Голубка — другое дело. Мне понадобиться куда больше, чем уборка, чтобы поиметь ее на этом диване. На данный момент, мы двигаемся семимильными шагами. Если я сосредоточусь только на конечном результате, то с легкостью могу налажать.

Она все замечает. Эбби куда менее наивная, чем я; отстраненная. Вся эта затея была очень рискованной.

Я был в своей спальне, доставал грязную одежду, когда услышал звук открывающейся входной двери. Шепли обычно вслушивался к шуму подъезжающей машины Америки, чтобы он мог встретить ее у двери. Как телка, ей-богу.

Вначале я услышал бормотание, а закрытие двери в комнату Шепа послужило мне сигналом. Я спустился в гостиную и увидел ее: очки, волосы в полнейшем беспорядке, собраны в лохматый пучок, а одежда больше похожа на пижаму.

Я бы не удивился, если бы оказалось, что этот наряд со дна ее корзинки для прачечной.

Мне потребовалось столько усилий, чтобы не разразиться смехом. Никогда еще девушки не приходили ко мне в таком виде. Эти стены видали джинсовые юбки, сарафаны, даже прозрачные обтягивающие платья одетые поверх бикини.

Почти всегда с тонной косметики на лице и телом, покрытым блестящим лосьоном. Но в пижаме — никогда.

Ее прикид сразу же объяснил причину столь быстрого согласия зайти в гости. Она собирается сделать так, чтобы меня затошнило, и я оставил ее в покое.

Если бы она не смотрелась при этом так сексуально, то план мог бы даже сработать. Кожа у Эбби была безупречной, а отсутствие макияжа и оправа очков делали цвет ее глаз еще более выразительным.

— Ты как раз вовремя. — Сказал я, плюхнувшись на диван.

Вначале она, казалось, гордилась своей идеей, но по продолжению разговора я так и не выдал никаких эмоций, и стало понятно, что план не удался. Чем меньше становилась ее улыбка, тем больше я прилагал усилий, чтобы бы не оскалиться от уха до уха. Она такая смешная. Никак не могу успокоиться.

Позже к нам присоединились Шепли и Америка. Эбби все больше напрягалась, а я — расслаблялся.

Она перестала сомневаться в том, что я могу написать обычное эссе, и начала задавать вопросы о моей склонности к борьбе.

Мне нравилась наша светская беседа, это лучше, чем неловкая задача попросить ее уйти, как только мы переспим. Она меня не понимала, но хотела понять, даже если мои слова выводят ее.

— Да кто ты такой? Каратэ-пацан? Где ты научился драться?

Похоже, Шепли и Америке стало стыдно за ее вопрос. Не знаю почему; я чертовски уверен, что не имею ничего против. Тот факт, что я не часто рассказываю о своем детстве, еще не значит, что я стыжусь его.

— Мой отец был алкоголиком с вечно плохим настроением, и мои четыре старших брата унаследовали от него это дерьмо.

— Ой. — Сказала она. Ее щеки покраснели, и в этот момент я почувствовал острую боль в груди. Не знаю, что это было, но меня задело. Я тут же постарался сделать так, чтоб она почувствовала себя лучше.

— Не смущайся, Голубка. Папа бросил пить, а братья выросли.

— Я и не смущаюсь.

Язык ее тела говорил об обратном. Я задумался, как бы изменить тему разговора, и решил упомянуть ее сексуальный и непривлекательный внешний вид. Ее смущение тут же сменилось раздражением, и я почувствовал себя куда увереннее.

Америка предложила посмотреть телевизор, но последнее, чего я хотел, это сидеть в комнате с Эбби и не иметь возможности говорить с ней. Я встал.

— Ты голодна, Голубка?

— Я уже поела.

Америка нахмурилась.

— Вовсе нет. Ох… эм… точно, я забыла, что ты перекусила… пиццей? Перед тем, как мы ушли.

Эбби снова смутилась, но ненадолго, так как смущение сменилось гневом.

Я открыл дверь и попытался говорить безразличным голосом. Никогда так не стремился заполучить девушку — особенно учитывая, что у нас не будет секса. — Да ладно. Ты, должно быть, голодна.

Она немного расслабилась.

— Куда ты собираешься?

— Куда хочешь. Мы можем завалиться в пиццерию, — я внутренне сжался. Это могло прозвучать слишком напористо и выдать мое желание.

Она посмотрела на свои спортивные штаны.

— Я неподходяще одета.

Я ухмыльнулся. Она понятия не имеет, насколько прекрасна. Это делает ее еще более привлекательной.

— Ты отлично выглядишь. Пошли, я умираю с голоду.

Как только она оказалась позади моего Харлея, я наконец-то смог трезво мыслить. Обычно когда я садился за байк, то давал волю своим раздумьям. Ноги Эбби крепко обхватили мои бедра, и это тоже действовало успокаивающе, как ни странно. Сродни облегчению.

Эта ненормальная потребность, которую я чувствовал рядом с ней, сбивала меня с толку. Мне это не нравилось, но, опять же, это напоминало мне о ее присутствии, а значит успокаивало и волновало в равной мере. Я решил собраться со своими дерьмовыми мыслями.

Эбби, может, и голубка, но и такая же девушка, как и все. Не стоит так резко реагировать.

Кроме того, я уверен, что под этой маской «хорошей девочки» есть что-то еще. Она возненавидела меня с первого взгляда потому, что кто-то уже успел обидеть ее, кто-то, похожий на меня. Но ни за что не поверю, что она была шлюхой. Или даже исправившейся шлюхой. Я их за милю чую.

Эмоции медленно сошли с моего лица. Наконец-то я нашел девушку, которую интересно узнать, но кто-то похожий на меня уже успел ее обидеть. Я едва ее знаю, но от мысли, что какой-то гавнюк обидел Голубку, меня охватила ярость.

А ассоциация меня с кем-то, кто обидел Эбби, была еще хуже. Я припарковался возле ресторана.

Поездка была недостаточно долгой, чтобы разобраться со всей той фигней, что творилась в моей голове.

Я даже не задумывался о скорости, потому, когда Эбби спрыгнула с байка и начала кричать, я не сдержался и рассмеялся.

— Я не нарушал правил ограничения скорости.

— Ага, если бы мы были на автостраде! — она распустила волосы и начала расчесывать их пальцами.

Я не отрываясь смотрел, как она вновь зачесывает назад свои длинные карамельные локоны и собирает их в пучок. Я представил, что так она выглядит проснувшись поутру, но мне тут же пришлось вспомнить первые десять минут фильма «Спасти рядового Райана», так как я начал возбуждаться. Кровь. Крики. Повсюду кишки. Гранаты. Стрельба. Еще больше крови.

Я придержал дверь открытой.

— Я бы не допустил, чтобы с тобой что-то случилось, Голубка.

Она разъяренно пронеслась мимо меня в ресторан, проигнорировав мой жест. Чертовски обидно; она первая девушка, для которой я захотел придержать дверь. Я так ждал этого момента, а она даже не заметила.

Последовав за ней внутрь, я направился к угловому столику, за которым обычно сидел. В центре комнаты устроилась футбольная команда, сдвинув вместе пару столиков.

Они уже улюлюкали, что я привел девушку на свидание, на что я стиснул зубы. Не хотел, чтобы Эбби услышала.

Впервые в жизни я устыдился собственному поведению. Но ненадолго. Сидящая напротив недовольная и раздраженная Эбби подняла мне настроение.

Я заказал два пива. Отвращение на лице Эбби застало меня врасплох. Официантка в открытую флиртовала со мной, и девушка была этим недовольна. Видимо, я мог рассердить ее, даже не прилагая усилий.

— Часто здесь бываешь? — едко поинтересовалась она, поглядывая на официантку.

О да-а-а. Она ревнует. Стоп. Может, поведение девушек со мной ее отвращало. Меня бы это не удивило. У меня голова шла кругом от этой девчонки.

Я облокотился на стол, не желая показывать, что она начинала меня волновать.

— Итак, какова твоя история, Голубка? Ты мужененавистница в целом, или это я заслужил особое отношение?

— Думаю, дело лишь в тебе.

Я рассмеялся.

— Не могу тебя раскусить. Ты первая девушка, у которой я вызываю отвращение еще до секса. Ты не выглядишь взволнованной при общении со мной и не пытаешься завладеть моим вниманием.

— Это не уловка. Ты просто мне не нравишься.

Ауч.

— Тебя бы здесь не было, если бы я тебе не нравился.

Моя напористость была вознаграждена. Морщинка между ее бровями разгладилась, а прищуренный взгляд исчез.