– Ладно, – кивнула медсестра. – Мы вас поняли.
– Черт! – Я опустилась на стул. – Я хотела спросить, можно ли мне выйти из программы.
Медсестра вздохнула:
– Послушайте, дело в том, что увеличение веса связано со множеством факторов... и наука пока может объяснить механизм действия далеко не всех. Мы знаем, что обмен веществ в организмах разных людей идет далеко не одинаково и некоторые набирают вес быстрее других. Мы знаем, все это непросто. И я не утверждала обратного.
Она смотрела на нас, учащенно дыша. Мы смотрели на нее.
– Извините, – нарушила я затянувшуюся паузу. – Я погорячилась. Но дело в том... я не хочу говорить за кого-то еще, но все это я уже слышала.
– Точно, – кивнула Анита.
– Я тоже, – поддакнула Бонни.
– Толстые люди не глупы, – продолжала я. – Но каждая программа снижения веса, в которой я принимала участие, исходит именно из этого. Как будто, стоит нам объяснить, что вареная курица лучше жареной, йогурт лучше мороженого, а горячая ванна предпочтительнее пиццы, мы все и сразу превратимся в Кортни Кокс[22].
– Совершенно верно, – поддержала меня Лили. На лице медсестры отразилось раздражение.
– У меня и в мыслях не было считать вас глупыми. Диета – это часть программы. Физическая нагрузка – тоже часть, хотя и не такая большая, как мы раньше считали.
Я нахмурилась. Опять мне не повезло. Напрасно, значит, я придавала столько значения велосипедным и пешим прогулкам и занятиям в тренажерном зале с Самантой, полагая их неотъемлемой составляющей здорового образа жизни.
– А сегодня мы собираемся поговорить о порционном контроле, размере порции, – продолжала она. – Вы знаете, что в большинстве ресторанов подают порции, значительно превышающие нормы, рекомендованные Службой пищевых продуктов и правильного питания, и многие женщины за один прием пищи могут набрать больше калорий, чем им удастся израсходовать за целый день.
Я мысленно застонала, когда медсестра расставила на столе миски, чашки, мензурки и пластмассовую отбивную.
– Необходимое на день количество белка, – говорила она громко, медленно и отчетливо, совсем как воспитательница в детском саду, – четыре унции. Кто может сказать, сколько это?
– Уместится на ладони, – пробормотала Анита. Медсестра Сара глубоко вздохнула:
– Очень хорошо. – Она изо всех сил старалась показать, что ее радует столь понятливая аудитория. – А как насчет порции жира?
– Уместится на кончике большого пальца, – заявила я. Ее глаза округлились. – Послушайте, я думаю, что мы все это знаем... Я права? – Я оглядела стол. Все кивнули. – Мы здесь только по одной причине – ради лекарств, которые может предложить нам эта программа. Отсюда вопрос: мы получим их сегодня или будем просто сидеть и слушать, как вы рассказываете нам то, что нам и так известно?
На лице медсестры раздражение сменилось злостью, смешанной со страхом.
– Есть определенная методика. Мы вам все объясняли. Сначала четыре недели занятий с целью коррекции...
Лили застучала кулаками по столу.
– Таблетки... таблетки... таблетки... – начала скандировать она.
– Мы не можем просто выписать вам рецепты...
– Таблетки... таблетки... таблетки... – присоединились к скандированию блондинка Бонни и Эстер.
Медсестра открыла рот, потом закрыла.
– Я приведу врача, – пробормотала она и вылетела из конференц-зала.
Мы переглянулись. Потом расхохотались.
– Как же она перепугалась! – воскликнула Лили.
– Наверное, подумала, что мы раздавим ее, – хмыкнула я.
– Сядем на нее! – выдохнула Бонни.
– Ненавижу худых, – добавила я. Лицо Аниты стало серьезным.
– Не надо так говорить. Никого нельзя ненавидеть.
– Хотелось бы, – вздохнула я.
В этот момент на пороге возник доктор К. Медсестра с суровым лицом буквально наступала ему на пятки.
– Как я понимаю, у нас проблемы, – пробасил он.
– Таблетки! – выкрикнула Лили.
По лицу врача чувствовалось, что ему ужасно хочется рассмеяться, но он изо всех сил сдерживается.
– Кто может выразить общее мнение?
Все посмотрели на меня. Я встала, одернула юбку, откашлялась.
– Я думаю, вся группа считает, что мы уже прослушали достаточно лекций и знаем все, что необходимо, о коррекции нашего образа жизни. – Я осмотрелась. Сидящие за столом согласно кивнули. – Мы считаем, что уже старались изменить наше поведение, есть меньше, повышать физическую нагрузку, делали все, что нам говорили. Вот чего мы действительно хотим... ради чего мы пришли сюда, что мы оплатили – так это что-то новенькое. Конкретно – таблетки, – закончила я и села.
– Мы понимаем, что вы чувствуете, – сказал он.
– Я в этом очень сомневаюсь, – без запинки возразила я.
– Тогда, может, вы мне скажете, – предложил доктор К. – Дело в том, что я не знаю секретов снижения веса и пришел сюда не для того, чтобы поделиться ими с вами. Воспринимайте эту программу как путешествие... в которое мы отправляемся вместе.
– Только нас это путешествие приведет в удивительный мир товаров для толстяков и ночей в одиночестве, – пробормотала я.
Доктор мне улыбнулся широкой, обезоруживающей улыбкой.
– Давайте на какое-то время забудем о толстых и тонких, – предложил он. – Если вам уже известно, где сколько калорий и как должна выглядеть порция макарон, тогда, я уверен, вы знаете, что от большинства диет толку нет. Во всяком случае, если брать достаточно длительный временной интервал.
Теперь он завладел нашим вниманием. Понятное дело, мы и сами пришли к этому выводу (на основе горького личного опыта), но услышать такое от авторитетного человека, врача, более того, врача, руководящего программой снижения веса... да, это граничило с ересью. Я уже подумала, что сейчас в конференц-зал вбегут охранники и утащат доброго доктора, чтобы прочистить ему мозги.
– Мне кажется, – продолжал он, – нам всем в значительно большей степени повезет и мы станем гораздо более счастливыми, если будем думать о маленьких изменениях образа жизни, пустяках, которые мы можем проделывать ежедневно, постепенно выходя на новые и новые уровни. Если мы будем думать о том, что становимся здоровее, становимся счастливее, вместо того чтобы стремиться выглядеть как Кортни...
Он посмотрел на меня, брови вопросительно поднялись.
– Кокс, – подсказала я. – Точнее, Кокс-Аркетт. Она вышла замуж.
– Да. Она самая. Забудьте о ней. Вместе этого сосредоточьтесь на достижимом. И я обещаю: здесь никто не будет воспринимать вас как глупцов, независимо от габаритов.
Его речь тронула меня. Этот человек рассуждал очень здраво. А главное, не разговаривал с нами свысока. Да... пожалуй, мы столкнулись с революционным подходом к толстухам.
Медсестра в последней раз бросила на нас недовольный взгляд и упорхнула. Врач закрыл дверь, сел за стол.
– Я хочу задать вам несколько вопросов. – Он оглядел женщин. – Едите ли вы, не испытывая голода?
Никто не ответил. Я закрыла глаза. Эмоциональные переживания – повод открыть дверцу холодильника. Я слышала и эту лекцию.
– Допустим, вы съедаете завтрак, а потом, придя на работу, видите коробку с пончиками, которые очень хорошо смотрятся. Вы берете один только потому, что они перед вами?
Опять тишина.
– «Данкин донатс» или «Криспи кримз»? – наконец спросила я.
Врач изогнул пухлые губы.
– Я как-то не думал об этом.
– Разница между тем есть, – настаивала я.
– «Данкин донатс», – решил он.
– С шоколадом? Желе? В глазури? А если в коробке остался не целый пончик, а половина, потому что вторую ухватила какая-то дама из бухгалтерии?
– «Криспи кримз» лучше, – вставила Бонни.
– Особенно теплые, – добавила Эстер. Я облизала губы.
– Последний раз я ела пончики, – продолжила Эстер, – когда кто-то принес их на работу. Мы о чем-то говорили, я автоматически взяла его, и он выглядел как «Бостон крим»... вы знаете, залитый шоколадом.
Мы кивнули. Мы все знали, чем отличаются пончики «Бостон крим» от остальных.
– Потом я укусила его, и он оказался... – губы Эстер скривились, – ...лимоном.
– Фу, – воскликнула Бонни, – ненавижу лимон!
– Ясно, – отсмеявшись, кивнул врач. – Но я говорю вот о чем. Пусть это лучшие пончики в мире. Пусть это платоновский идеал пончиков. Но если вы уже позавтракали и в принципе не голодны, вы обязаны пройти мимо них.
Над его словами мы думали с минуту.