Страшнее всего было войти в зал, где уже полно гостей, звучит музыка, слышен веселый смех, главное появится незаметно и тихо проскользнуть в угол, затаиться и уже из укромного местечка наблюдать за собравшимися. Это стало моей основной задачей, когда я с трепетом подходила к бальной зале. Лакеи, не предполагая о моем замешательстве, с легким поклоном быстро открыли тяжелые двери, и я на мгновение зажмурилась от ослепительного света и громких звуков скрипок и клавесина. Осторожно взглянув по сторонам и увидев лишь несколько повернутых в мою сторону незнакомых лиц, я вежливо им улыбнулась и, не поднимая больше головы, пробралась по стеночке в самый дальний угол огромного зала, где за опущенной портьерой прятался меленький столик с двумя стульями. Слава Богу, они были свободны, я радостно заняла один из них и только тогда посмела вновь медленно и робко поднять глаза. Ничего страшного не случилось. Все люди были заняты сами собой и не обратили на меня ровно никакого внимания. Я поискала глазами Фриду, но женщины поблизости не было, или возможно, я ее не видела, потому что в зале собралось невероятное количество совершенно незнакомых мне пышно разодетых дам и господ. Немного придя в себя и отдышавшись, я начала их внимательно разглядывать. Люди стояли маленькими группками, переговариваясь друг с другом. В противоположном от меня углу, за теми же портьерами находились несколько столов, за которыми собрались мужчины, они играли в модный в те времена кадриль и вист, карточные игры для четырех игроков. Лакеи ловко сновали между приглашенными с подносами, уставленными бокалами с шампанским и маленькими стаканчиками с пуншем. Лица собравшихся были необычайно любезны, все улыбались и, оглядывая богато украшенный зал, восторгались пышностью организованного бала. До меня долетали только обрывки фраз, произносимых господами, смысл которых сводился к одному, — какая большая честь для нас быть гостями в Торнбери, сэр Фитцджеральд был настолько внимателен, что лично, будучи в Лондоне навестил нас и передал приглашение. Дамы не переставали в ответ взволновано охать и так же выражать свое восхищение происходящим.
Одна из них, стоящая совсем недалеко от меня в компании с высоким, но сильно сутулым господином, полненькая женщина средних лет, перестав иступлено махать веером, прикрыла им рот и тихо сказала:
— Да, он такой душка, такой милый и любезный молодой человек! Вы слышали — на август назначена его свадьба с леди Анной Мортон (в это мгновение я невольно напряглась и еще больше обратилась в слух), так вот скажу вам, сэр Томсон, этом молодой леди крайне повезло!
(Как интересно…)
В разговор вступил сутулый господин и, слегка прикрывая рот кружевным платком, он продолжил:
— Я так же слышал из доверенных и абсолютно достоверных источников, которые не могу назвать по понятным вам причинам, господа, но уже известно определенно, что сэр Фердинанд Мортон, отец Анны заложил свое поместье Уилл Лодж… но тсс — это должно остаться между нами, миссис Луиза…
— Неслыханно! — прошипела подошедшая, все слышавшая, пожилая худая дама, похожая на вареную креветку, потому что была затянута в облегающее розовое платье, слишком вызывающе узкое для ее преклонного возраста.
— Тише. Тише, дамы — нас могут услышать, прошелестел долговязый, и сплетники многозначительно закивали и замолчали.
Итак, намерения леди Анны становились более менее ясными. Если семья стоит на грани разорения, то брак с сэром Фитцджеральдом им необходим как воздух.
Все банально и предсказуемо…. История погони за богатым принцем — стара как мир… Посмотрим, как будут развиваться события дальше.
А пока я перенесла мое внимание на центр зала. Посередине было выделено место для танцующих буланже. Я поискала глазами среди них мистера Коллинза, но его там не было. Танцующие пары представляли собой весьма колоритное зрелище. Я знала из рассказов Фриды, что молодые люди этого времени не имеют возможности для частых встреч и ухаживания за своими дамами, а весь процесс ухаживания во время танца сводится к мимолетным прикосновениям рук и быстрым фразам, которыми они успевают перекинуться среди фигур и па. Я умирала от смеха представляя на их месте молодых людей моего времени. Полагаю, их мозг не выдержал бы следования столь жестким правилам и условностям. Тем не менее, наблюдать за танцующими было ни с чем не сравнимое удовольствие! Я постепенно выделила несколько человек, которые были явно не безразличны друг другу, и с наслаждением следила за увлекательным представлением театра мимики и жеста, которое настолько привлекло внимание, что лишь спустя несколько мгновений я заметила человека, стоящего рядом со мной. Я подняла глаза и, мое сердце мягко сжалось, это был сам хозяин, сэр Фитцджеральд Коллинз, и он сдержано улыбался уголками рта, уже некоторое время наблюдая за мной.
— Здравствуйте, мисс Элен! Что Вас так заинтересовало в процессе танца и что вызвало Вашу улыбку? — приветствовал он меня.
Я быстро встала и вежливо поклонилась.
— Добрый вечер, сэр, меня действительно увлекло наблюдение за некоторыми людьми, и я не заметила Вашего появления, извините — ушла я от ответа.
— Как поживаете, мисс? Все ли было хорошо с Вами во время моего отсутствия?
— Да, спасибо. Все было замечательно. И… я очень рада видеть Вас, сэр.
От волнения я забыла все, что раньше собиралась сказать ему при встрече. Я просто стояла и смотрела на него совершенно глупыми восторженными глазами. Он казался мне сейчас необыкновенно привлекательным, я видела его уже по другому, и это был результат общения с его приемной матерью. Как приятно озаряется его лицо от улыбки, как чудесно искрятся от яркого освещения ясные серые глаза, как небрежно и красиво лежат у него на лбу темно русые немного спутанные волосы. И я позволила себе тогда надеяться, что и сэр Фитцджеральд так же рад встретить меня, ведь улыбка не сходила с его губ.
— Мисс Элен, я бы хотел представить Вас моей невесте, леди Анне, если не возражаете. — услышала я его слова и…
Сладкое ощущение сказочного бала для Золушки испарилось подобно легкой дымке, как только до меня дошел смысл сказанного. Ну конечно…
Пора возвращаться на землю, мисс, — сказала я сама себе, а в слух добавила
— Да, сэр, я с большим удовольствием познакомлюсь с Вашей избранницей, уверена, что найду ее очаровательной!
Мистер Коллинз опять мягко улыбнулся и подал мне руку. Помедлив мгновение, я осторожно взяла его за локоть и почувствовала свое первое к нему прикосновение так явно, что сердце мое затрепетало в груди как пойманная в силок птичка. Кровь резко прилила к лицу. Мне тогда показалось, что все гости повернули к нам головы и музыка в ожидании смолкла… Я прошествовала за ним через весь зал потупившись(это было ужасно) и лишь, когда мы очутились перед двумя дамами, осмелилась вновь поднять испуганные глаза. Передо мной стояли леди Анна и ее мать.
Невеста моего хозяина была на этот раз в небесно голубом атласном платье с легкой белой накидкой, сотканной из легкого кружева и украшенной по краю гагачьими пухом, мать же почти не изменила цветовой гамме и была одета в темно бордовое строгое платье, скрывавшее излишки ее талии, и единственным украшением туалета была массивная, полагаю изумрудная брошь, сияющая подобно ордену на левой груди.
Сэр Фитцджеральд, не убирая своей руки, сказал, обращаясь к дамам:
— Леди Анна, леди Кетрин, позвольте представить вам мою троюродную сестру, приехавшую из Санкт Петербурга. Мисс Элен Эпсом, которая приняла приглашение погостить в Торнбери, чем несказанно порадовала меня.
Хорошо, что мои глаза во время речи мистера Коллинза были скромно опушены, а вторая рука его легла на мою с негласным приказом молчать, иначе бы удивленное выражение моего лица свело бы на нет всю выдуманную историю нашего родства.
— Очень приятно видеть Вас, мисс Элен. Так странно, но Фитцджеральд не разу не упоминал, что у него есть родственники в России… - тихо промолвила Анна, и я первый раз услышала ее тихий шелестящий голосок — как Вы находите дом своего кузена?
Я подняла глаза и еще раз восхитилась ее красотой, теперь уже вблизи. Она действительно походила на изящную фарфоровую куклу с необычайно нежной матовой почти прозрачной кожей, красивыми, обрамленными темными длинными ресницами голубыми глазами, с правильной формы пухленьким ртом и удивительно наивным, поистине детским выражением лица. Она призвана играть роль вечного ребенка, и будет делать это всю жизнь с явным удовольствием, а сэр Фитцджеральд будет чувствовать себя обязанным заботиться о ней до конца времен. Их будущее, ясное как на ладони, лежало передо мной.