В этом утверждении заключался вопрос. Ей оказалось трудно заставить себя ответить на него. Как же сказать ему, что родители, которых Лора любила и которым доверяла, плели интриги, лгали, задумали отнять у нее ребенка и разбить ей сердце? И они пошли на все это во имя сохранения респектабельности. Лора любила их, но не могла простить им или говорить об этом предательстве. О том, как родители поставили респектабельность и приличия выше собственной внучки и желаний дочери.
– Просто для этого еще не настало время, – резко ответила Лора. – Эйвери, я снова желаю вас.
Похоже, муж достаточно отдохнул. Так что сейчас не время для вопросов, признаний и лжи. Придется подождать до рассвета, пока они не забудутся в глубоком сне.
Эйвери не помнил, чтобы когда-либо раньше испытывал подобное физическое удовлетворение. Все его тело при этом охватила приятная истома. Однако оно сохранило чувствительность, его покалывало после удовольствия от испытанного оргазма, от предвкушения грядущих наслаждений.
И все же, когда миновала еще одна неделя в полном согласии, а ночи проходили во взаимных удовольствиях, Эйвери никак не мог успокоиться, его что-то тревожило. Он, впрочем, догадывался о причинах беспокойства, затаившегося в потемках его сознания, точно зверь в ночном кошмаре. Не было доверия. Лора солгала ему и, без сомнения, продолжала лгать до сих пор. Она что-то скрывала, вернее, что-то недоговаривала. Но Эйвери уже знал – она не изображает страсть во время любовных утех. Однако его так часто обманывали, что он уже не хотел верить своим чувствам. Эйвери опасался, что может не заметить новую ложь и обман, оказавшись во власти чувств.
Он любил Лору. Но был убежден, стоит жене заметить его слабость, как она без зазрения совести воспользуется ей. Его мать без стеснения подчинила отца своей воле. Тот никак не мог допустить, что его любимая женщина распутна, хотя друзья поговаривали об этом. Мать улыбалась и очаровывала его, а иногда исступленно со слезами на глазах исповедывалась и искренне просила прощение. Бедный муж верил ей до тех пор, пока ему не представили неопровержимые доказательства.
Эйвери сомневается, что дробовик случайно выстрелил, когда отец поднимался по приставной лесенке, чтобы перебраться через забор. Он ушел к своей тете Алисе. Та, ни о чем не спрашивая, приняла его в свою семью и относилась к нему, как к сыну. Мать Эйвери лишь пожала плечами и даже не думала отказываться от своих пороков. Несчастный случай, когда она сломала шею на парадной лестнице в доме своего последнего любовника, замяли. В тот день Эйвери, ему тогда исполнилось семнадцать лет, плакал в последний раз в жизни. Он понял, что мать убила в нем последние остатки любви к ней.
Сейчас, за завтраком, Эйвери наблюдал за своей женой и пытался отогнать чувства, которые могли бы ранить и разочаровать его, как это случилось с его отцом.
Почему Лора так долго не искала Алису? И почему она выдала себя за другую женщину? Почему Лора просто не пришла к нему и не сказала, кто она? Почему не призналась, что хочет быть вместе с дочерью? Почему Лора, зная, что он ищет жену, не предложила ему жениться на ней, чтобы Алиса могла обрести любящих родителей и уютный очаг?
Первый обман Лоры мог сбить Алису с толку и причинить ей боль. Эйвери этот обман уж точно сбил с толку. Сейчас он мог признаться в этом. Эйвери знал, почему так рассердился, узнав, кто она. Очередной обман Лоры мог погубить его репутацию.
Неужели все дело именно в этом? Эйвери вздрогнул при этой мысли и поднял газету, чтобы скрыть свое лицо. Страницы, зашуршав, задели чашку. Чашка полетела на пол. Неужели Лора так ненавидела его, что была готова расстроить Алису, погубить свою и так сомнительную репутацию лишь для того, чтобы отомстить ему?
Эйвери забрал ее дочь, затем Лора обнаружила, что он приложил руку к тому, чтобы отправить ее возлюбленного на смерть. Узнав, кто она, Эйвери запретил ей встречаться с Алисой. Но тут прием, устроенный за городом, вдруг свел их вместе. Неужели Лора выторговала приглашение на это мероприятие, пользуясь гостеприимством его крестной матери, чтобы расположить ее к себе?
У Эйвери закружилась голова при мысли о чудовищности такого замысла. Он заставил себя дышать глубоко до тех пор, пока очаровательное счастливое лицо жены не обрело ясные очертания. Лора уговаривала Алису съесть яйцо, а девочка уже нацелилась на гренки и варенье. Трогательная картина семейной идиллии. Перед ним идеальная жена, которая между тем имела все причины ненавидеть его.
Эйвери так и не нашел подходящих слов, чтобы выразить глубокое сожаление по поводу того, как неверно он истолковал письмо Лоры к Пирсу. А она больше не возвращалась к этой теме. Возможно, потому, что не собиралась прощать его? Однако после того, как они поженились, Лора больше не могла причинить ему зла.
– Папа? – Чистый голосок Алисы прервал ход его мыслей.
– Да, дорогая?
– Тебе нравится моя новая лента?
– Да, дорогая.
И все же Лора могла навредить, отняв у него Алису…
– Похоже, я давно не видел Влеки, – заметил Эйвери.
– Верно. – Лора улыбнулась ему. Взгляд ее ясных глаз казался воплощением невинности. – Я разрешила ей взять продолжительный отпуск. Она решила провести его в кругу семьи. Теперь, когда у нас живет мисс Пембертон, думаю, ей давно пора отдохнуть.
Лора выбрала мисс Пембертон и дала ей работу, не посоветовавшись с ним. Значит, гувернантка будет обязана ей. Эйвери выразил согласие, состроив любезное выражение лица:
– Разумеется, моя дорогая. Она заслужила отдых.
Эйвери ждал до следующего утра. Мисс Пембертон работала лишь половину дня. Лора вместе с Алисой отправилась за покупками. Эйвери подождал, когда за ними закроется парадная дверь, затем поднялся на этаж, где находилась детская комната, и постучал в дверь гостиной гувернантки.
Та сидела за столом и штопала чулки, но тут же встала, увидев, кто пришел.
– Милорд. Входите, пожалуйста.
Эйвери оставил дверь чуть приоткрытой на случай, если гувернантку смутит то обстоятельство, что она осталась наедине с мужчиной.
– Мисс Пембертон, надеюсь, вы извините меня за беспокойство, ведь у вас сейчас свободное время. Надеюсь, я не злоупотреблю им. А что, если нам присесть?
Мисс Пембертон села напротив Эйвери и аккуратно сложила руки перед собой на столе. Сдержанная, умная молодая женщина.
– Видите ли, я не вмешиваюсь в домашние дела жены. И конечно же то, что жена назначила вас гувернанткой, касается только ее. – На лице гувернантки отразилось некоторое замешательство, но она кивнула. – Однако Алиса приходится мне дочерью. Алиса – падчерица моей жены. – Гувернантка снова кивнула и чуть выпрямилась на стуле. – Естественно, моя жена очень любит Алису, но она приходится девочке не матерью, а опекуном. – От такой лжи у Эйвери чуть язык не заплелся.
– Да, лорд Уикхем. Мне это известно, – невозмутимо ответила мисс Пембертон.
– Я в этом не сомневаюсь. Мне хотелось бы известить вас, что девочка не должна отлучаться из дома без моего согласия, куда бы то ни было. Вам это понятно?
– Милорд, ваши указания предельно ясны, хотя, должна признаться, я их не понимаю.
– Леди Уикхем склонна поддаваться мимолетным прихотям, которые иногда выливаются в неожиданные путешествия. Это может нарушить душевное равновесие Алисы.
– Я понимаю. – У гувернантки был очень встревоженный вид. – Милорд, могу заверить вас, что я тут же поставлю вас в известность, если возникнут подобные намерения.
– Благодарю вас. – Эйвери встал. – Могу я положиться на то, что этот разговор останется между нами? Жена очень расстраивается, когда речь заходит о ее… капризах.
– Разумеется, милорд. Я весьма уважаю леди Уикхем. Мне не хотелось бы никоим образом расстроить ее.
Лора едва успела спуститься по лестнице, как звук шагов на верхней площадке заставил ее очертя голову нырнуть в первую спальню, попавшуюся ей на пути.
Она тихо затворила дверь и прислонилась к ней, зажав рот рукой, чтобы заглушить прерывистое дыхание.
Лора вернулась домой потому, что Алиса забыла перчатки, и, оставив дочку в экипаже, бесшумно взбежала по лестнице в легких лайковых туфлях, чтобы забрать их. Это было проще, чем пытаться объяснять лакею, где они находятся.
Внимание Лоры привлек гулкий голос Эйвери, донесшийся из комнаты гувернантки. Чем же он там занимается? Лора надеялась, что он не вносит изменения в тщательно составленный учебный план! На цыпочках она пересекла лестничную площадку и обнаружила, что дверь закрыта неплотно. Лора стояла и слушала. Негодование тем, что муж вмешивается в ее дела, сменилось ужасом, когда она услышала, что Эйвери говорил о ней.