Линда Черри - Хроники Ники

А потом, спустя несколько минут (часов или лет?) мы вдруг слышим стук в дверь и крик Насти:

— Макс, там в дверь звонят! Что делать? Открыть?

Несколько мгновений мы смотрим друг на друга, все еще охваченные тем невероятным безумным электрическим полем, не понимая, что вообще происходит, чей это голос звучит за дверью, и почему надо куда-то срываться и делать что-то иное, нежели то, что мы только что вытворяли, забыв самое себя.

Ты в растерянности проводишь ладонью по лицу, ерошишь и без того взлохмаченные волосы. Потом нехотя встаешь, находишь на полу джинсы, футболку.

— Одевайся спокойно. Как будешь готова — выходи. Я пойду, посмотрю, — вздохнув, говоришь ты, открываешь дверь и исчезаешь за ней.

Я растерянно оглядываюсь, у меня до сих пор все дрожит внутри. Откидываюсь головой на подушку и чувствую на ткани наволочки запах твоих волос, утыкаюсь в нее носом, пытаясь вдохнуть его как можно больше, чтобы запомнить. Представляю, как мы вдвоем спим здесь, а потом просыпаемся вместе и улыбаемся друг другу. Но потом понимаю, что это всего лишь мечта. Есть маленькая надежда, что когда ты позже вернешься в эту свою постель, то почувствуешь, что она пахнет мной, и вспомнишь, что было. А пока это и так слишком очевидно. В комнате все еще висит запах наших горячих тел, и воздух едва ли не искрится от сексуального напряжения. Нужно открыть окно и поскорее уходить отсюда.

Я быстро одеваюсь, отряхиваю одежду от ворсинок пледа, заправляю постель, распахиваю окно, несколько минут дышу в него, пытаясь выгнать из головы морок от произошедшего. Потом приглаживаю волосы насколько это возможно, и, восстановив, наконец, дыхание и сердцебиение, осторожно выглядываю из комнаты.

И тут же глазами встречаюсь с Настей, которая смотрит на меня из распахнутой двери ванной напротив. Я делаю стремительный прыжок к ней, и она тут же захлопывает дверь и поворачивает защелку. Я растерянно оглядываюсь по сторонам. Прекрасный просторный отделанный темно-зеленым керамогранитом совмещенный санузел. Видимо, раньше он был раздельным, но его соединили, изменили планировку, поставили огромную широкую ванну, куда вполне могло бы поместиться двое или даже трое. На краю этой ванны сидит Катя и задумчиво курит. Настя садится на закрытый унитаз и рассматривает меня. Я бросаюсь к умывальнику, открываю холодную воду и начинаю жадно пить из-под крана. Потом, обессилено сползая спиной по запертой двери, опускаюсь на пол к ногам Насти. Она заботливо подает мне уже зажженную сигарету.

— Там Коля и еще какой-то парень. Все нормально, они на кухне. Похоже, намечается продолжение вечеринки, — весело сообщает Катя.

— Время: уже седьмой час, — строго сообщает Настя.

— Как седьмой? — тупо переспрашиваю я.

— А так. Кое-кто почти три часа трахался! А жизнь то на месте не стоит, между прочим. Мы тут уже как родные! Посуду вымыли, кофе сварили, посмотрели «Симпсонов» и даже подремать успели, пока султан был с «любимой женой»! — полушутливо — полуворчливо рассказывает Настя.

— Как три часа? — снова переспрашиваю я, не узнавая своего голоса, он звучит растерянно и хрипло.

— Да ты посмотри на себя! — восклицает Катя.

Я поднимаюсь с пола, тушу сигарету в пепельнице в руках Кати и тупо смотрю на свое отражение в овальном зеркале над умывальником.

Глаза с расширенными зрачками занимают примерно половину лица, волосы взбиты, щеки горят, губы припухли и покраснели после сотни дичайших поцелуев.

— Да, и почему, некоторые так классно выглядят после секса? — замечает Катя, — Я вот всегда какая-то мятая, вечно глаза размазаны, волосы в колтунах.

— Классно? — произношу я, все еще не до конца выйдя из транса.

— Да, ты вся просто светишься, жаль только отупела слегка! — с легким раздражением говорит Настя и добавляет, — Ну, что, может, пойдем уже, а то Макс решит, что мы тут корни пустили.

Мы втроем нерешительно крадемся на кухню. Откуда доносятся голоса парней, и тянет сигаретным дымом. Катя, как самая смелая тихонько толкает застекленную дверь, и мы видим тебя с сигаретой в зубах у открытого окна, а за столом Колю и пухлого парня со слегка вьющимися темно-русыми волосами. На столе пиво в высоких стаканах и несколько пачек с чипсами и орешками.

— Ну, наконец-то, — восклицаешь ты, — я уже хотел собрать поисковую экспедицию. Что вы там делали? Гомункула растили что ли?

— Ага, троих! Чтобы у каждой был свой, ручной, манюсенький такой, — бодро отзывается Катька, — Привет, Коля! — она хлопает парня по плечу и по-свойски усаживается на табуретку возле него.

Мы с Настей тоже здороваемся с ним, Коля приветливо кивает. Настя тут же садится, а я, поскольку места за столом больше нет, подхожу к окну и становлюсь около тебя. Ты тут же привлекаешь меня за талию ближе к себе, и по моему телу не смотря на минувший трехчасовой марафон, снова пробегает ток желания.

— Девочки, знакомьтесь с Юрой, это мой младший брат. Рекомендую, будущий архитектор, игроман, неутомимый любовник! — говоришь ты.

— Это у вас семейное, да? — уточняет Настя.

Коля весело хохочет, а парень сурово замахивается, чтобы дать тебе локтем под дых. Ты отпрыгиваешь и еще сильнее прижимаешься ко мне.

Я рассматриваю парня и нахожу в нем черты отдаленно напоминающие твои, но совершенно непривлекательные. Девочки тоже как видно не испытывают особого интереса.

— Макс, мы наверно пойдем, нам еще до дому добираться, — нерешительно говорит Настя.

— Да ты что? Нет! Вечер только начался! Мы вас никуда не пустим. Давайте так, сейчас мы допиваем, доезжаем до «Арта», забираем еще пару людей и потом гоним в «Диггер», там сегодня закрытая вечеринка, — предлагаешь ты.

Я вижу, как глаза Кати вспыхивают. Словосочетание «закрытая вечеринка», для нее звучит так же как «Сокровища Нибелунгов» для маньяка — археолога.

— Ну, если только ненадолго, Макс! И вы нас потом проводите! — быстро проговаривает Катька и оглядывает присутствующих. Никто не возражает. Настя тоже хочет на вечеринку, вдруг там будет кто-то, заслуживающий ее внимания или Ян на худой конец. А мне вообще все равно, где быть. Пусть это будет хоть «Диггер», хоть булочная за углом, хоть пустыня Гоби, лишь бы подольше быть рядом с тобой. И пусть Ян говорит, что хочет. Пусть опять лепит про похоть и псевдолюбовные теории, мне больше не хочется ему верить, он сам запутался дальше некуда.

И вот мы уже едем все вместе в автобусе. И мы с тобой всю дорогу целуемся. Но в какой-то момент я чувствую, что это уже не от посткоитальной страсти, а чтобы заполнить пустоту между нами. Нам снова катастрофически нечего сказать друг другу. Видимо поэтому ты, то целуешь меня, то просто шепчешь мне на ухо мое имя.

Скоро мы опять оказываемся в «Арт-кафе». Вечером здесь многолюдно и шумно. За каждым столиком компании и мы с трудом проталкиваемся к месту, где сидят какие-то твои и Колины очередные друзья. Мы садимся, знакомимся. И Настя, оживившись, начинает с одним из них очень заумную беседу про «карассы» по Курту Воннегуту. Вот, мол, люди моего «карасса», а вы кто такие, и так далее. Парни оказываются в теме, и Настя и Катя с удовольствием общаются с ними.

— Принести тебе чего-нибудь? — ласково спрашиваешь ты меня, наклоняясь над моим ухом.

— Ничего не нужно, спасибо, — смущенно говорю я.

— Давай, я принесу тебе мороженое? — говоришь ты и встаешь.

— Не надо, — повторяю я, но ты уже вышел из-за стола и направляешься к бару, обходя разношерстных субъектов наполняющих кафе.

Я вижу, как ты искусно раздвигая небольшую толпу у стойки, пробираешься к бармену, вижу как он проворно оформляет и подает тебе два шарика мороженого в стеклянной креманке с маленькой ложечкой, вижу как ты идешь обратно с добычей ко мне. А потом, я вижу, как из-за столика невдалеке вдруг встает и оказывается прямо перед тобой стройная пышногривая фигурка в розовом кукольном сарафане с оборками. Она что-то говорит тебе, запрокидывает голову и хохочет. Она кладет свою руку тебе на плечо. Она повисает на твоем локте. Она берет ложечку и, зачерпывая мороженое, аккуратно отправляет его в свой накрашенный рот. Ты не возражаешь. Она кладет ложку на место и целует тебя сначала в щеку, потом в губы. И ты не против. Она — это Мэри.

Чувствую, как сердце подскакивает к горлу и бьется так, что едва не выпрыгивает на стол. В глазах песок. В руках дрожь. В животе чей-то холодный кулак с костлявыми пальцами больно сжимает самые жизненно важные органы. Задыхаясь от накатившей боли, толкаю Катю локтем и киваю в сторону, где вы стоите и так мило общаетесь. Она реагирует мгновенно. Берет нас с Настей за руки и тоном не терпящим никаких возражений громко заявляет: