Вот и все! Все закончилось, весь ужас позади, он тот храбрый рыцарь, которого я рисовала в своих детских мечтах, он спасет меня, потому что я в сказке, а в сказке все заканчивается хорошо! Я бежала к нему навстречу и видела, что он тоже узнал меня и остановил свою лошадь, спешился и с радостным криком — Элен! бросился мне навстречу.
И в этот момент, в этот самый момент, когда мы были так близко и уже протянули друг к другу руки, мир вокруг меня вдруг искривился и поплыл как в дурмане, напоенный волнами сладкого аромата белых цветов. Я с испугом остановилась и посмотрела в сторону. Нет! Не может быть! Слева от меня стоял усыпанный пышными гроздьями дикий боярышник, цветущий в конце августа, вечно цветущий проклятый куст. Я поняла, что сейчас произойдет, и в безысходном отчаянии оглянулась на почти подбежавшего Фитцджеральда. Воздух уже начал уплотняться вокруг меня, появился знакомый нарастающий звон в ушах, запах цветов душил, становясь невыносимым, голова поплыла и из последних сил, протянув к нему руки, я закричала
— Нет, я не хочу уходить! Я не хочу…. не хочу…
Его испуганное лицо заслонило весь мир вокруг, я видела глаза исполненные немого отчаянья, видела, что он что то кричал мне в ответ, но уже не слышала ни единого слова, жаркий вечерний воздух плотно облепил мое тело непроницаемым душистым панцирем и свет медленно померк…
Следующим звуком, вернувшим меня к жизни, был пронзительный вой сирены, и в нос ударил резкий запах аммиака. Сознание резко, скачком вернулось, и широко открыв глаза, я увидела две склоненные надо мной головы людей в синей одежде и услышала слова
— Говорю тебе, Михалыч, обкуренная она! Посмотри, взгляд вообще не фокусируется. Мой сосед работает осветителем в Лебеде, так он рассказывал, что артисты после репетиции постоянно косяк забивают, отходят от роли, блин. Так и эта дурочка накумарилась, и как была в реквизите — так и пошла по парку бродить…
Только дослушав непонятную фразу полностью, я с изумлением осознала, что она прозвучала на русском.
Сильно испугавшись, я закричала громко и отчаянно и попыталась встать. Но тело было, как ватное и совершенно не слушалось.
Мужчины с обеих сторон с силой прижали меня к земле и приказали не двигаться.
Видимо выражение моего обезумевшего лица встревожило их, и, полагая, что у меня начинаются галлюцинации, один открыл медицинский чемоданчик и начал искать ампулу с лекарством. Я постаралась успокоиться и хрипло выдавила из себя, вспоминая слова
— Пожалуйста, не надо уколов, я сейчас приду в себя. Скажите, где я? В каком городе? Какой сейчас год?
Мужчины, переглянулись и с изумлением посмотрели на меня. Тот, что помладше ответил с кривой усмешкой
— Дамочка, вы спрашиваете, где Вы, что за город? Ялта, блин!.
Второй, видимо Михалыч, добавил серьезнее:
— Гражданочка, с утра это была Москва, а Вы где планировали оказаться после полетов на Яву?? А год все тот же 2009! Беречь себя надо, здоровье беречь, да и реквизит тоже — смотрите, как измарались. Давайте мы Вас обратно в Лебедь подбросим — Вы хотя бы переоденетесь, документики возьмете, а уж потом решим, что с Вами делать.
Вот и все, подумала я грустно, вот и все, game over, я вернулась, и невольно рассмеялась, горько и обреченно. Все правильно, дурочка, ты живешь в реальном мире, где сказкам не место, где Золушки не выходят замуж за прекрасных принцев, и не живут долго и счастливо, а все сладкие иллюзии заканчиваются грубым столкновением с пошлой действительностью. Я словно очнулась от прекрасного волшебного сна, который неумолимо отдалялся, безвозвратно исчезал, напуганный лаем собак, запахами прелой травы, холодной влажной земли, на которой я лежала без сил, переговорами по рации, звучавшие из внутреннего кармана одного из врачей и шепотом собравшихся вокруг зевак. Слез не было.
Постепенно силы вернулись ко мне. И хотя голова продолжала кружиться, я попыталась встать, и санитары помогли мне подняться на ноги. Стараясь говорить медленно, чтобы язык не заплетался, я попросила их не везти меня ни в театр, ни в больницу, а домой, пожалуйста, меня дочка уже очень давно ждет, она совсем маленькая и сильно волнуется. Пожалуйста, ради Бога! Как я понимаю, санитарам самим не очень то хотелось связываться с наркоманкой и оформлять ее неизвестно куда, то ли в психлечебницу, то ли в наркологию. Баба с возу — кобыле легче, очухалась — так пусть домой идет, меньше забот, поняла я мысли молодого медбрата и с надеждой взглянула на Михалыча, более ответственного врача.
— Окей, барышня, если недалеко живете — подбросим. Только бросайте Вы эту блажь под кайфом по темному парку гулять, если бы не собачники, которые нас вызвали, пролежали бы Вы под кустом до утра и умерли бы от переохлаждения, Сегодня ночью, как ни странно заморозки обещали — проворчал старший в бригаде.
Врач с санитаром помогли мне забраться в машину скорой помощи, и мы медленно вырулили из потемневшего парка на Ленинградское шоссе. В газели работало радио, как давно я не слышала его, начался выпуск новостей. Голос ведущего бодро декламировал:
— … Итак, дорогие наши радиослушатели, передаем последние вечерние новости. Сегодня, 20 мая, с официальным визитом в Москву прибыл…
В этот момент безумие вновь охватило меня, я закричала как умалишенная, вцепившись в поручни кровати, чтобы не упасть.
— Подождите, что он сказал?? Какое мая??? Скажите, что он сказал???
Какое сегодня мая?
Санитары резко замолчали и с изумлением уставились на меня.
Молодой закашлялся, будто в горле у него встал ком и повинился.
— Михалыч, прости, я ошибся. По моему надо все же в дурку оформлять, я сейчас диспетчеру наберу…
— Нет, ради всего Святого, — я со страхом схватила молодого санитара за рукав халата, — умоляю, не звоните, со мной все хорошо, я спокойна, видите.
Я полностью успокоилась — я старалась говорить как можно убедительнее и медленно дышать. — Просто скажите мне — какое сегодня число, я не расслышала. Это очень важно!
Михалыч долго и озабоченно смотрел на меня и, наконец, с тяжелым вздохом произнес:
— С утра было 20 мая, а, по-вашему, какое сегодня? 31 декабря? Я похож на Деда Мороза?
**********************************************************
Мари услышала тихий зуммер звонка. На тонкой панели, висящей на стене в ее спальне, появилась пульсирующая яркая точка. Кто-то вызывал ее на видеосвязь.
Девушка нехотя поднялась с кровати и подошла к экрану, нажав панель запроса коммуникатора сразу увидела лицо человека, разыскивающего ее. Это был Пауль. Мари тяжело вздохнула и невольно поморщилась, ей стало не по себе от его настойчивости. Не прошло и пары дней, как новый знакомый, не выдержав долгого молчания с ее стороны, сам вышел на контакт. Мари невольно взглянула на себя зеркало, что же выглядит она не плохо, но этого недостаточно, чтобы подключиться к каналу. Надо было что — то ему отвечать. А ответов пока у нее нет. И вряд ли они появятся в ближайшее время. Поэтому сигнал зуммера так и остался очередной раз без внимания, а появившаяся вместо Мари анимашка — автответчик, попросила собеседника связаться с домом Коллинз через некоторое время или оставить сообщение. Но Пауль молча отсоединился, будем надеяться, что его ангельское терпение, наконец, иссякнет, и он больше не позвонит.
Мари захотелось сварить себе ароматного кофе, чтобы набраться сил перед дальнейшим погружением в Хронику бабушки. Она осилила почти половину дневника, другая обещала быть не менее захватывающей.
Девушка спустилась на кухню и задала программу кофе машине — выбор пал на бразильский мокко с ароматом ванили.
Сев за барную стойку с чашкой волшебного напитка, Мари сделала первый маленький глоток и вдруг вспомнила… Стефана. Их знакомство началось в маленькой кофейне в пригороде Берлина, в студенческом кампусе. Студент старшего курса факультета инновационных технологий, Стефан Майер, симпатичный высокий шатен с янтарными и вечно смеющимися глазами, давно приглянулся Мари, но будучи от природы скромной и застенчивой, девушка позволяла себе любоваться им лишь издали. А тогда случилось невероятное, и Стефан сам подсел к ней и предложил угостить кофе. Мари не верила своим глазам и казалось, забыла весь словарный запас немецкого языка, ради пополнения которого приехала в университет им. Гумбольда по студенческому обмену.