Там всего лишь Ремингтон.
Вот именно! Мужчина, чьё настроение меняется подобно ветру, и по каким-то причинам я хотела узнать, что же им движет. Или причина в том, что моё тело всегда оживает рядом с ним.
«Не заставляй меня ждать, Селена».
Мысленно повторяя эти слова, я быстро оглянулась, а потом повернула ручку и слегка приоткрыла дверь.
– Ремингтон? – позвала я, затаив дыхание.
– Входи, Селена.
Переступив порог, я осмотрела комнату, освещённую тремя подвесными люстрами, равномерно развешанными на потолке. Овальный стол с шестью стульями возле панорамного окна. За раздвинутыми шторами мерцают тысячи звёзд и пустынная тёмная ночная улица. Посреди комнаты бильярдный стол, а в дальнем углу стеклянный шкаф, вероятно, заполненный напитками. Белоснежные стены украшала лишь одна картина. Обычная комната для посетителей ресторана. Скорей всего, для мужчин, которые хотели в уединённой обстановке задержаться подольше.
Наконец обернувшись, я посмотрела на Сен-Жермена и с трудом сглотнула. Он стоял в дальнем конце комнаты. Высокий, сильный, широкоплечий. Подбородок вздёрнут, а руки сложены за спиной. Игривый и весёлый Ремингтон бесследно исчез. Вместо него появился мужчина, излучающий мощную сексуальность и властность, который господствовал в этой немаленькой комнате. На долю секунды я в нерешительности замерла и крепче сжала дверную ручку. Нас разделяло огромное пространство комнаты, но мы не сводили друг с друга глаз.
О чём он думает?
Ремингтон опустил руки и неторопливыми шагами двинулся ко мне. Он неотрывно смотрел на меня слегка прищуренными потемневшими глазами. Облизнув неожиданно пересохшие губы, я сглотнула подкативший к горлу нервный ком. Не в силах даже пошевелиться, я замерла в ожидании. Дыхание стало поверхностным, и меня накрыла томительная слабость.
Боже, я уже сгораю от бесстыдного желания, а Ремингтон ко мне ещё даже не прикоснулся.
Он остановился возле меня, наклонился и прижался своей щекой к моей. А потом накрыл руку, лежавшую на дверной ручке и, толкнув дверь, запер её ключом. В тишине комнаты щелчок замка казался оглушительным, и я испуганно вздрогнула. Отобрав у меня клатч, Ремингтон швырнул его на маленький столик справа от нас. Его рука скользнула вниз по обнажённой коже моей спины, пальцы зарылись в волосы и легонько потянули их.
Ремингтон провёл кончиком носа по моей скуле и глубоко вдохнул.
– Ты меня боишься? – спросил он низким хриплым голосом.
Мама дорогая!
– Ты довольно напорист.
– Тебе не нравится напористость? – он слегка отстранился, заглянув мне в глаза.
– В моей жизни её просто не было, – ответила я, задыхаясь и млея. Конечно же, всё это подобно сладкой пытке.
– Тогда привыкай. Для меня это единственная известная манера поведения. А я очень хочу, чтобы тебе со мной было комфортно.
В следующую секунду он приник губами к моей шее. На секунду я вообще перестала дышать и замерла в ожидании. Ремингтон выпустил мою руку, скользнул пальцами по моему бедру и слегка сжал задницу. Тихий стон вырвался из его груди. Выдохнув, я прикрыла глаза, голова шла кругом.
Боже, только Ремингтон Сен-Жермен на меня так действовал.
– Я мечтал это сделать ещё с той минуты, когда увидел тебя обнажённой в своей комнате, – пробормотал он, и я почувствовала, как губы, касаясь моей кожи, изогнулись в улыбке.
Я распахнула глаза.
– Правда? – Ремингтон кивнул, не отрывая губ от моей шеи, в то время как его рука медленно двигалась под платьем. Большим пальцем он рисовал круги на моём бедре, затянутом в чулок. – А мне тем вечером показалось, что мой вид тебя ни капли не впечатлил.
– Наоборот, почти сразил наповал. Впервые за долгое время мои голова, тело и член были в полном согласии друг с другом. Если бы я тогда не ушёл, то швырнул бы тебя на кровать и трахнул. Жёстко. Чтобы остыть, мне пришлось принять два холодных душа, и это после нескольких неудачных попыток самоудовлетворить себя.
– А меня тогда совершенно не порадовало твоё поведение. И даже если бы ты попытался ко мне прикоснуться, я бы тебя покалечила.
– Я хочу за это извиниться.
Без предупреждения Ремингтон обхватил меня рукой под колени и поднял на руки, а потом направился к овальному столу. Я ахнула, шокированная его невероятной силой. Скользнув руками по спине, я вцепилась в его плечи и прижалась теснее.
Сейчас я была под огромным впечатлением. Передо мной мужчина, способный нести меня на руках, не боясь при этом надорваться. Не могу припомнить никого, способного с такой легкой беззаботностью поднять меня, словно я весила не больше пушинки. Ремингтон всецело завладел моим вниманием.
Опустив меня на гладкую поверхность стола, Сен-Жермен раздвинул мои ноги и втиснулся между ними. Сжав руками бёдра, он потянул меня на себя, вплотную прижимаясь эрекцией к моей возбужденной плоти. Я обернула ноги вокруг его талии. У него снова вырвался стон.
– Я должен прикоснуться к тебе, Селена, – пробормотал он.
Рука скользнула под платье и замерла на краю подвязок. Ремингтон отстранился, взгляд сосредоточился на пальцах, теребящих кружево. Наконец посмотрев мне в глаза, он с трудом сглотнул.
– Я думала, мы здесь собирались скрепить нашу сделку поцелуем. Не то чтобы я возражала, – я зарылась пальцами в волосы на его затылке.
– Никогда не верь мужчине, если он говорит, что хочет тебя только поцеловать, – сильные пальцы медленно скользили вверх между моих бёдер, поглаживали кружево трусиков. Он замер, вопросительно взглянув на меня, а мне лишь хотелось ощутить, как эти удивительные длинные пальцы проникают внутрь.
– Тебе тоже?
– Мне в особенности, – хрипло ответил он. Прижавшись губами к моему рту и захватив верхнюю губу, он стал посасывать. – Если я целую тебя, значит, я тебя трахаю. Без разницы, членом, пальцами или ртом. Я всё равно медленно и основательно подвожу тебя к главному. И когда, наконец, ты голая будешь лежать передо мной, я буду поклоняться каждой крошечной клеточке твоего тела. Пока руки будут ласкать, рот - целовать, лизать и сосать. И я буду кусать, ma belle, сильно и не очень. Но без покусываний никак. И когда, в конце концов, я скользну глубоко в жар твоего тела, всё, о чём ты сможешь думать - это о моих губах и члене.
Он провел зубами по моей верхней губе, кончик языка скользнул между приоткрытых губ. Мой язык ринулся навстречу, стремясь прикоснуться к нему.
От его слов всё тело горело. Ремингтон первый мужчина, говорящий мне такие греховные непристойности. Проклятье, это так возбуждало. Он знал, что делает. Словами и прикосновениями сводя меня с ума. Мои бёдра задрожали. Я, как и Ремингтон, дышала прерывисто. Но, в любом случае, мне хватило сил обхватить ногами его бёдра, притянуть к себе ещё ближе. Желая большего. Нуждаясь в этом. Я провела руками по его груди, наслаждаясь твёрдостью мышц под ладонями. А потом сделала то, чего никогда не делала раньше. Удивив не только себя, но и Ремингтона, если судить по потемневшим и расширенным глазам. Я схватила и намотала на кулак его галстук. Потянула на себя, скользя губами по его скуле, медленно опускаясь к сильной шее, а добравшись до цели, нежно пососала кожу.
Со стоном он запустил пальцы в мои волосы, сжав их в кулак, и потянул назад, прижимаясь губами к моему уху.
– Селена, Селена, Селена. Ты такая чертовски красивая. – Моё имя слетело с губ, как молитва доведённого до отчаяния человека.
Через мгновение его рот обрушился на мой. В этом поцелуе не было ни капли благопристойности. Ремингтон целовал меня агрессивно, властно, целиком и полностью заявляя свои права. Наши языки переплетались, пробуя, исследуя, дразня друг друга. Ремингтон отодвинулся, я неотрывно следовала за ним, скользя кончиком языка по его нижней губе. А потом укусила, именно так, как мечтала сделать уже не раз. Из его горла вырвалось рычание, и моё тело в ответ задрожало. Я толкнулась бёдрами к нему навстречу. Бесстыдно тёрлась об него. И мне было мало его ответных толчков.
– Ты околдовала меня своим телом, ртом, всем этим.
Выпустив волосы, он одной рукой обхватил грудь в лифчике, а другой скользнул вниз по моему телу. Добравшись до мягкой и влажной ткани трусиков, стал ласкать через материал. Большим пальцем Ремингтон потёр сосок, такой чувствительный и твёрдый. Наклонив голову, он прижался ко второму губами и прямо через ткань втянул в рот, а потом стал нежно теребить и посасывать.