Тиффани Райз - Госпожа

Он толкнулся вперед, и она резко втянула воздух, словно ощутив как что-то рвется.

- Дыши, - приказал он и вышел из нее.

- Уес? - Она почувствовала пустоту, как только он покинул ее.

- Мы не закончили, клянусь. - Он улыбнулся ей и смахнул волосы с ее лба. Когда она заходила в комнату, ей почти было холодно. Теперь пот покрывал ее тело, и она горела изнутри. - Но тебе больно. Мне не нравится агония. Может это поможет.

- Что поможет? Что угодно. Я не хочу останавливаться.

Уес поцеловал ее грудь и живот. Она опустила руки в его волосы, а его губы порхали по ее бедрам. Когда он развел ее ноги, она почти застыла, но его губы молча подавили любой протест. Он осторожно раскрыл ее шире и лизнул клитор. Он дразнил его языком, пока она не начала задыхаться от удовольствия. Он опустился ниже и лизнул ее ноющие складочки, даже проник в нее. Стоны, низкие и гортанные, вырывались из ее горла. Она чувствовала себя развратной, красивой, эротичной и даже женственной, когда он накрыл ее своим ртом. Его язык и губы боготворили ее. Ее стоны превратились в мольбу, прося снова войти в нее.

Он снова накрыл ее своим телом. Подсунув руки под колени, он расположился между ее бедер, заставляя ее ноги раскрыться еще шире. Короткими толчками он проникал в нее, на этот раз с гораздо меньшей болью и почти без сопротивления. Лайла протянула руки, и Уес упал в ее объятия, полностью погружаясь в нее. Ей нужно было обнимать его, нужно было прикасаться, нужно было его как можно больше внутри нее, рядом и сверху. Она не могла поверить в это... Уес внутри нее. Они были соединены, их тела двигались как одно. Может, она любит его... она действительно любит его. Даже если это не навсегда, сегодня она любила его. Это была любовь. Двое людей спасали друг друга от ночи, проведенной в одиночестве. Они принесли друг другу свою боль, и каждый принял подарок. Это была любовь, охраняющая их до рассвета. Не позволять людям, которые причинили им боль, побеждать - это была любовь. Это была любовь - рисковать ради кого-то другого.

Что бы кто ни говорил и не думал, Лайле было плевать.

Уес был внутри нее, потому что она хотела этого, нуждалась в этом. Это был не грех.

Это была любовь.

Грейс смотрела на свое обручальное кольцо и улыбалась. Сколько они с Закари прошли с того дня, когда он надел на ее дрожащую руку это кольцо. Онипоженились в страхе и отчаянии, не зная, что еще делать. Тогда ей едва исполнилось девятнадцать, и она была беременна от профессора, который преподавал в университете, где она училась. Грейс боялась, что из этого не выйдет ничего хорошего. Ничего, кроме разбитого сердца и разочарования в Закари.

В ночь, когда она проснулась истекающая кровью в собственной постели, Грейс на мгновение задалась вопросом, наказывал ли Бог ее за соблазнение своего учителя или Он наказывал Закари за то, что тот поддался чарам студентки. И только сейчас она поняла, как глупо было думать о Боге как о каком-то вселенском декане, который хлопал линейкой по руке в ожидании нарушений правил кодекса чести. Ужасные и прекрасные вещи случаются со всеми. Такова жизнь. Просто жизнь. И теперь она понимала... теперь увидела причину всего безумия, которое привело ее сюда. Она не доконца понимала цель, не видела плана, но чувствовала его, ощущала его, доверяла словно слепой странник в лабиринте, прижимающий ладонь к стене, понимающий, что в центре он найдет ответ, и, тем не менее, не спешил. Ответ подождет. Путешествие было намного важнее.

И сегодня путешествие привело ее сюда.

Она поднесла руку к губам и поцеловала обручальное кольцо. Находясь сейчас на расстоянии тысяч миль, она никогда не чувствовала себя настолько близко к Закари. Он пообещал ей, дал ночь свободы, дал свое доверие, благодаря которому она может немного поблуждать по лабиринту и все равно найдет его в центре.

Когда Сорен вошел в комнату, Грейс улыбнулась.

Он запер за собой дверь. В руке он нес длинную черную сумку. Когда он опустил ее, она услышала отчетливый и пугающий звук ударяющегося металла об металл.

Она хотела спросить о сумке, что было внутри, но решила насладиться загадкой.

Сорен подошел туда, где она стояла, к изножью кровати. На ней была лишь белая рубашка, одна из тех, что носил Закари, которую она упаковала. Она спросила у Норы, что бы она выбрала для такой ночи. Нора ответила четко и пугающе.

«Не важно. В любом случае, через пять минут после того, как он появится, ты будешь обнаженной».

- Нора сказала, что я не должна с вами говорить, пока вы со мной не заговорите.

Он скрестил руки на груди, оперся на столбик кровати и улыбнулся.

- Ты прекрасно справляешься.

Грейс нервно усмехнулась.

- Я понятия не имею что делаю, - призналась она.

- Это очевидно.

- Настолько очевидно?

- Ну... ты стоишь.

- Я... конечно, простите. - Она опустилась на колени, и Сорен подошел так близко, что она могла прикоснуться щекой к его бедру. Ей понравился этот образ.

Сорен щелкнул пальцами у ее лица, и она подняла на него глаза.

Он поманил ее пальцем, и девушка снова встала, ощущая себя и неловко и глупо.

- Грейс... - Сорен обхватил ее шею обеими руками, большими пальцами скользя по линии подбородка. Расслабившись под его прикосновениями, она закрыла глаза. - Ты не должна этого делать.

- Знаю. Но я хочу. - Она открылаглаза и посмотрела на него. - Пожалуйста.

- Хорошее начало с «пожалуйста». - Он улыбнулся и немного усмехнулся. - Ты уверена?

- Абсолютно. А вы?

- Ни на йоту.

- Слава Богу. - Она рухнула на его грудь, как в ту ночь на крыше. Только две ночи назад, напомнила она себе. Будто вся жизнь между тогда и сейчас прошла. - Я не могу вспомнить, чтобы когда-либо так сильно нервничала или ждала чего-то.

- Даже не стану осуждать твою душу за это.

- Хорошо. Я поэтесса. Мне еще нужна моя душа.

Сорен прижал ее к себе и начал массировать спину, пока она не привыкла к такой близости и интимности с ним.

- Очень любезно с твоей стороны предложить себя, - сказал он, целуя ее в макушку. Она не была низкой, вовсе нет, но с ним она ощущала себя крошечной. Нора, должно быть, чувствовала себя маленькой девочкой рядом с ним. Неудивительно, что она обожала его, как отца, когда бунтовала как ребенок.

- Это не любезность, клянусь. Я чувствую... я даже не могу подобрать слово. Это не желание, не совсем. Влечение? Определенно. Мне нужно сделать это с вами. - Она посмотрела на него. - Если это вам поможет, чудесно. Я буду польщена. Но, пожалуйста, не думайте, что я делаю это ради вас. Я уверена, что, если не сделаю этого сегодня, то буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

- А Закари?

- Как-то я сказала ему, что завидовала его приключению с Норой. На что он ответил, что у меня будет свое. Я могу делать все, что пожелаю, хотя он предпочел бы не знать всех деталей.

- Мудрый мужчина во многих отношениях.

- Я знаю своего мужа. Я знаю свой брак. Это не причинит нам вреда. Если одна ночь с вашей Норой смогла все для него изменить, тогда, может, ночь с вами...

- Она может изменить все, да. - Он скользнул рукой под ее рубашку и потер ее поясницу. Сегодня она приготовила себя к боли. Она не ожидала такого простого, нежного удовольствия как это. - Я знаю, за последние несколько дней мы с тобой сблизились. Трагедия и несчастье могут сделать близкими друзьями даже незнакомцев. Но ты видела лишь одну сторону меня... и, похоже, она тебе нравится. Эта... эта сторона будет совсем другой.

- Вы боитесь, что утром я перестану вас уважать? - Она улыбнулась ему.

- Утром? - Он рассмеялся, словно Грейс рассказала ему самую веселую шутку. - Тебе повезет, если ты продержишься хотя бы час.

- Это вызов?

- Ты принимаешь его?

- Я здесь. Я уже его приняла.

Он поднял руку к ее волосам и стянул резинку, удерживающую французскую косу. Медленно он распустил пальцами ее волосы, освобождая их из пут. Она почти всегда носила волосы убранными, зачесанными назад, заплетенными в косу или хвост. Только в душе, только в постели она распускала их. Грейс знала, что Закари был настроен на секс, когда распускал ее волосы и запускал в них пальцы.