Через него прошла волна раздражения.
Черт ее побери. Не пьет с
незнакомцами, но зато трахается с
ними. В ванной комнате отеля. У нее
довольно странные привычки.
- Пожалуй, все же нужен лед, - резко
сказал он, двигая скотч назад к бармену.
- Конечно, сэр.
Да, лучше охладиться, медленно
присесть. Его член затвердел. Из-за
этого он не мог нормально сесть. Из-за
Аликс желание кончить было
невыносимым. Он должен был сделать
это.
Если бы не чертовы законы о курении, он бы зажег сигару прямо здесь. Она
помогла бы успокоить его восставшую
плоть.
Мужчина взглянул на часы. Почти
девять. Прошло всего полтора часа с
момента, как они впервые встретились в
живую, и направились в ванную, но
было чувство, словно это было вчера.
Он стащил пиджак, пытаясь охладиться, и повесил его на стоявший рядом стул.
Затем ослабил галстук, вспоминая, как
ее губы касались его шеи.
“Остались ли следы от ее помады на
его коже,” - думал он, стараясь
разглядеть ее в стекле за барменом.
Когда она целовала его губы, он
попробовал вкус этой помады. А затем
она скользнула языком в его рот, смешивая этот вкус с оттенком мяты. Он
бы целовал ее дольше, но у них было
не так много времени. Она хотела все
сделать быстро, так и получилось.
К Вашим услугам, мэм.
Напомнит ли она об этом снова во
время их следующей беседы. Вероятно, нет. Она все еще воспринимала его, как
незнакомца. От этого ему захотелось
засмеяться. Злобно. Женщина была
настолько недоверчивой, что ему
потребовалось три месяца, чтобы
выяснить ее имя. Она по-прежнему не
дала ему свой номер телефона. Если
она прервет их общение в интернете, он
не сможет с ней связаться. И у него бы
ничего не осталось от нее, кроме
воспоминаний об их встрече и запаха ее
духов на его рубашке.
Его телефон завибрировал в кармане.
Он быстро выхватил его.
- Да?
Прервалось. В отеле была плохая
связь.
Твою мать, он ждал важного звонка.
Кубики льда звякнули в его бокале. Звук
был так похож на тот, что издали те
маленькие камушки, сорвавшись с ее
киски и падая в раковину, в то время как
он трахал ее прекрасную, узкую, сексуальную задницу. Он моргнул, делая большой глоток скотча. Блядь.
Глядя на себя в зеркало позади бара, он
думал о тех мужчинах, стоявших в
ванной комнате, наблюдая за тем, как
он пронзал ее, дико трахая со
спущенными до лодыжек брюками, дыхание обжигало его горло. Никогда он
не делал ничего столь сумасшедшего
прежде, но он не хотел останавливаться
и просить их уйти. Мужчина хмыкнул. На
самом деле, волны желания, исходившие от тех двоих, лишь сильнее
возбуждали его. Может, они ждали, что
он поделится с ними. Не угадали.
Он снова видел, как стягивал
дрожащими пальцами презерватив, чтобы кончить на нее, оставить на ней
свое капающее семя.
Дыхание сбилось, он судорожно
вдохнул слабый аромат ее духов. Она
говорила в одном из писем, что
украсила свою киску маленькими
розовыми камушками для него. Она
много что говорила ему, но он не был
уверен, стоит ли ей верить, хотя ему
очень этого хотелось.
Она играла им на расстоянии, завладев
его вниманием, так что она могла лишь
напомнить ему, что на самом деле у
него не было на это прав. Ему
следовало оставаться холодным и
учтивым. Вместо этого он вел себя как
дурак, не мог оставить ее одну. На ум
пришло это жалкое слово.
После того, как она вышла из зала, оставив его, девушка посчитала бы, что
он последовал в бар за ней. Заявление
о “незнакомцах” было словно пощечина.
Каждый раз глядя на нее, казалось, что-
то в этой блондинке меняется, локоны
ее волос спускались к шее. По какой-то
причине, он думал, что она - брюнетка.
Многое в ней удивляло. Неплохо. Пока.
Она скрестила ноги на стуле, покачивая
одной, и высокий каблук сверкал, словно кинжал. Эти ножки обхватывали
его за талию девяносто минут назад, пока он погружался в ее гладкую киску, грубо, болезненно, с презервативом на
члене. Входил и выходил. Снова и
снова.
Он едва не кончил в нее, пока не
вспомнил другую часть ее фантазии. И
его. Необходимо было менять позицию
и опробовать ее округлую, подтянутую
задницу.
Она хорошо подготовилась. Юноша
надеялся, что прежде она не делала
ничего подобного. Черт бы ее побрал.
“Посмотри же на меня. Я хочу увидеть
эти детские голубые глаза, пожирающие
меня живьем. “
Она не поднимала глаз. Что же такого
интересного, блядь, в этой газете.
- Кажется, будет гроза, - сказал бармен, кивая на телевизор и увеличивая
громкость на пульте толстыми
пальцами.
Шел прогноз погоды. На сегодня
передавали шторм. На изображении
показывали вспышки.
- Моя жена ненавидит грозу, -
пробормотал бармен. - Но мне
нравится смотреть на вспышки. Это
удивительно. Чем это вызвано? Вы не
знаете?
- Это когда снежинки и градины
сталкиваются…, - ответил он, вспоминая уроки физики много лет
назад.
- При столкновении высвобождаются
электроны. Один из них заряжен
положительно, а другой отрицательно.
Не помню, какой именно. Однако, вспышки - это все попытка
сбалансирования, - бармен смотрел на
него, не мигая. - Ну, мне просто
нравится смотреть на это.
Мужчина через силу улыбнулся.
- Верно.
Оставив чаевые, он взял телефон и
вышел. Нет смысла торчать здесь.
Да, вспышка, вот что произошло. Как
гром среди ясного неба. Молния не бьет
в одно место дважды. Или все же бьет.
Ему нужно было поспать, но он был
слишком разгорячен. Воздух был низким
и влажным из-за шторма, который не
мог определиться:пролиться над
городом или пройти стороной. Но у него
был рейс ранним утром, так что ему
нужно было вздремнуть. Его ждала
настоящая жизнь, время фантазий
закончилось.
В лифте он нажал кнопку своего этажа.
Схватившись за поручень, мужчина
радовался, что никто не видел момента
его слабости. Позже он смеялся над
собой. Как и жена бармена, он не любил
грозу.
Так было всегда. Однажды, когда он
был ребенком, его ударила молния и
едва не убила. Ему было около десяти, когда это произошло. Он гулял с
друзьями в парке в солнечный день, небо было ясным. Никто кроме него, казалось, не услышал гром. Возможно, это было словно прикосновение
призрака длинными, ледяными
пальцами к его шее. Но что-то
заставило его подбежать к детской
коляске под дубом и оттолкнуть ее в
безопасное место, за секунду до того, как молния ударила в дерево и земля
под ним загорелась.
Позже его мать кричала на него, что он
“пытался умереть”, но затем соседка
рассказала ей о ребенке, которого он
спас, и его простили.