Арсений Арсеньевич в упор смотрел на своих сослуживцев по губернскому правлению. Ему казалось диким что эти хорошо знавшие его люди могли поверить во всю эту чушь и прийти сюда. Однако они не только пришли но и не отводили взгляда когда он смотрел им в лицо.
- Да как вы смеете! Я дворянин! Что ж, если у меня мелкая должность, и нет у меня ручевского фрака, сшитого по последней моде, да на меня наклеветали, да некому еще из имущих и властных лиц меня защитить, так стало быть меня можно уже и оскорблять, - так стало быть я уже вам и в подметки не гожусь? И стало быть я уже и не человек? - крикнул Попрыщин.
- Клеветать на высшее начальство?! Хватайте его! Тащите в психическую лечебницу! - закричал пристав Дубина.
- Ах, так! Тогда я буду зищищаться! - крикнул Попрыщин. Двумя быстрыми точными ударами он сбил стоящих напротив него полицейского и сторожа Степана, а привычному к таким оборотам полицейскому приставу Дубине, который опустив голову принял привычную стойку и загородив выход приготовился выставить в нужный момент кулак, с разбега ударил в живот ногой. После этого он выпрыгнул в окно.
Некоторое время в комнате царили хаос и суета. На сундук посадили трясущегося от страха врача Ипатова. Чиновники стояли в стороне. Они начали делать вид что они тут не при чем, что они зашли сюда просто так, посмотреть. В этот момент чиновник Чучупайло сказал:
- А это что такое?.. Кошелек.
Посередине комнаты, на полу, около кровати лежал кошелек. Он был большой, раздутый, мягкой кожи, из тех что носят богатые купцы и барышники. Казалось что он немного шевелится как будто его кто-то дергает за нитку.
- Кошелек!
- Попрыщин оставил кошелек.
- Попрыщин получил наследство!
Чиновник Чучупайло вытянув руки подошел к кошельку. Когда он наклонился чтобы поднять кошелек чиновник Скороходов за ноги оттащил его от кошелька. Тогда канцелярист Окмянский устремился к кошельку но Скороходов рукою ухватил его сзади за подтяжки и в последний момент как на пружине отбросил обратно. Началась борьба за кошелек. Победителем вышел полицейский пристав Дубина. Когда встав на колени он взял кошелек в руки кухарка Марфа раскрыла большие ножницы с зелеными ручками, подбежала к нему сзади и с криком:
- А ты кто такой? - вколола ему ножницы в задницу. Марфа сверху прыгнула на кошелек. На минуту она овладела кошельком. Марфа спрятала кошелек на груди. Однако ж наброслись и на нее. Марфа орала изо всей силы:
- Спасите невинную девушку!
Увидев такую непристойную картину священник Семеон обратился ко всем с увещеванием. На минуту все успокоились. Однако ж началась борьба за кошелек между двумя служителями культа, попом и дьяком. Поняв что происходит на служителей культа набросились со всех сторон. Наконец кошельком овладели полицейские.
В момент когда пристав Дубина начал быстро пересчитывать деньги к нему с криком "А ты кто такой?" подбежал чиновник Окмянский. Дубина ткнул ему в нос кулаком и Окмянский отлетел в сторону.
Полицейские сидя на полу делили рубли между собой. Из из-за занавески вышел доктор Ипатов и сказал:
- А кто мне заплатит за визит?
Дубина протянул ему казначейский билет.
Квартира Попрыщина опустела. Господа ушли.
Канцелярист Окмянский говорил канцелярскому чиновнику Скороходову:
- Да, не знал я что ты за подтяжки способен оттянуть меня от моего счастья. Не знал я, Петр Леонидович, что ты ко мне так плохо относишься. Я думал ты более порядочный человек. И в канцелярии сидели мы с тобой за одними столами, можно сказать однокашники. Не ожидал я от тебя такой подлости. А ведь я хотел с тобой поделиться... потом.. не иначе.. Да и не в подтяжках дело а дело в том что принародно ты плюнул мне можно сказать в душу.
Мавра осталась одна. Она вытащила из груди пятирублевую кредитную бумажку, села посредине комнаты на стул и заплакала.
- Да и кто же теперь позаботится обо мне, девушке? - спросила она.
Глава 15.
Суматоха царила в губернском правлении. Чиновники оставили работу и обсуждали новость.
- Этого не может быть! Невозможно! Не может такого быть!
- Что случилось?
- Сбежала губернаторская дочка!
- С кем?
- С Попрыщиным!
- Невозможно!
Разгоряченная Анна Ивановна ходила по кабинету губернатора и бросала ему в лицо резкие слова. Она считала Николая Михайловича виновником всего происшедшего.
- Ну и что ты на это скажешь?.. Ну и что же ты скажешь теперь об этом?..
Губернатор сидел в унынии и молчал.
- О, неужели все это правда? Глаза бы мои тебя не видели! Зачем я только за тебя вышла замуж? Зачем мы растили дочь?.. Мало мы с Аксиньей таскали тебя за волосы!.. Какой нам с тобой теперь будет позор от всей губернии! И все из-за тебя! Как ты мог не выгнать этого жалкого Попрыщина? Как ты мог допустить чтобы этот мелкий интриган, этот хитроумный злодей сидел и бывал в твоем кабинете и был вхож в квартиру! Пригрел ты змею на своей груди!
Губернатор набычился и покраснел. Его веки мелко дрожали.
- Попрыщин! Попрыщин! Подлец! - злобно сказал он.
- Так что же ты сидишь?! - закричала в раздражении Анна Ивановна, - Что же ты ничего не далаешь!
Губернатор резко встал как будто собравшись куда то идти. Но он не знал что нужно делать в этой ситуации.
Анна Ивановна подбежала к нему, сняла туфлю и отхлестала туфлею его по щекам:
- Балбес! Балбес! И все теперь узнают про наш позор! Все! Вся губерния узнает! И Арбенины! И Хомутовы! Что наша дочь загуляла с Попрыщиным! И с кем! С Попрыщиным! Какой позор!..
- Я застрелюсь! - закричал губернатор.
Он схватил два длинных пистолета и выбежал из комнаты.
И не успела ничего сказать Анна Ивановна как схватив два длинных пистолета губернатор выбежал за дверь. Раздалось два громких выстрела.
Анна Ивановна стояла парализованная, растерянная.
Открылась дверь и вошел губернатор:
- Я промахнулся! - сказал он.
Глава 16.
Летом пустеют улицы губернского города Калуги. Сначала солнышко золотит купола церквей, потом золотит головки детей купающихся на речке а потом жаркими лучами выгоняет всех с улицы.
Лишь иногда пройдет мастеровой неся доску или пыльный мешок на плече и изредка проедет телега. Или пройдут два офицера спеша в городские казармы где размещается военный лазарет негромко разговаривая между собой:
- В этом году Сумской гусарский полк проведет лето в Чугуеве, а Чугуевский гусарский полк - в Сумах.
Беспокойно только на сердце у Анны Ивановны. Все не может успокоиться материнское сердце. Анна Ивановна уже давно примирилась с Николаем Михайловичем и ждала вместе с ним известий о Софье.
Вот и сейчас она зашла к Николаю Михайловичу в комнату.
- Где же ты была, кумушка?
- Гуляла по набережной реки Яченки, заходила в Гостиные ряды. Все думала о нашей Софье.
Губернатор лежал на диване читая газету. Когда вошла Анна Ивановна он положил ее на колени.
- Уже три месяца как Софья уехала с Поприщиным, - сказал он, - Нет от нее никакой весточки. Одумается, да еще сама будет просить прощения. Сама назад прибежит как придется ей похлебать горьких щей с этим Попрыщиным!
Гордость уже оставила Анну Ивановну и она только ждала хоть каких-то известий о дочери.
Раздался стук и вошел лакей.
- Вам письмо.
Николай Михайлович кивнул головой и взял конверт. Вскрыв его он воскрикнул:
- Она мне прислала письмо!
- Читай же скорее.
Губернатор надел очки и поднес письмо к лицу. Его руки дрожали.
" Здравствуйте, дорогие папенька и маменька! - прочитал он, - Я вас часто вспоминаю. Мы с Арсением Арсеньевичем теперь живем в деревне господина Пальчикова в Орловской губернии и деревня тоже так называется: Пальчиково. Рядом за речкой на горке есть другая деревня, Красногорье. Около деревни Красногорье пристань которая больше похожа на лавы и оттуда часто отправляют плоты и лодки. Сегодня поплывет плот с кожами которые привезли болховские купцы. Эти купцы крепко ругаются не обращая на нас никакого внимания. Господин Пальчиков Евгений Тимофеевич очень хорошо нас принял, приютил и передает вам свои наилучшие пожелания. Он хочет написать Вам, папа, но зная ваш чин не решается не будучи лично знакомым и представленным. Господин Пальчиков очень положительный человек. Он так умирал от скуки в своей деревенской затворнической глуши что даже расплакался от радости когда узнал что я с господином Попрыщиным убежала от родителей."