Она приняла ее, достала кольцо и надела себе на палец.

— Я согласна, — заявила, глядя на Пашку в упор.

Это было так неожиданно, что Африканец не нашел, что сказать.

— А-а-а, — протянул, глядя во все глаза на эту решительную женщину.

— Будем считать, что ты только что сделал мне предложение, — категорично заявила Катя. — Ты предложил, я согласилась. Возражения есть?

Пашку ощутил, как отлегло от сердца. Возражения?! Она серьезно?!

— Никаких!

И полез целоваться.


Эпилог

— Жена! — забасил чудо — зверь на весь дом.

Дом дрогнул, но выстоял. Только стекла легонько зазвенели.

— Жена, выходи! Муж пришел!

Сразу вспомнился мультик про Винни Пуха. Как он там говорил? «Открывай сова, медведь пришел»? В тему.

— Жена занята! — заголосила в ответ из кухни.

И ведь действительно занята, правду сказала. И дело у меня важное, оторваться нет никакой возможности.

Дверь бухнула, и по дому прошлась стая маленьких медвежат. Бух, бух, бух. Кстати, а медведи живут стаями? Кажется, нет. Но сейчас это неважно. Мои медведи точно живут, про остальных не знаю.

Медвежата пробежались по холлу, никого там не нашли и ринулись на кухню.

— Ты что, — от негодования у Родимцева даже голос изменился. Стал как-то на порядок тише. — Издеваешься?

Я замотала головой, давай понять, что ничего подобного. Совершенно не издеваюсь. Наоборот, все очень серьезно — я ногти на ногах крашу. Красным, между прочим, лаком.

Вот скажите мне, почему так: если лак светлый, незаметный, то у меня все получается идеально. Но стоит только взять что поярче — бац! Одна кривизна и никакого гламура.

Пашка посмотрел на мою напряженную позу, вывернутую в немыслимой йоге ногу и высунутый от усердия язык, оценил ситуацию и проникся важностью момента.

— Помочь? — предложил сосредоточенно.

На минуту представила, как он сядет рядом и будет так же, с высунутым языком и наморщенным лбом разрисовывать мне ногти, и стало смешно. Рука чуть дернулась.

— Осторожнее! — прошипел Родимцев страшным шепотом.

— Иди к черту, — не отрывая взгляда от ногтей, огрызнулась я.

— Муж с работы пришел, — немного уязвлено напомнил мне Родимцев все тем же шепотом.

— Иди к черту, муж, — повторила ему.

— Не любишь ты меня, — вздохнул Пашка.

— Люблю.

— Я этого совсем не чувствую, — тоном сварливой жены возрастил мой муж.

— Я сейчас занята.

— Ребенок где?

— У Яковлевых.

— А покушать?

— На плите.

— А поцеловать?

— Родимцев! — возвысила я голос.

— Родимцева! — повторил он за мной.

Я тяжело вздохнула.

— Ты меня совсем не любишь, — пришла моя очередь жаловаться.

— Люблю, — отмахнулся он и пошел исследовать содержимое кастрюлей.

Нашел котлеты, взял одну и откусил большой кусок.

— Я этого совсем не чувствую, — сказала его спине.

Спина замерла.

Потом Пашка повернулся ко мне лицом, быстро-быстро пытаясь прожевать кусок котлеты. Как бы не поперхнулся, бедный.

Муж сделал над собой усилие, проглотил еду и, помахав у меня перед носом рукой, в которой была зажат кусок рубленного мяса, сообщил:

— Я сейчас занят.

И глазки сделал жалостливые — жалостливые.

Пришлось плюнуть на ногти, все равно все размазала, нужно будет переделывать, подниматься и греть обед. Не люблю я, когда он кусочничает. Прямо как сирота казанская, честное слово.

— Давно Ванька ушел? — спросил Павел, помогая мне накрыть на стол.

— Еще с утра. Лика с девочками за ним пришли.

— А ты?

— Работала. Нужно было заказ сдавать, сроки горели.

— Сдала?

— Обижаешь.

— На завтра какие планы? Работы много?

— Завтра у меня выходной. Буду с Ванькой гулять, — ответила и посмотрела на ногти. Да, до мастера мне далеко. — Только на педикюр съезжу.

Павел перехватил мой горестный взгляд.

— Не расстраивайся, — утешил. — Я тебя все равно люблю. Даже с такими извазюканными ногтями.

И не дав мне обидеться, как следует, добавил:

— У меня завтра тоже будет выходной. Проведем весь день вместе.

И тут же шаловливые медвежьи лапы погладили мою попу.

— Руки! — я замахнулась на мужа лопаткой, которой переворачивала котлеты. — Марш за стол.

Павел горестно вздохнул, убрал руки и устроился за обеденным столом.


Прошло уже два месяца с того дня, как я согласилась стать его женой. А точнее, сначала сделала за Родимцева предложение самой себе, и сама же дала на него согласие.

Пашка тогда обалдел настолько, что даже сказать ничего не мог, только моргал, как полярная сова. А Ванька, когда узнал, что мы поженимся, пришел в совершеннейший восторг.

Спустя несколько дней после нашего эпического выяснения отношений, нас покинул Александр. Его отпуск закончился, пора было возвращаться домой. В разговоре с Родимцевым, он упомянул, что его уже ждет новая работа.


Тем же вечером, уложив Ваньку, Павел сообщил, что не намерен тянуть с женитьбой. И вообще, срок аренды дома заканчивается, и нам пора паковать вещи.

— Так что у тебя есть выбор, дорогая. Можем пойти в наше консульство и пожениться прямо завтра с утра. Можем полететь в Москву и закатить пир горой. Пригласим олигарха с женой, твоих родителей и еще кучу народа. Я в смокинге, ты в белом платье с кринолином и занавеской на голове. Лимузин, цветы и ресторан на тысячу человек. Как тебе?

Это было очень похоже на месть за мое сольное выступление пару дней назад. Но, ни регистрироваться завтра в консульстве, ни играть безумную свадьбу в Москве мне совершенно не хотелось.

— А еще варианты есть? — поинтересовалась, потому что успела неплохо изучить своего жениха.

— Есть, — подтвердил мою догадку Павел. — Кир арендовал дом в ЮАР, на берегу океана. Приглашает в гости. А мне предложили там поработать пару месяцев. Так что вылетаем послезавтра, на пару дней остановимся у Яковлевых, осмотримся и решим, что делать. Там рядом есть неплохие варианты с жильем. Регистрируем брак в Претории в нашем консульстве, свадьбу играем на берегу океана. Хочешь, будем втроем — ты, я и Ванька. Хочешь, можем позвать семейство Яковлевых. Лика с девочками уже там. Ну, и какой будет твой положительный ответ?

— Летим в ЮАР, — согласилась я.

— Тогда нужно собирать вещи. Ты в этом большой специалист, — поддел меня Павел.

Так мы оказались в Южной Африканской Республике. Пару дней жили у Яковлевых, присматривались. Кир арендовал прекрасную виллу с видом на Индийский океан недалеко от Дурбана. Его жена, Лика Яковлева, известная актриса, оказалась очень милой женщиной, напрочь лишенной какой бы то ни было звездной болезни. А девочки — погодки, Ния и Ася, сразу подружились с Ванькой.

И хотя дом Яковлевых был большим, Павел не захотел там оставаться надолго.

— Вот еще, — сказала как-то вечером, — две хозяйки у одной плиты попами толкаться будут.

И назавтра мы поехали смотреть окрестные виллы. Объездив всю округу, остановили свой выбор на соседнем доме. Он был не слишком большим, но и не слишком маленьким. Как раз таким, чтобы нам втроем было в нем удобно. Но больше всего мне понравились огромные окна в пол, позволяющие любоваться окрестностями. Павел подписал все необходимые бумаги, внес оплату, и вечером мы вместе с Яковлевыми уже переносили вещи.

Расписались мы в Претории, в консульстве. Это произошло так быстро, что я даже не успела ничего понять и прочувствовать важность момента. Приехали, поставили подписи и получили документы. Все. Пока я пыталась убедить себя, что в моей жизни произошли серьезные изменения, Родимцев, словно фокусник, достал откуда-то букет цветов и всучил его мне.

— Поздравляю, Родимцева!

И повел меня к выходу.

— Черт! Чуть не забыл!

Он остановился.

— Еще какие-то бумаги? — предположила я.

— Жену поцеловать, — ответил Пашка и полез целоваться.

За поцелуями в коридоре консульства мы провели какое-то время, очень мешая людям работать. Когда нас в очередной раз попросили не загораживать проход, Пашка оторвался от меня.