Вера Юдина - Хранители Черной Земли

Copyright Vera Udina 2016 г.

Египет. 5000 лет до нашей эры

Ночь была слишком темной, необычной для этих мест. Холодная, безлунная, ужасающе пустая. Тучи спустились над землей и надежно укрыли собой все звезды и полную луну.

В столь поздний час, когда на много миль вперед не видно ни зги, пустыню пересекал одинокий всадник. Он был столь же необычен, как эта ночь. Рост его превышал нормальный человеческий почти в два раза. Лицо всадника и весь внешний облик надежно скрывались под черными одеждами, лишь сквозь тонкую полоску видны были его огненные глаза.

Конь его был так же велик, под стать своему хозяину, и один только взгляд на эту странную пару мог лишить любого здорового человека разума. Но в те времена загадочных владык Великой пустыни всадник мог вызвать лишь удивление.

Словно ветер, конь летел через пустыню, не жалея сил, и пыль, которую поднимали его могучие ноги, еще долго не опускалась на землю, после того как всадник уже исчезал из виду, поглощаемый темнотой и бесконечностью пустынной ночи.

Было ясно, что он очень спешит. Какие-то неведомые силы гнали его вперед, к его цели. И казалось, не ощущают усталости ни верный конь, ни его грозный всадник.

Впереди появились огни. Это были огни цыганского табора. Довольно часто кочевые племена, совершая свой переход к новому месту, на некоторое время застревали в пустыне, чтобы погреться и подготовиться к дальней дороге.

Всадник придержал коня, заставляя его остановиться, спешился и тихо, чтобы не привлекать к себе внимания, подошел к лагерю.

Появляться перед простыми смертными было опасно, но другого выбора у него не было. Всадник открыл лицо, поплотнее надвинул на голову капюшон и, оставив своего верного друга в стороне, тихим шагом, крадучись, прошел вдоль ряда повозок, отыскивая нужную.

Что он искал в ту ночь? Он искал сосуд. Было нечто, что он должен был надежно спрятать. Он знал, что по его следу идут ищейки, степные псы его злейшего врага. И он не мог допустить, чтобы нечто попало в чужие руки. Это могло бы изменить все. Разрушить мир в его привычном бытии и положить начало самой страшной и бесчеловечной войне, которая когда-либо разыгрывалась в истории.

Странник прошел несколько повозок. Остановился и осмотрелся. В отдалении от остальных шатров и повозок стояла небольшая коляска, довольно потрепанная временем, избитая дальними дорогами. Гигант выбрал ее, незаметно подкрался и проскользнул внутрь.

Внутри было темно и тесно, что вынудило гиганта сложиться едва ли не вдвое, чтобы поместиться под низким пологом. Из кармана он извлек странный предмет, похожий на цветок лотоса, свет от которого разлился по тесному пространству повозки.

На постели, свернувшись в клубочек, мирно спала молодая цыганка. Она была настолько красива, что на мгновение гигант залюбовался ее черными, словно смоль, волосами и смуглой бархатистой кожей.

Видимо, он так пристально смотрел на девушку, что та почувствовала присутствие незнакомца. Ее ресницы задрожали. Она сделала глубокий вдох и открыла глаза. И все случилось бы не так, как запланировал великан, если бы он вовремя не приложил палец к ее губам и магическим голосом, словно гипнотизируя, не заговорил:

– Я пришел просить тебя о помощи. Не кричи, иначе ты можешь привлечь внимание не только своих товарищей, но и самой ужасной силы, силы, от которой ни тебе, ни мне не будет спасения.

Цыганка испуганно моргнула. Недоверчиво посмотрела на своего ночного гостя, но кричать все же не стала. Она села на постели, обхватив колени руками, и слегка приоткрыла рот в ожидании объяснений.

Гигант молчал, любуясь цыганкой. Тогда она осторожно спросила:

– Что тебе надо?

Гигант быстро оглянулся, явно боясь, что их подслушивают. И заговорил:

– Я дам тебе на сохранение одну вещь. Но ты должна пообещать мне, что покинешь эти земли с первыми лучами солнца. Иначе нам не жить. Ни тебе, ни мне, ни тем, кто будет рядом.

Девушка слушала внимательно, понимающе кивая и не произнося не звука. Она перестала бояться своего ночного гостя, наоборот, он вызывал в ней интерес.

Почувствовав, что страх исчез и кровь девушки закипела от предвкушения чего-то магического и запредельного, гигант произнес:

– Пора!

Он быстро задернул все отверстия в тенте и, опустившись на колени, занес над девушкой свои огромные ладони. Вокруг все наполнилось ярким дневным светом. Лучи замелькали и заструились, воспаряя вокруг цыганки, а затем проникая в нее без остатка. Все продолжалось не более пяти минут.

Когда магическое таинство закончилось, все погрузилось в привычную темноту. Девушка тихо вскрикнула, подняла свои ясные глаза на гиганта и упала без чувств. Тогда великан бережно уложил ее на постель и укрыл теплым одеялом. Теперь девушке предстояло набраться сил. Он знал это, как никто другой. Теперь сосуд предстояло надежно спрятать, а для этого надо было отвести от табора все ниточки.

Перед уходом великан в последний раз склонился к цыганке и тихо сказал:

– Придет время, и я верну то, что принадлежит мне, а пока… ты должна исчезнуть. Уходи как можно дальше с этих земель, чтобы ни одна живая душа даже не догадалась, что именно ты хранишь внутри себя.

На этом великан закончил и, плотнее запахнув плащ, выскользнул из повозки.

На улице уже начинало светать, а это могло привлечь ненужное внимание, поэтому великан незаметно вернулся к своему коню и, быстро вскочив в седло, помчался обратно в город.

Все было сделано, и теперь только судьба предопределит исход того, что должно было случиться.

Под покровом стремительно ускользающей ночи всадник приближался к дворцу, когда услышал пронзительный свист, и огромная стрела размером с копье вонзилась в мощную шею коня. В тот же миг боевой конь захрипел и как подкошенный рухнул на землю, увлекая за собой хозяина. Нападение было неожиданным, но всадник довольно быстро вскочил на ноги. Он попытался выдернуть стрелу из шеи своего верного друга, но все было тщетно, несчастное животное, издавая жуткие хрипы, издохло, изгибаясь в предсмертных конвульсиях.

Великан еле сдержался, чтобы не закричать от злости на всю округу. Вместо этого он бросил ненавидящий взгляд на дворец. Он знал имя своего врага и жаждал мести.

В душной комнате, куда не проникал солнечный свет и даже самый маленький глоток свежего воздуха, пахло эфирным маслом и лавандой.

На небольшой кроватке, закутавшись в пуховые одеяла, на белых льняных простынях лежала девочка лет пяти. Ее темные волосы, слипшиеся от пота, сосульками лежали на подушке. А большие глаза цвета темного шоколада упрямо смотрели в потолок. На пересохших от долгой болезни губах играла едва уловимая улыбка, словно наперекор обстоятельствам девочка хотела казаться себе хоть чуточку счастливее. Это была улыбка маленького существа, понимающего весь ужас того, что с ней происходит на самом деле. И только стены ее тихой, мрачной комнаты хранили тайну детского одиночества.

Вся окружающая обстановка и состояние, в котором находилась девочка, были настолько ужасными, что родители старались реже заходить в комнату дочери, чтобы не пугать ее своим скорбными лицами.

Тихая, некогда светлая и просторная детская располагалась на втором этаже загородного особняка профессора Сцаенского. Это было родовое имение семьи профессора. Еще его предки росли в стенах некогда одного из самых известных в Петербурге особняков.

Виктор Сцаенский, профессор египтологии, был последним представителем своего славного рода. Его имя было широко известно в кругах ученых-египтологов. Его уважали не только за былую славу прапрадеда, но и за врожденную принципиальность и аккуратность в своем деле. Одним словом, он был уважаемым и благородным человеком.