Амелия Грей - Граф ищет жену

– А жена и дочери брата?! – встревожился Харрисон. – Как они?

Хопскотч тяжко вздохнул.

– Мне очень жаль, милорд, но и они скончались. Как и большинство слуг.

Из горла Харрисона вырвался тихий тоскливый стон, но он, сделав над собой усилие, тотчас же заглушил его. О боже!.. Прелестница Мадди с волосами цвета воронова крыла и мягкими карими глазами… тоже мертва. А также ее чудесные малышки-близнецы…

Отвернувшись от собеседника, Харрисон ударил кулаком в стенку экипажа и тут же вцепился в дверную ручку, чтобы удержаться на ногах, – колени его подогнулись. О боже! За несколько прошедших лет он потерял не только родителей, но и всех остальных своих родственников. Как же так?!

– Принц требует, чтобы вы немедленно прибыли в Лондон, где он поговорит с вами о крайне важном деле. Мой экипаж стоит вон там. Я подвезу вас, – продолжил мистер Хопскотч с таким видом, словно понятия не имел, что сейчас происходило в душе Харрисона.

Новоиспеченный граф молчал, и посланник добавил:

– Принц не желает рисковать. Он не хочет потерять и вас, понимаете?

Харрисон распахнул дверцу своего экипажа и, оглянувшись на Хопскотча, произнес:

– В любом случае я намерен похоронить брата и его семью.

Харрисон сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Когда же кучер фургона оглянулся на него, крикнул:

– Вот сюда! – И показал на навес, под которым хранились бревна, предназначавшиеся для перестройки Торнуика.

Полуденное солнце пригревало его затылок, а Харрисон, стоя на газоне, обозревал зеленые холмы, видневшиеся вдалеке. И повсюду, на сколько хватало глаз, перед ним расстилались земли Торнуиков – его земли.

И все же временами ему не верилось, что все ушли, что теперь он граф, единственный оставшийся в живых мужчина в роду. В детстве Харрисон мечтал о том, что когда-нибудь Торнуик будет принадлежать ему, но то были глупые мечты: он вовсе не хотел потерять всех родных.

Деревья, кусты и трава вокруг – все это уже зазеленело. Тяжко вздохнув, Харрисон оглянулся на выгоревшие развалины того, что когда-то было огромным трехэтажным особняком, где он вырос. Безупречно ухоженные сады и газон, границы которого были очерчены линией высоких тисов, не затронул разрушающий огонь. Каретный сарай и две большие конюшни тоже не пострадали.

Увы, пока он веселился и жил в свое удовольствие, лихорадка забрала всех его родных, а пожар уничтожил дом, находившийся во владении его семьи свыше ста лет. Но потерян был не только дом. Вазы, фарфор, мебель – все это можно было заменить, как и сотни книг в библиотеке. Но что могло возместить потерю портретов всех Торнуиков, висевших в галерее, а также утрату бесценных томов фамильной истории? Все это было навеки утрачено.

Брат писал ему с просьбой приехать, но Харрисон, как обычно, проигнорировал его просьбу. И вот… Пока он пил, играл и дрался на дуэлях, семья погибла, а дом сгорел.

В прошедшие несколько недель Харрисон часто вспоминал сказанное кем-то из зевак после его дуэли. И вообще, все тогда сомневались в его способности надлежащим образом управлять Торнуиком. Увы, для подобных сомнений имелись все основания. Ведь он своим поведением давно уже всем доказал, что может только пить, развлекаться и устраивать всевозможные скандалы. Да, конечно… Но ведь это было до того, как он унаследовал титул…

А теперь, когда он стал хозяином Торнуика… однако именно здесь он научился скакать верхом, стрелять и орудовать шпагой. И здесь он долгими и холодными зимними ночами стал отличным игроком в карты, бильярд и шахматы. И на этой земле он бегал со старшими братьями, взбирался на деревья, ловил рыбу в окрестных речках и охотился на дичь. Но все-таки… Торнуик никогда не должен был принадлежать ему! Четвертый сын графа не должен был пережить старших братьев и их сыновей и унаследовать титул. И уж конечно, не к тридцати годам.

И тут совсем другая боль пронзила его сердце. Ведь он потерял и Мадди! Свою первую любовь. Свою… единственную любовь.

Ему вспомнился тот лондонский сезон, когда она была дебютанткой. Он делал тогда все возможное, чтобы покорить сердце темноволосой красавицы и завоевать ее благосклонность. Но скоро стало ясно, что она влюблена в его старшего брата, и со временем Харрисон смирился. Это было нелегко, но он смирился.

И вот теперь он потерял не только всех родных, но и Мадди. Потерял всех… и старался понять, что же ожидалось от него, нынешнего графа, и как надлежало управлять поместьем. Харрисон очень мало об этом знал, и в том не было ничего удивительного. Ведь он никогда не имел никаких обязанностей: ни перед самим собой, ни перед другими, – в этом просто не было необходимости. Старшего сына у них в семье с детства воспитывали надлежащим образом и почитали, а самого младшего либо баловали, либо полностью игнорировали. Но Харрисон вечно бросал вызов, испытывал судьбу и побеждал старших братьев. С самого раннего возраста. Он скучал по ним, когда они один за другим уезжали в школу, но вскоре нашел им замену в лице Брэя Дрейкстоуна и Адама Грейхока, когда настал его черед ехать в Итон.

После окончания Оксфорда, отец выделил ему более чем щедрое содержание, к которому Харрисон постоянно добавлял весьма значительные суммы, выигранные от игры в карты, а также в результате пари и при удачных ставках на бегах. Отец же требовал только одного – чтобы сын вел комфортабельную и респектабельную жизнь джентльмена и не порочил имя Торнуиков. Но, увы, Харрисон не смог выполнить даже этого. Да и как мог отец требовать такого, если в друзьях сына числились такие «негодяи», как герцог Дрейкстоун и Грейхок? Все трое то и дело шокировали лондонскую элиту, и чаще всего это делал именно Харрисон, который был мятежником в душе, так что никто не смог бы заставить его следовать каким-либо правилам или установлениям. Он всегда делал то, что ему хотелось, ибо не видел причин поступать иначе. Но теперь…

Теперь все изменилось, потому что у него появился Торнуик, вернее, то, что от него осталось. Харрисон восстановит его, сделает еще больше и лучше, так как он был в долгу перед отцом и братьями. Да, конечно, в данный момент он не знал, как именно это сделать – например, как покупать книги, мебель и другую обстановку, – но он непременно всему научится и, несмотря на злословие окружающих, обязательно позаботится о Торнуике.

Первый груз с необходимыми материалами прибыл рано утром, что немного успокаивало… А затем к поместью потянулся поток фургонов с лесом, лестницами, молотками, гвоздями и всем прочим, так что с завтрашнего дня можно будет приступить к ремонту дома.

Когда он только приехал в Торнуик, пепел уже остыл. Слуги же либо сбежали, либо умерли от лихорадки – остались лишь несколько человек. И он не нашел ответа на вопрос: был ли пожар несчастной случайностью или результатом намеренного поджога с целью уничтожить очаг лихорадки. Было известно только одно: много дней никто не хотел близко подходить к дому. Да и Харрисон не хотел, но вовсе не потому, что боялся лихорадки, а из-за угрызений совести. Ведь брат не раз писал ему, приглашая в гости… Но Харрисон считал, что будет скучать по балам, охоте и игорным заведениям. А будь он хорошим братом, непременно приехал бы, чтобы хоть чем-то помочь. Но он продолжал пить, играть и драться на дуэлях. А если бы приехал, возможно, сумел бы их спасти. А может, умер бы вместе с ними… Как бы то ни было, получалось, что распутный образ жизни, очевидно, уберег его от смерти, но не позволил спасти семью. Ох, как же трудно справиться с угрызениями совести…

По приезде Харрисон кое-как отдраил одну из сгоревших комнат, перетащил туда уцелевшую мебель и стал жить в руинах. Через неделю вся его одежда была перепачкана сажей. В ближайшей деревне он нашел немолодую пару, согласившуюся помочь ему с уборкой. Остальные пришли позже. Кроме того, Харрисон послал за управляющими и адвокатами Торнуика и немедленно стал знакомиться с основами ведения огромного хозяйства. Но ему еще многому следовало научиться.

– Милорд, к вам мистер Альфред Хопскотч.

Повернувшись, граф увидел Саммерса, одного из оставшихся слуг. А этот мистер Хопскотч… Харрисон вспомнил, когда впервые встретил его, и воспоминания эти были не очень-то приятными.

– И Хопскотч не один, – продолжал Саммерс. – Привез с собой кого-то из гвардейцев короля.