Чуть покраснев, герцог коротко поклонился и проговорил:
– Добрый день, леди. Я всего лишь проходил мимо, так что прошу меня простить.
Гарет уже повернулся, чтобы уйти, но одна из женщин схватила его за руку. Он с презрением глянул на нее, надеясь отпугнуть своим аристократизмом. Но увы, в этом ему было далеко до Тристана.
– Что с вами, джент? Вы ведь еще не видели, что мы можем предложить, – сказала «леди».
– Я не интересуюсь тем, что вы можете предложить. – Гарет вздохнул. – Просто зашел не туда.
Дама, поменьше ростом, но потолще, жеманно захихикала, прикрывая рот рукой.
– Какой красавчик! – воскликнула она. И тут же сочувственно добавила: – Только где же вы получили такой жуткий шрам?..
Гарет резко вскинул голову. Какой бархатный голос!.. Голос, напомнивший о Жоэль… О, эти вкрадчивые слова, которые она шептала ему на ухо. Слова, которые он впитывал, как теплый мед.
Шлюха провела ладонью по ширинке его брюк.
– О, какой большой джент! – кокетливо пропела она, хлопая глазами.
Гарет резко ударил шлюху по руке.
– Оставь меня в покое, черт побери! – прорычал он.
Женщины тут же разбежались, как испуганные кролики. А Гарет, сняв шляпу, со вздохом взъерошил волосы. Трудно было в чем-то винить этих несчастных потаскушек… а ведь он их до смерти напугал, хотя не стоило этого делать. Проклятие, он просто сорвал на них зло! Господи, как же он презирал себя за влечение к другой женщине, хотя теперь они с Софи наконец-то счастливы, вернее – снова шли по дороге к счастью, но еще не достигли цели. Она улыбалась и ласкала его, стараясь скрыть свою грусть, но все же в ее глазах часто появлялось какое-то мечтательное выражение, и он знал, что в такие моменты она думала о Тристане.
Но если так, то почему же он не может мечтать о другой женщине? Ведь его жена думала о другом мужчине, не так ли? Хотя нет, Тристана не сравнишь с Жоэль. Да, эта женщина была для него источником утешения, но все же она не играла такую важную роль в его жизни, как Тристан в жизни Софи.
Однако вопрос оставался без ответа, и это безмерно тревожило Гарета. Действительно, почему при мысли о Жоэль его плоть твердела, хотя он женат на Софи? Когда они были моложе, такого никогда не случалось. Тогда Софи была единственной женщиной, способной его возбудить.
Гарет взглянул на небо, жалея, что не захватил с собой часы. Наверное, близилось время обеда.
Отбросив все мысли о других женщинах, герцог расслабился в предвкушении тихого обеда в кругу семьи… и вместе с Фиском – ведь тот скоро станет их родственником.
Миссис Фиск повела Тристана в заброшенное помещение для слуг. Здесь было пыльно, царил беспорядок, но зато женщина сообщила, что в доме лорда Дебюсси только четверо слуг, так что им никто не помешает. Указав на ряд стульев вдоль стены, она сказала:
– Пожалуйста, сэр, садитесь.
Тристан сел поближе к окну, не обращая внимания на поднявшееся облако пыли. Миссис Фиск чинно уселась на краешек стула напротив гостя и вопросительно на него уставилась. Тот улыбнулся и сказал:
– Спасибо, что согласились поговорить, миссис Фиск. Я Тристан Джеймс, виконт Уэстклиф.
Женщина поджала губы.
– А мое имя вы знаете, сэр.
– Совершенно верно, мэм. Вы очень похожи на своего сына.
Миссис Фиск долго молчала. Наконец проговорила:
– Я ничуть не похожа на Реджинальда.
– Реджинальд? Нет, мэм, я говорю об Уильяме.
Она на миг превратилась в каменную статую. Затем тихо сказала:
– Уильям скончался, милорд.
– Вовсе нет, – возразил Тристан. – Его брат-близнец Уоррен погиб при Ватерлоо, но Уильям жив.
Миссис Фиск молчала, и Тристан спросил:
– Вас это удивляет, мэм?
Женщина вздохнула и пробормотала:
– Не надо об этом, сэр, умоляю. Я только сейчас смирилась со смертью сыновей. Зачем вы об этом говорите?
«Ладно, придется зайти с другой стороны», – решил Тристан.
– А когда вы услышали о кончине Уильяма?
Женщина опять промолчала.
– Пожалуйста, мэм, ответьте мне. Я уверен, что ваш сын жив, и я могу помочь вам с ним встретиться.
Миссис Фиск уставилась в пол, выложенный черно-белыми изразцами.
– После Ватерлоо я получила письмо от Уилли с описанием обстоятельств гибели Уоррена. Письмо было пронизано горечью. Сын упомянул, что полк герцога распущен и что он вскоре вернется домой. Но через два месяца я получила письмо от доктора, а также свидетельство о смерти Уильяма. Он умер, заразившись… чем-то опасным на поле боя.
– Ваш сын хотел, чтобы вы считали его мертвым. Как вы думаете, в чем причина?
Впервые за все это время миссис Фиск утратила сдержанность. Чуть не плача, она пролепетала:
– Н-не… знаю, сэр.
«Похоже, Фиск стремился вскарабкаться как можно выше, поэтому не хотел, чтобы мир узнал правду о его матушке, экономке лорда-отшельника», – подумал Тристан.
Причем миссис Фиск явно дала сыну хорошее образование. Манеры и произношение Уильяма были таковы, что в иных обстоятельствах его можно было принять за аристократа.
– Так вот, миссис Фиск… – Тристан улыбнулся, – могу вас заверить, что ваш сын вполне здоров и живет в Лондоне.
Но к несчастью, этот человек нарушал закон. Он явно каким-то образом воровал деньги у Гарета. А доктор Макалистер?.. Может, и он участвовал в обмане?
Тристану хотелось немедленно уйти, вскочить на коня и скакать прямо в Лондон, но он сдержался.
– Радостно… слышать, что он жив, – пробормотала наконец миссис Фиск. И сейчас казалось, что она возмущена и расстроена. Что ж, ничего удивительного… Что это за сын, который в течение восьми лет заставляет мать думать, что он мертв?!
– Вы сохранили его последнее письмо, мэм, а также свидетельство доктора?
В темных глазах женщины промелькнуло недоумение.
– Разумеется, сохранила. А как же иначе?..
– Не хотелось бы показаться навязчивым… Но не могу ли я их увидеть?
– Да, разумеется. – Женщина поднялась на ноги. – Я вскоре вернусь, милорд.
Миссис Фиск ушла, но Тристан слышал, как она остановилась в коридоре, чтобы тихо с кем-то поговорить. Вскоре в комнату ворвалась бледная стройная молодая женщина в пышном чепце горничной.
– Это правда? – спросила она. – Уилли жив?
Тристан поднялся и проговорил:
– А с кем имею честь?..
Женщина неловко присела.
– Ах, простите, милорд. Я Кэтрин Фиск, сестра Уилли.
– Понятно. Да, Кэтрин, ваш брат жив.
Горничная прижала руки к вздымавшейся груди, а ее и без того бледное лицо побелело как снег. Очевидно, она не совсем поверила матери, поэтому сейчас стояла, словно громом пораженная. И вдруг покачнулась, так что Тристан едва удержал ее от падения.
– Хотите присесть? – спросил он.
– Да, сэр… – выдохнула она. – Полагаю, что так.
Тристан подвел ее к стулу, и она уселась, сложив руки на коленях.
– Ах, поверить невозможно! Уилли жив!
– А вы младше или старше Уильяма?
– Младше на пять лет, милорд.
– Что вы помните о брате?
– Все, сэр.
– Расскажите о нем, пожалуйста.
– Они с Уорреном были неразлучны. Как две горошины из одного стручка. Тогда они были конюхами, и никто не мог их различить. Иногда им даже удавалось одурачить маму, – с улыбкой добавила Кэтрин.
– А где ваш отец?
Кэтрин нахмурилась.
– Он бросил маму, когда мы были совсем маленькими. Поэтому мы всегда будем благодарны лорду Дебюсси за то, что взял нас в свой дом. Никто, кроме него, не хотел видеть в доме прислугу с тремя детьми. Но лорд Дебюсси не возражал – наверное, потому, что его жена была бесплодна. А теперь у нас есть Реджинальд… – Сообразив, что наболтала слишком много, Кэтрин зажала рот ладонью.
– Понятно, – кивнул Тристан. – Так вам здесь хорошо?
– Видите ли, дядя мамы был баронетом, но мы никогда его не видели, потому что родители лишили ее наследства и выгнали из дома, когда она вышла за папу. Они предупреждали ее… и, похоже, были правы.