Дальше ее воспоминания замелькали как кадры заезженной индийской мелодрамы красочной и романтичной.
Неожиданное знакомство с мужчиной своей мечты — бесконечно долгие прогулки по пустынным улицам старого города — разговоры обо всем и ни о чем — первая неуверенная близость — безумная страсть, повторяющаяся каждую ночь в квартире, что снимала Мари — и любовь, Любовь, ЛЮБОВЬ, — вечная и бесконечная — желание соединить свою жизнь с самым красивым мужчиной на свете, с самым нежным и сексуальным, самым достойным и преданным…. и, наконец последний завершающий кадр — кабинет врача, сообщающего Мари о беременности и счастливые, восторженные глаза Стефана, встретившего ее возле ворот клиники Шарите. Конец первой части — счастливой любовной истории.
В то лето они вдвоем отправились поработать волонтерами в лагерь для детей с ограниченными умственными возможностями на юг Нижней Саксонии, в курортное местечко Крибштайн, известное кристально чистым горным озером и возвышающимся над ним средневековым замком.
Стефан был задействован в команде аниматоров, а Мари доверили группу уже довольно взрослых пятнадцатилетних девочек, но остававшихся на уровне развития наивных пятилеток.
И опять замелькали кадры воспоминаний, раз за разом теряющие краски и ставшие в конце зловеще черно — белыми.
Прекрасное солнечное утро — группа девочек нежится на берегу озера, и они просят разрешить купание — Мари встает на гидроскутер, чтобы с воды следить за детьми, ее напарница ведет девочек в воду — радостные крики и брызги от плещущихся в воде счастливых великовозрастных глупышек — ее любимица хулиганка рыжеволосая Кристи, улучив мгновение, пока внимание Мари занято ее подругами, вырывается из — за заграждения и плывет на середину озера — она замечает беглянку в самый последний момент, когда в поле ее бокового зрения попадает движущийся на огромной скорости аквабайк, ведомый незнакомым явно неадекватным мужчиной, который не сбавляя скорости, направляет водный мотоцикл прямо к девочке и громко кричит, — Сейчас будет на одного тупого ублюдка меньше!
Мари не раздумывала тогда ни секунды, в ее голове моментально сложились траектории движения обоих скутеров, и она нажала на газ. Разгоняясь до предела возможности своего двигателя, она молила Бога лишь об одном, успеть! Успеть! Сбить мерзавца раньше, чем он проедет своим мотоциклом по голове бедного больного ребенка, которая, и так уже все поняла, развернулась и с отчаянными криками безуспешно гребла к берегу.
От того, что произошло потом, даже кадров воспоминаний не осталось, лишь ощущения. Сначала страшного удара, боли в ушах от разъяренного нечеловеческого вопля разочарованного пьяного садиста и наконец, удушья, раздирающего легкие, наполняющиеся холодной водой.
Следующим воспоминанием становятся отчаянные, наполненные слезами глаза Стефана, сидящего на краю ее больничной койки и сжимающего ее руки.
Мари совершенно не чувствует своего тела, живым остается лишь ее сознание, до которого постепенно доходит ужас того, что говорит сейчас ее любимый
— Мари, что же ты натворила!!! Ради этой малолетней идиотки ты пожертвовала нашим ребенком! Мари, за что ты так со мной??
Она молча слушает его обвинения, переходящие в истерику, ощущая себя пустотелой оболочкой. Как буд-то вместе с преждевременно вышедшим из нее малышом, она потеряла и собственную душу. The End второй части черно белой трагедии.
Но начавшаяся третья часть ее жизни, названная в дальнейшем саркастической мелодрамой, так и оставалась не расцвеченной художественным редактором, потому что не хватило на нее цветной пленки, на складе осталась лишь черно- белая.
Стефан был убит, уничтожен, растоптан свалившимся на него известием о кончине их народившегося младенца и не нашел ничего лучшего и достойного, как успокоить свои страдания и осушить слезы в объятиях лучшей подруги Мари, Иваны Куликовой. Их связь продолжалась не много не мало почти полгода после трагедии и была открыта совершенно случайно. Вернувшись не вовремя в снимаемую вместе с Иваной квартиру, Мари услышала от двери характерный скрип кровати и стоны, она испугалась и уже собираясь уйти и не смущать подругу, как с удивлением заметила на вешалке куртку Стефана, привезенную недавно ею самой из Рима. Мир потемнел перед глазами. Превознимогая отвращение и боль, на деревянных ногах она прошла в комнату подруги и кинула куртку прямо в раскрасневшееся от страсти лицо ее бывшего возлюбленного. А потом было все как у всех, прошедших через финальную сцену адюльтера, банально и пошло, его вновь прозвучавшие и уже до оскомины надоевшие обвинения в убийстве их невинного ребенка из-за спасения слабоумной больной дурочки, его жалобы в непонимании и не сострадании великому горю несостоявшегося отца, и наконец, видимо опомнившись, запоздавшие слезы раскаяния у обоих предателей.
Какая теперь разница, Мари закрыла дверь в прошлую жизнь и до сих пор не ведает, как сложилась дальнейшая судьба Иваны и Стефана. Возможно, они обрели свое счастье вдвоем.
После смерти нерожденного ребенка и двойного предательства должно было пройти почти два года, как Мари научилась дышать самостоятельно, полной грудью, наслаждаясь каждым глотком воздуха. Когда она вновь смогла без смущения поднять глаза на находящихся рядом мужчин, сначала на своих коллег по кафедре на факультете судебной психиатрии Цюрихского университета, куда она выиграла грант для продолжения обучения, а потом и на других, живущих в ее мире.
С Паулем Шальке она познакомилась в этот году, во время зимних каникул в Церматте, которые проводила вместе с коллегами по работе.
Так замелькала следующая часть кадров ее на этот раз приятных цветных воспоминаний из цикла — любовная мелодрама, но пока еще не отснятая режиссером до своего грустного финала или до счастливого хеппи энда.
Обычное солнечное утро на просыпающемся горнолыжном курорте — тишина и кристально чистый морозный воздух волшебного дымчато-розового цвета — Мари садится в первый поезд, поднимающий любителей утренней целины на склоны Горнерграда — наслаждение полетом в окружении лишь сверкающего миллиардами ослепительных искр под утренними лучами пушистого нетронутого снега — неописуемый восторг от полного контроля скорости — резкий выброс адреналина от возникшего слева и внезапно подрезавшего ее лыжника — нелепое совместное падение.
Сила удара была значительной, и Мари, лежа в пушистом сугробе, первым делом потихоньку одна за другой проверила свои конечности, и радостно поняв, что переломов нет, попыталась встать. Ей это удалось с трудом, потому что только одна лыжа оставалась пристегнутой к ботинку, а другая отлетела в неизвестном направлении. Ее, слегка прихрамывая, уже нес молодой парень среднего роста, засыпанный снегом, но улыбающийся во весь рот. Гневные слова возмущения, готовые было сорваться с губ Мари, так и замерли там, когда она увидела его озорные ребячьи глаза с пляшущими в них веселыми чертиками.
А что в принципе произошло? На склоне это обычное дело! Хорошо, что оба остались целы.
Мари, поддавшись обаянию незнакомца, приветливо улыбнулась ему в ответ.
Так внезапно появился в ее жизни, Пауль Шальке, бизнесмен из Дортмунда.
Симпатичный молодой блондин, крепкий, мускулистый, с красивыми ясными голубыми глазами и волевым подбородком, один из лучших представителей утерянного древними арийцами национального генофонда.
Пауль отдыхал в Церматте со своими оторвавшимися от семей друзьями, сумасшедшими, одуревшими от желанной свободы немцами.
В первый же вечер Пауль пригласил ее на ужин в ресторан, чтобы сгладить вину за свою неуклюжесть.
Они расположились в уютном национальном штюбли на первом этаже Валлизерхоф, гостиницы, в которой жила Мари. За ароматным сырным фондю и бутылочкой сначала фенданта, а потом кирша, Мари с изумлением поняла, что они с Паулем легко находят общие темы для разговора, что ей не только комфортно, но и удивительно приятно в его обществе. А потом случилось невероятное, Мари впервые за десять лет рассказала человеку, которого знала всего один день, историю всей своей жизни, не исключив и трагический случай на озере. Скорее всего она поддалась не на обаяние Пауля, а воспользовалась стандартной ситуацией ' Попутчики', Мари была уверена, что знакомство с симпатичным немцем закончится через два дня, сразу же после ее отъезда с курорта. Ее удивила реакция собеседника на слова Стефана, сказанные Мари в больнице после происшествия — Пауль криво усмехнулся, а потом осторожно дотронулся до рук Мари и сказал, — Неужели ты сомневаешься в правильности своего поступка? Я бы поступил так же, не задумываясь ни минуты! Ты молодец, девочка! И не смей себя винить!