Дебра Дайер - Хранитель сокровищ

Стараясь унять боль в груди, Элизабет сделала глубокий вдох. Надо спокойно взглянуть на ситуацию. Не может быть, чтобы она не смогла разрушить баррикаду, которую возвел вокруг себя этот упрямец, считающий ее обманщицей и притворой.

– О! – с силой воскликнула Элизабет и ударила кулаком по мягкому матрацу.

«И все-таки Эш хотел ее. Даже ослепленный яростью, он овладел ею с удивительной нежностью. Она верит в то, что он ее любит. Его чувства прячутся за толстой стеной гнева, которой он себя огородил. Но ей во что бы то ни стало надо приручить этого дикого зверя. Она должна это сделать! В противном случае Эш Макгрегор навсегда исчезнет из ее жизни!»

Ночью Элизабет удалось убедить себя, что сумеет приручить непокорного зверя. Но утром от уверенности не осталось и следа. Увидев каменное лицо Эша, поняла: она по-прежнему остается для него врагом. Он согласился придти на урок в гостиную в десять часов, но исчез, прежде чем Элизабет доела завтрак. Похоже, муж ее избегал. Но, так или иначе, им все равно придется сталкиваться друг с другом. До торжественного представления свету внуку герцога оставалось четырнадцать дней.

В половине одиннадцатого, не дождавшись мужа, Элизабет отправилась на поиски. Несколько минут назад Эша видели в конюшне. Элизабет заглянула в большое каменное здание, но и там его не нашла. Главный конюх сообщил, что Его Светлость находится на выгоне. Элизабет направилась к выходу.

«Да, Его Светлости, похоже, неведомы ни вежливость, ни учтивость, – думала Элизабет. – А я...»

На тропинке, ведущей к пастбищу, она остановилась как вкопанная: Макгрегор был не один. Стоя с центре выгона, он с улыбкой наблюдал за Джулианой, которая скакала по кругу на сером жеребце. В прохладном утреннем воздухе звенел радостный смех матери. Теплые лучи солнца ласкали наездницу и молодого человека. Они напоминали двух старинных друзей. Им было легко и хорошо вдвоем. У Элизабет ревниво кольнуло сердце. Она почувствовала себя одинокой и покинутой. Рядом с ней Эш никогда не бывал спокойным и счастливым.

Заметив дочь, Джулиана помахала рукой:

– Элизабет!

Обернувшись, Эш увидел в тени высокого вяза жену. Улыбка медленно сползла с его лица. Ей было больно и обидно это видеть, но она не хотела, чтобы он догадался, с какой легкостью может ее ранить. Муж относится к ней с холодной сдержанностью, пусть так оно и будет. Элизабет не станет превращаться в круглую дуру из-за какого-то ужасного типа. Надо только постоянно напоминать себе об этом.

Подскакав, Джулиана остановила жеребца.

Эш обнял ее за тонкую талию, затянутую в голубую шерсть платья, и помог спешиться. Джулиана с удовольствием приняла его ухаживание. Эш намеренно пренебрегал теми правилами приличия, о которых говорила ему учительница.

– Не правда ли, он великолепен! – Взяв Эша под руку, Джулиана подошла к дочери.

«Мать не хочет видеть, что скрывается за красивой внешностью зятя».

– Такой сильный, – прибавила Джулиана, с улыбкой глядя на Эша. – И в то же время, такой нежный.

Элизабет смерила мужа уничтожающим взглядом. Неужели он очаровывает всех женщин подряд?

Джулиана ласково потрепала Эша по руке.

– Из него получится прекрасный производитель, – восхищенно сказала она.

– Что?! – возмутилась Элизабет. Джулиана обратила на дочь взгляд невинно голубых глаз.

– Мы с Пейтоном говорили о том, какую из моих кобыл лучше всего свести с Уиндом Дансером, – объяснила она.

– С Уиндом Дансером? – шепотом переспросила Элизабет. – «Лошади, – облегченно вздохнула она. – Мать говорила о лошадях».

– В чем дело, принцесса? – спросил Эш. – Разве ты не согласна, что Уинд Дансер мог бы стать отличным племенным жеребцом для одной из кобыл из конюшни твоей матери? – Глаза были холодны и равнодушны.

Элизабет невольно подумала: «Отчего она всегда его злит?»

– Если мама считает Уинда Дансера отличным производителем, значит, так оно и есть, – уклончиво ответила она.

Элизабет замерла, ожидая услышать в ответ что-нибудь неприятное. Но муж отвернулся и стал смотреть в сторону дома, игнорируя жену. Она молча проглотила обиду. Возможно, занятия и будут продвигаться успешно, а вот личные отношения, скорее всего, зайдут в тупик. Ей хотелось сжать кулаки и колотить этого бесчувственного болвана до тех пор, пока каменное сердце не откроется и не впустит ее внутрь.

– Мы намеревались сейчас покататься верхом, – заговорила Джулиана, которая, казалось, не замечала натянутых отношений Эша и дочери. – Поедешь с нами?

Значит, они собирались кататься верхом? Эш хотел, чтобы она, как последняя дура ждала его в гостиной, а он в это время скакал бы верхом и наслаждался свежим солнечным утром. О! Каков негодяй!

– Нет, сегодня меня ожидают другие дела, – ответила Элизабет и метнула на мужа свирепый взгляд. – У тебя тоже есть более важное занятие.

– Сегодня такое чудесное утро, – пожал плечами Эш. – И мне совсем не хочется сидеть взаперти.

Неужели он думает, что ей хочется сидеть в четырех стенах и вбивать в его упрямую голову правила поведения?

– Вечер состоится, через несколько дней, – невозмутимо обронила Элизабет. – А мы многих вопросов вообще не касались.

Эш согласно кивнул.

– Похоже, нашу прогулку верхом придется отложить, – сказал он.

– О! – Джулиана обиженно поджала губы. – А мне так хотелось покататься на Уинде Дансере.

Эш повернулся к ней и с такой нежностью улыбнулся, что у Элизабет защемило в груди от ревности.

– Ну, так возьмите его, – предложил он. Джулиана радостно прижала руку к груди.

– Вы это серьезно? – переспросила она.

– Уинд Дансер вас теперь знает, – кивнув, ответил Эш. – Думаю, вы найдете с ним общий язык.

– Я его не обижу. Благодарю. – Погладив Эша по руке, она повернулась и пошла к выгону, оставив их наедине.

Элизабет смотрела на мужа, старательно пряча обиду под маской ледяного презрения.

– По-твоему, мне очень хочется сидеть взаперти и ждать, когда ты вернешься с прогулки? – возмущенно сказала она.

Эш поднял на жену глаза, в которых не было и тени раскаяния.

– Перед самым твоим приходом Джулиана предложила покататься верхом, – объяснил он. – Я собирался сказать тебе об этом.

– После возвращения с прогулки? – саркастически усмехнулась она.

– Прежде чем мы уехали бы, – в тон ей ответил Эш. Ветерок, перебиравший его волосы, бросил на лицо прядку. – Я подумал, что должен пригласить и тебя.

«Должен». Равнодушное слово больно задело Элизабет.

– Какой заботливый! – с долей иронии усмехнулась она.

Однако ее слова Эша не тронули.

– Но ты предпочтешь провести утро за уроком езде верхом, – продолжил он.

Неужели этот мерзавец и вправду думает, что она в восторге от роли учительницы?

– Между прочим, я очень люблю ездить верхом, – заметила Элизабет.

– Неужели? – Муж удивленно поднял брови.

– Еще раз напоминаю: светский вечер не за горами.

– А еще так много надо вбить в мою голову. – Эш повернулся и направился к дому. – Что ж, не будем терять времени.

Постояв немного, Элизабет нерешительно пошла следом. Этот человек относится к ней, как к тюремному надзирателю. По его вине она чувствует себя мелочной и эгоистичной. Но ей хорошо известно, каким злым и жестоким может быть светское общество. На Эша будут устремлены сотни придирчивых взглядов, отыскивающих в нем малейший изъян. Пропавший много лет назад лорд Энджелстоун и теперь объявившийся его сын, – их так просто в покое не оставят. Элизабет хочет помочь этому человеку не ударить лицом в грязь. Она ни за что не позволит, чтобы Эша унижали и высмеивали. Хотя он и в самом деле бывает порой настоящим дикарем.

Догнав мужа, Элизабет сказала:

– Урок мы начнем с экскурсии по Четсвику.

– Мне все равно, – отозвался Эш, не глядя на жену.

Как бы ей хотелось ответить тем же! И навсегда выбросить его из сердца. Но она не может этого сделать. Элизабет надеялась, что Эш узнает, наконец, в Четсвике свой дом. Здесь родился он сам, его отец, дед и прадед. Это поместье с 1673 года принадлежало роду Марлоу. Эш был звеном в длинной цепи мужчин и женщин, которые здесь жили, любили и растили детей. Как заставить его это понять?

Яркий солнечный свет падал на многочисленные портреты, которыми были увешаны стены длинных коридоров Четсвика. Эш едва различал лица мужчин и женщин на полотнах в изысканных позолоченных рамах. Как бы ему хотелось не быть внуком старика-герцога. Тогда бы все не было таким сложным.