Галина Чередий - Гризли

Ездил по городу, заводясь все больше, пока не свернул-таки в наш район. Притормозил перед круглосуточным ларьком и купил бутылку коньяка. Внутри огнем полыхало и одновременно будто замерзало. Смотрел пристально на бутылку, горько ухмыляясь. А ведь я собирался уже нам с тобой, отрава ты моя, шампанского домой в зубах притащить, отпраздновать, что ты у меня богатенький Буратино опять. Придурок, годы идут, а мозгов не прибавляется. Только кот из дома — мыши в пляс. Но как так-то? Ведь еще несколько часов назад, в машине все так охрененно было — слов не подобрать. Что опять в ее черепушке бомбануло? Сама же заговорила про «вместе жить». Струсила снова? У нас вообще есть шанс состояться, если ее после каждого раза так подхватывать старым дерьмом будет? Сколько я протяну эти вверх-вниз, макушкой об небо-мордой об землю? Сколько-сколько… Сколько надо, бля!

Удар, от которого подогнулись колени, обрушился на затылок. И прежде чем обернулся, еще один, вскользь по макушке, припечатав конец биты на ключице с влажным хрустом. В башке взорвалось от боли, рука как отсохла разом.

— Ну чё, дядя, п*здец тебе пришел! — Из темноты, улицы и поселившейся в моей голове, выступил ублюдочный карась Комар, торжествующе ухмыляясь и снова замахиваясь. — Я тебя, мудачина, сейчас за Рокси по асфальту размажу!

Позади него маячили толпой дружки тоже не с пустыми руками. Даже в таком состоянии засек блеск лезвия в чьей-то руке. Вот веселуха, с бандюганами только полюбовно разошелся, а под шпану малолетнюю попал.

Взревев и преодолевая муть, накрывающую сознание, я ломанулся на них.

— Никуда не дергайся, я за тобой сейчас подскочу, — без наводящих вопросов велел мне Длинный.

Да и о чем тут расспрашивать, ему ли меня не понять в таком. Вот только себя как понять? Что за буря в башке, а нутро будто режет кто и кислотой по свежим ранам прижигает? Это меня ревностью так шибает? Из-за гризли? Тогда, когда по здравому размышлению соображаю, что все на пустом месте? В моей голове ведь все. Но даже если и не так, люди, становясь парой, наверное, сначала как-то обсуждают степень личных свобод. Яр не обязан быть по умолчанию в курсе, что для меня абсолютное табу — наличие еще партнеров. Ни за что.

— А ничего, что он так-то еще и не знает, вместе мы по-настоящему или ты все еще вы*бываешься, Роксана? — пробормотала, уткнувшись почему-то пылающим лбом в оконное прохладное стекло, выглядывая Антоху. — К тому же он взрослый человек, у него работа есть. Дела всякие… Не как у этого… Ведь так? Я… — В горле пересохло, а глаза позорно заслезились. — я хочу, чтобы это были дела… Пожалуйста… Пусть это будут они.

Да что же это такое-то? Что меня-то и дело на эти сопли со слезами пробивает? ПМС? Я серьезно уговариваю себя верить в то, что гризли сейчас не ломанулся к бабе, а пошел по делам? Я? Вместо того, чтобы тупо забить? И на кой ему куда-то идти? Вот она я, на все готовая. Ах, ну да, у нас же на этой территории *баные условия действуют. Хватит, а! Достала сама себя уже. Напиться — суперидея, и как хорошо, что у меня есть Длинный.

Фары его тачки полоснули по стеклу, и я мигом накинула куртку и помчалась навстречу. Из темноты, напугав изрядно, как черти, выскочили два каких-то амбала. Попытались сунуться к Антохе, но я с перепугу так на них отвязалась, что они так и остались стоять, разинув рты, пока мы отъезжали.

— Говори, — практически приказал Длинный, как только мы вырулили с района. Он то и дело посматривал в зеркало заднего вида, нервируя меня.

— Что говорить?

— Какой у нас повод для нажираловки?

— А он нам с каких-то пор внезапно нужен?

— До сих пор не был, но ведь все поменялось, Рокси, разве нет? — он хмуро зыркнул на меня. — Что он сделал?

— Да с чего ты… — я вскипела, но мигом и остыла. — Не он. Я. Влипла я в него, похоже, реально, Антох.

— Влипла, ага. Я заметил. Страшно это?

Я поняла, что это не праздное любопытство с его стороны. Длинный не такой. Он спрашивал, чтобы знать. Не столько обо мне, сколько для себя, скорее всего.

— До усрачки, — кивнула я.

— Почему тогда, Рокс, я не понимаю, — косился на меня друг. — Секс? В чем фишка?

— Нет. То есть да. Яр просто как лично под меня слепленный. Но не только поэтому. Он… утихомиривает все это вечное мое дерьмо. Как-то так, понимаешь? Я рядом с ним успокаиваюсь.

— А со мной? Разве не так было, Рокси?

— Антох, — закатила я глаза, — ну ты-то меня не грузи.

— Погоди, я раз спросил и больше не стану. Просто скажи.

— С тобой по-другому все. С тобой я могла пропускать через себя свободно всю эту внутреннюю гадость, но она никуда не девалась.

— А с ним девается?

— Похоже, да.

— Почему тогда ты сейчас здесь, со мной?

— Мне трудно. Моментами кажется, что по-старому все оно безопаснее. Блин, на кой мы с тобой говорим об этом, Антох? У меня чувство, что я на приеме у мозгоправа.

— Все, прости и забей. — Мы вышли из тачки и двинули наверх в лифте. Мой желудок как-то особенно остро среагировал на начало и конец подъема, и я скривилась. — Хотя должен признать, что этот Камнев — нормальный мужик. Сука, поперек горла мне, но нормальный, Рокси. И кстати, где он?

Кстати, я тоже не отказалась бы знать. Поэтому просто прикинулась частично глухой, и ясное дело, Антоха это не мог не заметить. Он достал нам пиво, и я тут же обхватила мигом запотевшую в тепле бутылку.

— Закажем чего?

— Как хочешь, я не голодная.

— Угу, — кивнул друг… и ушел звонить на балкон.

Торчал там какого-то черта минут пятнадцать, пока я крутила перед собой бутылку, и вернулся хмурым.

— Что заказал?

— А? — рассеянно откликнулся он, будто не сразу сообразил, о чем я. — Может, чего покрепче тебе?

— Не. Сойдет. — Я наконец приложилась к горлышку и опустошила почти половину.

Прохладная жидкость привычно полилась в желудок, и я зажмурилась в ожидании того классного ощущения легкости, что всегда приходит за опьянением. Все сразу проще вокруг. Антоха пошарил по шкафам и достал пакетики с закусками. Я разодрала целлофан на своей любимой рыбке с перцем, но стоило только вдохнуть ее запах, и к горлу подступила дурнота. Да так конкретно, что никакие глубокие вдохи-выдохи ее не осадили.

— Рокси? — встревожился Длинный.

— Нормально все… — сдавленно прохрипела я и ломанулась в туалет.

— Рокси, что с тобой? Что сделать? — орал он из-за двери, пока меня обстоятельно так выполаскивало над унитазом.

Фигасе. Случалось мне отравиться или перепить, но вот так, чтобы аж до сухих спазмов выворачивало, не припомню.

Как только желудок вроде угомонился, умылась, выполоскала рот и выползла под очи перепуганного друга.

— Что? — спросил он в который раз, вглядываясь в лицо. — Пипец ты какая бледная. Аж зеленая.

— Да ничего стр… — только и успела сказать, но нюх уловил запах сигаретного дыма, и меня снова сложило пополам.

— На х*й, я в «Скорую» звоню! — рявкнул Антоха, а я только и могла мотнуть головой. — Да ты отравилась чем-то, не спорь даже.

Будто я сейчас могла. После очередных спазмов нутра навалилась дикая слабость. Приехала бригада, Антоха потребовал, чтобы они меня везли в больницу, наплевав и на мои вялые возражения, и на врачей. Кто же станет всерьез спорить с депутатским сыном.

В приемном покое у меня взяли кровь из вены и из пальца, заставили пописать в баночку, и дежурная врач начала допрашивать про болячки и, само собой, возможность залета. Длинный стоял над душой, и выставить его не удалось ни мне, ни средних лет дамочке доктору.

— Беременность исключена, — поморщившись от того, что он все слышит, ответила я.

— У вас не было половых контактов? — Врач глянула на Антоху, а потом и на меня с «не гони мне» видом.

— У меня диагностировано бесплодие. Глубокое повреждение базального слоя эндометрия. Давно.

— То есть секс у вас был, — словно и не расслышав диагноз-приговор, уточнила собеседница, и я кивнула. Еще как был и что это за секс! — Незащищенный?

— Слушайте, я же говорю, что не могу залететь. Ранний аборт с осложнениями. Без вариантов. Это что-то с желудком.

Длинный как-то странно вздохнул за спиной.