Как будто ожидая его разрешения, моё тело содрогнулось в самых красивых и невероятных ощущениях. Они были сильнее, острее, чем другие. Всё это чувствовалось так, как будто я погибну в огне.
Я почувствовала вкус крови на своём языке, которая появилась из сильно прикушенной мною губы. Джонас провёл своим языком по капелькам крови, и, слизав их, глубоко проник в мой рот своим языком, продолжая судорожно входить в моё горячее, пульсирующие лоно.
Я видела сквозь пелену удовольствия, как Джонас запрокинул голову и стиснул зубы, как будто испытывал сильную боль. Горячая жидкость с силой ударила внутри меня, и я поняла, что он достиг апогея. Он был так прекрасен в этот момент, что я, залюбовавшись ним, забыла, как дышать.
Моё сердце сжалось от любви и умиления к этому мужчине, который потерялся во мне.
И в этот момент я увидела, что Великий Джонас Харп всё же был уязвим.
Глава 7
Это было наше прекрасное начало, и с тех пор я никогда не сомневалась, что он нашёл во мне нечто большее, чем во всех остальных. Он никогда ничего не говорил об этом, но моё шестое чувство нашёптывало мне, что я важна для Джонаса.
Об этом можно было судить по мелочам. Иногда Джонас прикасался ко мне, как говорится, на ровном месте, как будто он не мог удержать себя. Или он под предлогом, что ему надо надиктовать мне для печати важный документ, уводил в свой кабинет, а там уже брал меня, прижатой к стене или на его столе.
Он никогда не оставался ночевать со мной и даже в наш первый раз, когда я уснула от усталости, проведя много часов занимаясь с ним любовью, я проснулась и не нашла Джонаса на его половине постели. К тому же она была холодна, как будто он ушёл довольно давно.
Сегодня он не появился на работе… как и Рейчел. Это могло означать только одно. Они были вместе. Неужели они сейчас занимаются где-то любовью? Неужели она смогла растопить его ледяное сердце? Неужели она сможет стать женой Джонаса?
Боль в моей душе была невыносима и я чуть не прогнулась под ней. Мне стало трудно дышать, голова закружилась и, как обычно, я не знала, что мне делать.
Когда головокружение прошло, я стала бродить по дому, словно пойманное животное. Плохие мысли и чувство скорого неизбежного расставания с Джонасом вызывали тошноту.
Чёрт с ними обоими! Впервые с тех пор как я влюбилась в него, мне захотелось бросить ему вызов. Я никогда даже не помышляла о неподчинении ему, но теперь мой гнев и обида были настолько сильны, что если я ничего не сделаю, то просто сойду с ума. Меня перестало волновать, что будет дальше. Он первый пропал, так что, то соглашение, что было у нас раньше, является недействительным.
Я схватила сумочку и надела на себя старые джинсы, а ещё короткий топ, который не надевала уже давно. Мне было всё равно, что я надела вещи, которые не были одобрены Джонасом, и направилась к двери.
Я приехала в небольшой ресторанчик недалеко от дома. Мне хотелось выпить бокал красного вина, но из-за ребёнка я не смела рисковать. Вместо этого заказала французский луковый суп и жирный гамбургер с картофелем-фри.
По какой-то причине мой гнев вызвал чувство голода, а может быть ребёнок в моей утробе требовал быть сытым. Ребёнок! Что я буду делать с ребёнком? Меня больше не беспокоило, как сказать о ребёнке этому богатенькому донору спермы: теперь он может сгнить, мне всё равно.
Я взяла хлеб из корзинки, которую мне принёс официант и начала рвать его на мелкие кусочки, представляя при этом, как делаю это с Джонасом и Рейчел. Когда весь хлеб был мною изорван в клочья, я, просто сидела, уткнувшись взглядом на хлебную горку, обдумывая наилучший план действий.
Мысли. Мысли. Мысли. Они причиняли боль, и я к концу сдалась. Мне надо самой уйти от Джонаса. Я должна сама проявить инициативу и уйти. Так поступают уважающее себя женщины. Но, что если я ошиблась насчёт его отношений с Рейчел? Ведь тогда я не смогу видеть его.
Нет, нет, я права. Я уверена, что права. Все признаки указывали на это. Скоро Джонас точно выкинет меня, как мусор и приведёт её в «мой» дом, и «мою» постель.
Решение принято. Я уеду из города. Вот именно, уеду. Я начну всё сначала. Я молодая и способная, выкручусь как-нибудь. Просто страшно начинать новый путь с ребёнком. Но в одном я твёрдо была уверена, что не скажу Джонасу о ребёнке. Он точно заставит меня избавиться от него.
Потом ко мне пришли воспоминания. Они прокручивались в голове, как киноплёнка. За всё проведённое с Джонасом время, я видела небольшой проблеск человека под твёрдой оболочкой. Я видела другую его сторону, когда тайно наблюдала за ним.
И дело было даже не в сексе. Были времена, когда я замечала, как он смотрит на меня, просто смотрит, как будто пытаясь разглядеть во мне что-то. И были времена, когда я чувствовала изменения в его прикосновениях.
Я принялась за еду, отпустив свои мысли просто дрейфовать. Я уже знала, что мне нужно делать. Мне понадобится на это много сил, но я сделаю это.
– Где ты была?
Я вздрогнула от неожиданности, когда вошла в дом и потянулась рукой за выключателем. Чёрт. Джонас. Его резкий голос разорвал темноту.
Я включила свет и увидела его сидящим в углу гостиной. Всё, что я говорила себе, все планы, которые я наметила за последние несколько часов, вылетели в окно. Он был здесь.
– Я...я…, – пыталась что-то сказать я, но у меня ничего не получилось.
Джонас встал и подошёл ко мне, остановившись в нескольких дюймах от меня. Я видела гнев в его глазах, когда он смотрел на меня сверху вниз.
– Я задал тебе вопрос, – рявкнул он.
Это был первый раз, когда я видела его гнев, и он был обращён на меня. Когда его рука поднялась к моей шее, я тяжело сглотнула и посмотрела на дверь.
Мне срочно надо бежать.
– Я выходила поужинать, – прошептала я. Мой голос словно испарился от страха и в горле появился комок.
– С кем?
Что? Неужели он подумал, что я ходила с кем-то на свидание? Как он мог подумать такое, ведь он держал меня в изоляции от всех эти последние несколько месяцев. Джонас с издёвкой посмотрел на мою одежду.
– Я была одна, – дребезжащим голосом пыталась оправдаться я.
– Не лги мне, – прошипел он, и, схватив меня за плечи, встряхнул. Даже сейчас, в гневе, он был осторожен, чтобы не ранить меня.
– Я не вру, это правда.
Он долго изучал меня, при этом неровно дыша.
Руки Джонаса поднялись с моих плеч к горлу и сомкнулись на нём. Чёрт. Они сдавили меня, и мне стало трудно дышать. Я с мольбой «отпустить» меня во взгляде, посмотрела на него. Нет… Увиденное ещё больше напугало меня. В глазах Джонаса полыхал гнев, страх и ещё что неуловимое. Его руки дрожали, но он не отпускал меня.
– Ты нарушила правила, и ты была плохой девочкой. Теперь мне придётся наказать тебя.
От его слов мои глаза широко распахнулись и я, собрав все свои силы, дёрнулась из смертельной хватки Джонаса. Не ожидая от меня такого, он отстранился и я, не теряя драгоценные секунды, побежала к двери, собираясь сбежать. Конечно, это было бессмысленно; он настиг меня в три шага.
– Стоять. Куда собралась?
Он взвалил меня к себе на спину и потащил в спальню. Я отчаянно пинала его ногами, била кулаками, и громко кричала.
– Тихо! – гаркнул Джонас и бросил меня на кровать.
Я отползла к спинке кровати и затравленными глазами следила за каждым шагом мучителя. Он молча ходил по комнате, при этом постоянно смотря на меня.
Я села, и попыталась отдышаться. Страх сковал меня, но я всё равно планировала бежать при первой возможности.
Джонас снял свой галстук на шее и прошёл к шкафу. Что он делал там? Я не понимала, зачем он взял мои шёлковые платки, но очень быстро поумнела, когда он схватил мои руки и обернул вокруг них галстук.
– Что ты собираешься делать? – с трудом выдавила я из себя. Он ничего не ответил. В спальне была угрожающая тишина, которая не сулила мне ничего хорошего.
Джонас склонился надо мной и, разорвав мой топ пополам, швырнул его через всю комнату, и принялся за мои джинсы. Он сильно дёрнул меня за пояс и пуговица на джинсах отлетела. Джонас приказал мне снять их, и я сделала это в немом страхе. Как только я оказалась обнажена, он грубо взял моё лицо в свои руки и сильно сдавил.
Я ждала, что он что-то скажет, но он просто смотрел на меня, давая себе время успокоиться. Когда мне показалось, что он вернул себе контроль над собой, он толкнул меня на кровать и расположил меня так, что моя голова почти касалась спинки кровати.