— Я очень сомневаюсь, что она хотела именно этого. Она была слишком деликатной, чтобы навязывать мне такое желание. Как я поняла, она хотела только одного, чтобы я нашла в жизни настоящую любовь, и только.
— А разве ты не обрела эту любовь за последнее время, когда мы с тобой были вместе? — умоляющим голосом спросил Уоррингтон.
Она покачала головой:
— Нет, Том. Нет.
— А я все это время вел себя так осторожно, так предупредительно, старался ничем не обидеть тебя, не задеть твоих чувств. Знаешь, когда мы были наедине, как часто мне хотелось обнять тебя, поцеловать?
— Конечно, знаю, Том, — с жалостью ответила она, думая о том, как часто люди принимают за любовь обычное плотское влечение. Только недавно она поняла: Том не любил ее по-настоящему, да, его влекло к ней, он испытывал вожделение, но не более того, не саму любовь.
— Извини меня, но я сразу поняла, для чего ты вернулся в Россию, причем на заранее обусловленный срок. Ты посчитал, раз ты вдовец, а я потеряла мужа, то полгода или чуть более того вполне хватит, чтобы завоевать мое сердце и увезти меня с собой. Том, ты ошибся. Этого не произошло. Да и в любом случае, я никогда не смогу заменить тебе Сару. Ты будешь любить ее до конца своей жизни, и никуда тебе не деться от этого.
Лицо Уоррингтона стало строгим и суровым, казалось, он впервые осознал, какой непоправимой утратой стала для него смерть Сары, что теперь для него все изменилось, и уже ничего нельзя было исправить.
Наступил долгожданный день коронации. Маргарита, как и многие другие, стояла возле входа в собор, ожидая появления императрицы, которая должна была вот-вот появиться. Стоит ли говорить, что весь Кремль, вся Соборная площадь были заполнены толпой народа, военных и чиновников. Отовсюду раздавались восторженные крики «ура!» и «слава матушке императрице!». Наконец к собору медленно подъехал экипаж с императрицей в сопровождении конного эскорта. Екатерина встала и спустилась вниз. Маргарита тревожным взглядом быстро оглядела надетое на Екатерине платье. Казалось, все было и порядке, но опытный взгляд портнихи заметил небольшую складку на юбке Маргарита бросилась навстречу императрице, опустилась на колени и быстро одернула полу юбки, затем руками разгладила лишнюю складку. Теперь все было в порядке. Придворные оттолкнули и сторону Маргариту, и императрица величаво взошли в собор.
Торжественного выхода императрицы из собора пришлось ждать долго, все на площади начали изнывать от нетерпения. Наконец на крыльце собора возникла величественная фигура Екатерины, ни голове у нее сверкала золотом и бриллиантами корона. Маргарита ахнула, как и все, стоявшие на площади, зрелище действительно было ошеломляющим.
В правой руке Екатерина держала скипетр, усыпанный алмазами, а в другой руке державу — золотой шар с крестом наверху. Юбка императрицы вся была усеяна вышитыми изображениями двуглавого российского орла, корсаж платья украшало такое же изображение орла, правда, гораздо большего размера. Ниспадавшая с плеч Екатерины пурпурным мантии были оторочена горностаем и также имела на себе вышитое изображение двуглавого орла. Верхняя часть лифа расшивалась серебряной тесьмой и мелкими алмазами, их ясный и чистый блеск перекликался с блеском более крупных алмазов, усыпавших корону.
Наверху короны, ярко выделяясь на чистом и холодном фоне прозрачных бриллиантов, горел красным огнем громадный, невиданной красоты турмалин. У Маргариты перехватило дыхание от такой величественной красоты. Екатерина, проходя на соборную паперть, незаметно кивнула ей головой. Едва толпа увидела императрицу, как вся площадь огласилась восторженными громкими криками.
После завершения коронационных торжеств в Москве двор перебрался обратно в Петербург. В северной столице началась непрерывная череда празднеств, балов, фейерверков. Один из самых больших и роскошных балов было решено устроить в Зимнем дворце. Среди приглашенных, разумеется, была и Маргарита. Вечером к дворцу стали съезжаться сотни и даже тысячи гостей. Возле парадного входа царила невероятная теснота, приехавшие на бал нескончаемым потоком поднимались наверх по парадной мраморной лестнице. На верхней площадке лестницы тоже была толчея, но уже не такая плотная, как у основания. Через распахнутые позолоченные двухстворчатые двери гости сперва попадали в небольшой круглый зал, миновав который они оказывались в громадном, украшенном позолотой и лепниной парадном зале. Сотни свечей в настенных канделябрах освещали все его огромное пространство. Во дворец съехалось около трех тысяч гостей, но поскольку и сам дворец, и парадный зал были высокими и просторными, создавалось впечатление чего-то широкого и свободного. Маргарите показалось, что такое возможно только в сказке.
Она довольно долго разговаривала со знакомыми придворными, обсуждая многочисленные события в жизни города. Затем, утомившись от духоты, решила выпить лимонаду, чтобы немного освежиться. Для этого надо было пройти сквозь шелковые занавески в соседний буфетный зал, почти не уступающий по своим размерам парадному.
Здесь стояли накрытые столы с закусками и винами. Едва только она очутилась в этом зале, как неожиданно столкнулась липом к лицу с Екатериной, сидевшей возле одного из столов. Маргарита почтительно склонилась в реверансе.
— Мне бы хотелось выразить вам свою глубокую благодарность, — первая начала разговор Екатерина. — Ваше платье для коронации выше всяких похвал. Оно настолько великолепно, что у меня нет слов, чтобы выразить в полной мере свое восхищение.
Маргарита еще ниже склонилась в реверансе, она прощалась с императрицей.
Следующий день был днем отъезда. На проводы пришли все: Жанна, Изабелла, Софи и Виолетта, причем все ее подруги пришли имеете с мужьями, а Жанна с сыном и его невестой, — настолько все любили и уважала Маргариту. Во время прощания было немало слез, поцелуев и объятий. Еле-еле вырвавшись из удерживающих ее рук, Маргарита вспрыгнула в карету, и тут же прозвучал сигнал к отправлению дипломатического кортежа. Кареты тронулись вперед под вооруженным эскортом. Из окна кареты Маргарита махала рукой своим подругам и друзьям, шедшим следом за каретой а также махавшим ей на прощание, до тех пор, пока они не скрылись из виду. Ей показалось, что в стороне вдали мелькнула фигура Уоррингтона, наверное, тоже пришедшего проводить ее.
Спустя несколько дней в опустевшее бывшее жилище Девэнтера пришла Маринка чтобы навести там порядок. Перед своим отъездом Маргарита наказала служанке регулярно наведываться в квартиру, убирать пыль, мыть полы, одним словом, поддерживать порядок для какого-нибудь будущего квартиросъемщика. Маринка только успела покончить с уборкой, как вдруг раздался стук в двери. Вытирая руки о фартук, девушка подошла и открыла. На пороге стоял Ян ван Девэнтер, вид у него был хмурый.
— Мадам Маргарита дома? — осведомился он.
— Нет, минхер. Она уехала.
Ян увидел, что прихожая была пуста, в ней не было никакой мебели.
— Она сняла другую квартиру? В каком месте?
Маринка отрицательно помотала головой:
— Нет, она уехала из России.
— В Англию, я так полагаю? — совсем помрачнев, вопросительно взглянул на служанку Девэнтер.
— Нет, во Францию. В Париж. Она намерена открыть там свою собственную мастерскую.
Девэнтер пришел в страшное волнение.
— Как давно она уехала? — резко задал он вопрос. — Месяц назад? Полгода?
— О, нет, минхер. Наверное, две недели тому назад.
— Отлично. Значит, она еще не покинула пределов России Огромная тебе благодарность, Маринка.
Он круто развернулся и быстрыми шагами пошел прочь.
Ван Девэнтер прибыл в Петербург только сегодня, рано утром. Летом он предпринял длительную поездку в Архангельск, где, по слухам, жил подающий большие надежды один русский художник. Приехав в Архангельск, голландец убедился в справедливости дошедших до его ушей слухов. Полотна русского живописца были действительно очень хороши. Ван Девэнтер приобрел у него три полотна, одно из которых он намеревался предложить императрице.
Когда он явился в Зимний дворец, к его удивлению, императрица примяла его сразу, как только услышала его имя. Екатерина приобрела все три картины русского живописца. Когда Ян покидал покои императрицы, он почти не скрывал своего удовлетворения, он улыбался, на сердце у него было весело. Он не только провернул удачную сделку, но императрица дала ему особо важное поручение — купить одну или две частные коллекции картин и других произведений искусства, если таковые будут продаваться в Европе, а у него уже были на примете два подобных собрания живописи, из которых одно вскоре должны были выставить ив продажу в Англии, а другое во Франции. Ван Девэнтер слегка польстил императрице, сказав, что она собирается украсить свой дворец самыми прекрасными творениями, какие только можно сыскать сейчас в мире.