны мне, они сделали своё дело.
— Вижу, что вы ещё не совсем понимаете, в какой заднице оказались, господин штабс-капитан, — нахмурился Михеев. — Я не знаю, на что вы рассчитывали, идя в этот дом, но отсюда вы теперь не выйдете!
Митрофан, явно довольный собой, плотоядно улыбнулся.
— Если я скажу откровенно, на что рассчитывал, идя в этот дом, то вы мне не поверите, товарищи подпольщики!
— Мы поверим, — переглянувшись с кузнецом, сказала Маргарита.
— Ну, хорошо, — кивнул Бурматов. — Я буду правдив! Я пришёл за «мышками», то есть за вами. И заодно освободить своего друга, господина Малова. Кстати, вы не хотите его отпустить по-доброму?
— Неслыханная наглость! — воскликнула Маргарита. — Да ты ко всему ещё ненормальный!
— Можете считать меня хоть кем, товарищи большевики. Если я ненормальный, то вы сумасшедшие вдвойне. Иначе как объяснить ваше глупое поведение на площади при покушении на атамана Семёнова и во время бегства, когда вы, как дети, попались в ловушку! Контрразведка знала о готовящемся покушении на атамана и получила добро лично от Григория Михайловича вас поймать и обезвредить. Ну так вот, атаман жив и здоров, а вы в моих руках, товарищи заговорщики!
— Ну-у-у, это ещё бабка надвое сказала! — повысила голос Маргарита в отчаянии. — Это вы не дали мне выстрелить, но другой… Тот, кто стрелял вместо меня, он…
— Он палил холостыми патронами, даже не догадываясь о том, — покачал головой Бурматов. — Один очень преданный нам «товарищ» заранее подменил патроны в барабане твоего и товарища Матвея револьверах. Берман, поди, и сейчас в полном недоумении, как это он мог промазать с такого близкого расстояния!
Это было уже слишком. Разозлённые вдруг открывшейся причиной своей неудачи, кузнец и девушка переглянулись и, будто договорившись, щёлкнули курками револьверов.
— Эй, Степан, свяжи ему руки! — крикнула Маргарита срывающимся голосом. — Посади его рядом с господином хорунжим, и мы подумаем, что с ними делать!
Бурматов изменился в лице.
— Вот видите, как всё просто, господин Бурматов! — рассмеялся кузнец. — Ты беззащитен против нас. И вы с Маловым выведете нас в лес, иначе… Прежде чем стрелять в вас, мы проверим, какие патроны в наших револьверах!
— Да уж, проверьте обязательно, а то мало ли чего! — вздохнул Митрофан, держа перед собой руки. — Стыдно будет оконфузиться после промашки с покушением.
— Сынок, чего медлишь? — глянул на Пирогова Иван Ильич. — А ну вяжи ему клешни, чтоб не бедокурил и вёл себя покладисто!
Непонятно чему ухмыльнувшись, Стёпка сказал:
— А ведь прав был штабс-капитан, говоря о ловушке, устроенной им в этом доме.
— Это ты о чём? — кузнец и Маргарита с любопытством и недоумением посмотрели на него.
— О том, что это я привёл вас сюда, — ответил Стёпка, вытягивая руку с наганом в сторону опешившего Михеева. — Разрешите представиться: поручик контрразведки Андрей Богословцев, временно прикомандированный в армию генерала Семёнова его высокопревосходительством адмиралом Колчаком.
— Так ты-ы-ы… — кузнец нажал на курок, хлопнул выстрел, но юноша остался стоять на месте с ироничной ухмылкой.
— Патроны в ваших револьверах я тоже подменил на холостые, «товарищи», — сказал он. — А вот в моём настоящие, боевые! Стоит мне нажать на курок, и вы оба станете трупами…
Михеев, с трудом проглотив подкативший к горлу ком, попятился. Он не мог вымолвить и слова, так как его мозг, казалось, был парализован. Он швырнул в юношу револьвер, но не попал, Стёпка ловко увернулся. Тогда кузнец тяжело опустился на табурет и обхватил голову руками.
— Это не я, это ещё до меня внедрили поручика Богословцева в отряд, — развязывая Малова, сказал Бурматов, обращаясь к Ивану Ильичу и Маргарите. — Сначала он поработал кочегаром на паровозах, а потом… Это благодаря ему партизанский отряд был зажат у болот и практически уничтожен! Это благодаря ему ваше «покушение» на атамана было взято под контроль, и… Впрочем, об этом я уже сказал достаточно много. Одним словом, вы проиграли вчистую, «товарищи» большевики!
Больше, чем Михеев, была поражена Маргарита. В горле стоял комок слёз, а нервное напряжение всё нарастало.
— Как жаль, что я не разгадал тебя раньше и не придушил вот этими руками! — сказал с явным сожалением Михеев, с ненавистью глядя на отрядного любимчика, проворного смельчака Стёпку Пирогова, который вдруг оказался провокатором, да ещё с офицерским чином поручика контрразведки. — Предатель! — добавил он с глубоким презрением.
— Нет, такое обвинение ко мне не относится, — спокойно возразил Богословцев. — Это вы предатели, большевики так называемые! А Ленин ваш — и вовсе немецкий шпион!