Боу перевел взгляд на сестру, увидел на ее лице привычную недовольную гримасу и, нахмурившись, неодобрительно покачал головой, когда она отошла в угол и вытащила из сумочки сигарету и зажигалку.
Черт возьми, Петит, неужели не понятно, что ты единственный человек во всем мире, который может причинить боль матери?! Если она и прощала все на свете ошибки, включая и ошибки своих детей, то последние нее еще больно ранили ее. Даже его отец не смог бы больше обидеть Бобби Боухэнон… во всяком случае, ее душу. О, он мог продолжать ставить ей синяки, но однажды произошла странная вещь – ее перестало заботить, что делает ее муж, он, казалось, был лишен наказания. Но Петит могла обидеть мать до глубины души и делала это слишком часто, как будто получая от этого удовольствие. Вот как сейчас, подумал Боу, заметив, как она встретилась взглядом с матерью, задрала подбородок и выпустила струю дыма.
Он не чувствовал, что Эрика снова присоединилась к нему, пока она не коснулась его руки.
– Что случилось? – спросила она. Он только искоса взглянул на нее.
– Подождешь меня минутку, Блю? У меня есть сестрица, которой нужно свернуть шею.
– Боу, не будь с ней слишком жестоким, – заступилась за нее Эрика, глядя через зал на Петит, – у нее трудный возраст.
– Да, поговорю с ней о том, как стать еще круче. – И он пошел, сжав кулаки.
Эрика видела, как Боу схватил сестру за руку и отобрал висевшую на губе сигарету, но неожиданно перед ней появились Кэрри и Брет, заслонив собой конец сцены.
– Привет! – воскликнула Кэрри, словно вчера вечером у них не было ссоры.
Эрика сначала испугалась, увидя подругу, но потом улыбнулась с искренним облегчением – она тоже решила выкинуть все из головы.
– Привет, ребята! Вы только что пришли?
– Нет, мы почти час гуляли по парку. Похоже, собирается дождь, вот мы и решили войти и присоединиться к плакальщикам.
Кэрри сморщила свой дерзкий маленький носик так, что он стал смешным и милым, и Эрика, хотя и чувствовала, что трагическая смерть доктора Гранта – неподходящий повод для шуток, тем не менее тоже усмехнулась.
– Здесь вполне спокойно, полагаю, все еще в шоке. Просто невозможно представить себе, что он мертв. Моя мама только вчера была там и разговаривала с ним.
– Она все еще пишет эту книгу? – спросила Кэрри, игриво поводя глазами и намеренно поддразнивая ее.
На этот раз Эрика не засмеялась, но и не вспыхнула, как накануне вечером.
– Нет, они мне сказали, что книга закончена и отправлена издателю.
– Тогда зачем она посещала доктора Гранта?
– Она болеет? – спросил Брет заботливо. Эрике послышался сарказм в его вопросе, но в конце концов, не найдя ничего подозрительного и почувствовав за собой вину, она одарила его обворожительной улыбкой,
– Нет, просто за помощь в подборе материала она обещала угостить его одним из своих любимых ананасовых пирожных. – И добавила специально для Кэрри: – Книга – медицинский триллер о враче из маленького американского городка Смолл-Таун, убивающем своих пациентов. – Она засмеялась. – Мама сказала, что у доктора был дьявольски одаренный ум, он подсказал ей несколько превосходных поворотов сюжета. Она говорила; что, когда восторгалась им, он бывал или откровенно счастлив, или откровенно зол. Какая ирония, правда? Он помогает писать детектив о докторе-убийце, а потом его самого убивают. Я все еще не могу поверить, что он мертв.
– Похоже, праздник на следующей неделе будет испорчен, – сказала Кэрри.
– Кэрри!- укоризненно воскликнул Брет тоном своего отца.
– Понимаю, это звучит гадко, но это правда. Посмотри на всех вокруг. И твоя мать и моя не перестают плакать с тех пор, как пришли.
Никто не изображает горе лучше их, подумала Эрика, но вежливо улыбнулась, поддерживая мнение своей лучшей подруги.
– Это действительно звучит гадко, Брет, но я понимаю, что чувствует Кэрри. Родители посоветовали мне добавить в мое выступление на выпускном вечере что-нибудь в память о докторе Гранте.
– Боже, я рада, что это сделаешь ты, а не я. Мне правился док Грант, но я не смогла бы придумать ничего подходящего к теме «Горизонты будущего». – Она замолчала и посмотрела вокруг. – Мне казалось, моя мать говорила, что Ронда и Эрон собирались прийти, но я еще не видела их, а вы?
– Они, вероятно, подойдут позже и всего на несколько минут, – ответил Брет.
– Вероятно. Я только надеюсь, что Скутер не придет. Мама говорила, что утром ей звонила Марта и сказала, что Скутер искренне расстроен убийством. Он собирается расспросить всех, кого сможет, где они были этим утром между тремя и четырьмя часами. В это время, как определили, был убит док Грант.
Потом к ним присоединился Боу. Мрачное выражение на его лице стало еще более заметным из-за того, что он явно сердился.
– Привет, Пирсон, привет Кэрри, – поздоровался он и потянул Эрику за руку. – Пойдем.
Эрика, извиняясь, пожала плечами и поспешила за ним. Выйдя из зала, он резко остановился, заключил ее в объятия и поцеловал. Когда через мгновение, казавшееся вечностью, он отпустил ее, Эрика глубоко вздохнула:
– Здорово! Если гнев заставляет тебя так целоваться, я буду стараться как можно чаще выводить тебя из себя.
Боу не засмеялся, как она ожидала, но Эрика заметила, что задумчиво-мрачное выражение делает его лицо еще красивее. Но ей так не хватало его кривой улыбки, и она снова попыталась рассмешить юношу:
– Ты становишься сексуально привлекательным, когда так злишься.
Появилась улыбка и вместе с ней взгляд, который можно было назвать обжигающим и голодным.
– Тогда давай найдем место, где мы сможем проверить, насколько я сексуален.
Эрика хихикнула, и они заспешили вниз по лестнице, но на дорожке замедлили шаги, проходя мимо красных, белых, голубых шаров и фонариков, развешанных по случаю патриотического праздника.
Они не разговаривали, но их пальцы, как и их бедра, время от времени соприкасались. Эрика удовлетворенно вздохнула, чувствуя, как ей хорошо рядом с ним, – такая компания устраивала их обоих, и не было необходимости разговаривать. Как только они покинули дорожку и ступили на грязную тропинку, Боу обнял ее рукой за плечи, а Эрика уцепилась пальцами за краешек заднего кармана его джинсов. Тропинка, по которой они шли, тянулась на мили, извиваясь среди холмов и леса, и Эрике хотелось, чтобы они прошли по ней до конца. Вряд ли удастся, подумала она, незаметно, взглянув на темнеющее небо. Хотя было чуть больше трех часов, солнце уже не освещало им дорогу, – по-видимому, гроза, которую обещали синоптики, была уже недалеко.
– Хочешь вернуться? – спросил Боу. Эрика с удивлением взглянула на него:
– Нет, почему?
– Я видел, как ты смотрела на небо. Собирается дождь, и, если тебя это беспокоит, мы можем вернуться.
Эрика покачала головой:
– Нет, я как раз там, где хочу быть.
Рука Боу скользнула с ее плеча на талию, увлекая девушку с тропинки к небольшой полянке среди деревьев. Он огляделся в поисках места, где можно было бы сесть, потом уселся по-индейски на землю и притянул ее к себе на колени.
– Ну как?
– Чудесно, на самом деле чудесно! – ответила Эрика, незаметно вздохнув.
И они снова погрузились в молчание.
Через несколько минут на поляну легкими скачками выбежал олень, напугав их и испугавшись сам, когда заметил людей на расстоянии не больше десяти футов. В его глазах отразился страх, он сделал грациозный пируэт в воздухе и исчез в густых зарослях.
– Разве он не прекрасен? – спросила Эрика.
– М-м-м, длинноногий, грациозный, дикий и свободный. Напоминает тебя.
– О, я не дикая, я одно из самых ручных созданий в Сент-Джоуне. Иногда мне хотелось бы быть… более дикой, то есть более свободной, но я слишком люблю гармонию и всегда остаюсь в рамках.
– Поэтому у тебя никогда раньше не было друга?
Эрика отвернулась, глядя на тропинку, где скрылся олень.
– Нет, я ждала тебя, – честно призналась она.
Она услышала его резкий вздох при этом ее признании и подумала: не слишком ли она откровенна, не станет ли он смеяться над ней?
– Я буду любить тебя, Блю, ни с кем другим я никогда не чувствовал себя так. – Раздался радостный смех, а потом команда: – Не стесняйся. Посмотри на меня.