– Сказал, две тысячи.
– Сказал – сколько?! – ору я, теряя терпение. Почему он просто не сознался раньше, что Лейла его бросила? – Черт, мог бы нам правду сказать! Какой у него номер? Хочу ему позвонить. Уэлч, это же катастрофа!
Поднимаю голову – Ана смущенно застыла в дверях гостиной, в джинсах и уродливом свитере. Огромные глаза, напряженное лицо, в руках чемодан.
– Отыщи ее, – рявкаю я и отключаюсь. С Уэлчем позже разберусь.
Ана подходит к дивану, достает из рюкзака ноутбук, телефон и ключи от машины. Делает глубокий вздох, потом идет на кухню и выкладывает все три предмета на барную стойку.
Какого черта? Возвращает свои вещи?
Она поворачивается ко мне, бледная и решительная. Так хорошо мне знакомое упрямство.
– Мне понадобятся деньги, которые Тейлор выручил за мою машину. – Голос ровный, безжизненный.
– Ана, мне не нужны эти вещи, они твои. – Зачем она так со мной? – Пожалуйста, возьми.
– Нет, Кристиан. Я приняла их, уступив твоим уговорам, но больше не хочу.
– Ана, не глупи!
– Я не хочу никаких напоминаний о тебе. Только деньги от продажи машины.
Она хочет меня забыть.
– Ты пытаешься меня обидеть?
– Вовсе нет. Всего лишь защититься.
Разумеется – защититься от чудовища.
– Пожалуйста, Ана, возьми.
Какие у нее бледные губы!
– Кристиан, я не хочу спорить… мне просто нужны деньги.
Деньги. Все всегда кончается дерьмовыми деньгами.
– Чек возьмешь? – рычу я.
– Да. Полагаю, тебе так проще.
Хочет денег? Дам ей денег!.. Врываюсь в свой кабинет, еле сдерживая ярость. Звоню Тейлору.
– Доброе утро, мистер Грей.
Я не отвечаю на приветствие.
– Сколько ты получил за «Фольксваген» Аны?
– Двенадцать тысяч долларов, сэр.
– Так много? – Я удивлен, даже несмотря на чудовищное настроение.
– Это же классика, – объясняет он.
– Спасибо. Можешь сейчас отвезти мисс Стил домой?
– Конечно. Я мигом.
Кладу трубку, достаю из ящика стола чековую книжку. А сам тем временем вспоминаю слова Уэлча насчет дебильного муженька Лейлы.
Все сводится к деньгам!
От злости удваиваю сум му, которую Тейлор получил за эту консервную банку, и запихиваю чек в конверт.
Возвращаюсь в кухню; Ана, потерянная, как ребенок, стоит у стола. Протягиваю ей конверт; ярость улетучивается.
– Тейлор получил хорошую цену… машина – классика, – извиняющимся тоном лепечу я. – Можешь сама спросить. Он отвезет тебя домой.
Тейлор уже ждет в дверях гостиной.
– Не надо, спасибо, я сама доберусь.
Нет, Ана! Поезжай с Тейлором! Зачем она так?
– Ты со мной по каждому слову будешь спорить?
– А что такого, я уже привыкла? – Безучастно смотрит на меня. Именно поэтому наши договоренности не могли сработать с самого начала. Она просто не создана для подобного, и в глубине души я всегда это понимал. Закрываю глаза.
Какой же я дурак.
Пытаюсь подойти по-другому, прошу ее:
– Пожалуйста, Ана, пусть Тейлор отвезет тебя домой.
– Я подгоню машину, мисс Стил, – тихо и властно заявляет Тейлор и направляется к выходу.
Ана вновь смотрит на меня – огромными печальными глазами. А я не в силах дышать. Просто не верится, что она уходит. Я вижу ее в последний раз. Еще больнее от того, что грустная она из-за меня. Я нерешительно делаю шаг вперед… обниму ее и буду умолять остаться.
Она отстраняется, и теперь мне понятно, что она меня не хочет. Я ее оттолкнул.
Я застываю.
– Не уходи.
– Я не могу остаться. Я знаю, чего хочу, и ты мне этого дать не можешь, а я не могу дать тебе то, что нужно тебе.
Ох, Ана, пожалуйста… позволь мне обнять тебя еще раз. Вдохнуть твой сладкий, сладкий запах. Почувствовать тебя рядом.
Снова делаю шаг к ней, но она жестом меня останавливает.
– Не нужно… пожалуйста. – Ана дрожит, лицо испуганное. – Я не могу так.
Она хватает чемодан, рюкзак и идет в вестибюль. Я беспомощно плетусь за ней, не сводя взгляда с хрупкой фигурки.
Вызываю лифт, по-прежнему не в силах отвести глаз с нежного личика, с этих губ, с темных ресниц, отбрасывающих тени на бледные щеки. Не нахожу слов, тщусь запомнить каждую деталь. Нет ничего – ни остроумных фраз, ни подходящих реплик, ни высокомерных приказов. Ничего… лишь зияющая пустота в груди.
Двери лифта открываются; Ана входит внутрь. Оглядывается на меня, на миг забывает про свою маску, и вот оно – моя боль на ее прекрасном лице.
Нет… Ана. Не уходи.
– Прощай, Кристиан.
– Ана… прощай.
Двери закрываются; ее больше нет.
Я медленно опускаюсь на пол и обхватываю голову руками. Бездна стала еще глубже и болезненнее и вот-вот поглотит меня без остатка.
Грей, что же ты натворил?
Когда я снова поднимаю голову, то невесело улыбаюсь при виде картин на стенах, изображений Мадонн. Идеализация материнства. Все они смотрят на своих младенцев или зловеще таращатся на меня.
И поделом. Ана ушла. Ушла по-настоящему. Самое лучшее, что было у меня в жизни, но понимаю я это только теперь. Хотя говорила, что не уйдет. Обещала не уходить! Я закрываю глаза, чтобы не видеть безжизненных и безжалостных взглядов с картин, и прислоняюсь лбом к стене. Ладно, пусть во сне обещала… а я, как дурак, поверил. В глубине души я всегда понимал, что не гожусь для нее, что она слишком хороша для меня. Все закономерно.
Почему же мне тогда так плохо? Отчего так больно?
Звякает поднявшийся лифт; я заставляю себя открыть глаза – и вдруг задыхаюсь. Она вернулась! Сижу без движения, жду… Распахиваются двери, входит Тейлор и замирает на месте.
Черт. Сколько я тут просидел?
– Мисс Стил дома, мистер Грей, – произносит он, как будто ежедневно разговаривает со мной, сидящим в прострации на полу.
– Как она? – спрашиваю я безучастно, хотя ужасно хочу знать.
– Расстроена, сэр, – отвечает Тейлор. Я киваю, давая понять, что он может уйти. Но он остается.
– Принести вам что-нибудь, сэр? – предлагает он, слишком уж сочувственно на мой вкус.
– Нет.
Уходи. Оставь меня.
– Сэр, – кивает Тейлор и уходит, а я так и сижу на полу.
Как бы мне ни хотелось провести весь день вот так, в отчаянии, – а нельзя. Я жду новостей от Уэлча, и еще нужно позвонить дебильному муженьку Лейлы.
И принять душ. Может, вода смоет муку.
Я встаю, опираясь на огромный деревянный стол, бездумно глажу пальцами изящные узоры на его поверхности. Хорошо бы на этом столе трахнуть мисс Стил. Закрываю глаза, воображая, как она лежит тут в полный рост, запрокинув голову, распахнув губы от желания, и ее роскошные волосы свисают до самого пола. Разумеется, у меня встает.
Дерьмо.
В груди становится еще больнее.
Она ушла, Грей. Привыкай.
Я долгие годы учился самоконтролю и теперь заставляю себя подняться.
Душ обжигает, вода такая горячая, что еле можно терпеть – все как мне нравится. Я жмурюсь под льющимся потоком воды, силясь забыть, надеясь выжечь эту девушку из мыслей обжигающими струями, смыть ее запах с моего тела.
Ушла так ушла, обратной дороги нет.
Никогда.
С мрачной решимостью тру затылок.
Скатертью дорога.
И задыхаюсь от одной только мысли.
Какой уж там скатертью…
Запрокидываю голову под обжигающими струями. Совсем никакой не скатертью – мне будет ее не хватать. Прислоняюсь лбом к кафелю. Ведь еще вчера она стояла здесь со мной. Я разглядываю собственные пальцы, провожу по плиткам там, где вчера она опиралась о стену.
К черту.
Выключаю воду и выхожу из душевой кабинки. Заворачиваюсь по пояс в полотенце; и постепенно осознаю, как все будет дальше: каждый день – темно и пусто, ведь ее больше нет.
Не будет больше шутливых и остроумных писем. Ее комментариев. Ее любопытства.
Яркие голубые глаза больше не посмотрят на меня с еле сдерживаемым весельем… или с испугом… или с желанием. Из зеркала на меня таращится лишь мрачный и хмурый болван.