Фэй Уэлдон - Худшие опасения

Хэмиш Лудд еще четыре часа просидел в кабинете Неда — разбирал бумаги, звонил коллегам Неда. Договорился, что в субботу приедут за одеждой Неда — ту, которая еще имеет товарный вид, отдадут в благотворительный магазин, а остальную свезут на помойку. Сортировка возлагалась на Александру. Об этом Хэмиш известил ее, когда она принесла кофе. Хэмиш сидел за столом Неда; лампа подсвечивала его волосы точно так же, как раньше подсвечивала волосы Неда. Кудри у них обоих густые, унаследованные от отца и деда. Клан Луддов. Род инженеров, корабелов с судостроительных верфей, пока в Шотландии еще были верфи.

— Я не могу этим заниматься, — сказала Александра. — Как подумаю, что нужно принимать решения… И Нед был бы страшно недоволен. Он все хранил — терпеть не мог ничего выбрасывать.

— Чем скорее это будет сделано, тем скорее для вас начнется новая жизнь, — сказал Хэмиш. — Не медлите. Я правильно понял, что вы хотите остаться в этом доме?

— Конечно, хочу, — изумилась Александра. — Мы с Сашей здесь живем.

— У вас же есть лондонская квартира, — сказал Хэмиш. — На Энглисс-стрит. Та, которой Нед владел напополам с Крисси. Вам известно, кто такая Крисси?

— Конечно, знаю, — сказала Александра. — Первая жена Неда. Прежде чем мы смогли пожениться, нам пришлось ждать оформления развода. Ужасная женщина. С ней было так трудно договориться. Как можно предполагать, что я о ней ничего не знаю?

— Зачем сразу срываться? — сказал Хэмиш. — Я же не знаю, что вам известно, а что нет.

— О Крисси я, безусловно, знаю все, что мне требуется, — сказала Александра. — Когда я переехала к Неду, мне поначалу пришлось жить в окружении ее вещей. Собственно, отчасти потому мы сюда и перебрались. На Энглисс-стрит всюду маячил ее злобный призрак. Со временем все улеглось. Теперь я даже могу оставаться в той квартире одна. А раньше мне было там нестерпимо душно.

— Изначально это был ее дом, — напомнил Хэмиш. — Неужели она должна была тихо уйти?

— Нед выкупил ее долю, — сказала Александра. — По более чем справедливой цене. Они друг друга никогда не любили. Она женила его на себе обманом — прикинулась, что беременна.

— Как же, как же, — кивнул Хэмиш. — Помню-помню. Возможно, это был выкидыш. Итак, вы разделили квартиру пополам, одну часть очень выгодно перепродали, а другую на всякий случай сохранили за собой. Вам известно, что Нед и до Крисси был женат?

— Чушь! — отрезала Александра. — Допустим, о Шелдоне Смайте Нед мне не сказал — просто чтобы не забивать мне голову пустяками. Но о другой жене он бы мне обязательно рассказал. Во всех деталях.

Но Хэмиш сообщил, что она ошибается. Он располагает письмом от Неда, датированным августом 1969 года. В письме Нед просил брата подготовить родителей к известию, что он женился.

— То лето он провел в Испании, — сказала Александра. — Он тогда был студентом. В шестьдесят восьмом отправился в Париж, а потом исколесил всю Европу.

— А сухарь и зануда Хэмиш тем временем доучивался в университете, — сказал Хэмиш. — Письмо было отправлено из Барселоны. Ее звали Пилар.

— Возможно, мне следует прочесть это письмо, — заметила Александра.

— Оно у меня дома, в Эдинбурге, — сказал Хэмиш, а затем добавил, что в кризисные периоды жизни Нед часто ему писал.

— Неудивительно, — сказала Александра. — Нед обожал письма — он же был литератор. Я лично предпочитаю телефон.

— Когда Нед женился на Пилар, когда он встретил Крисси, когда он встретил вас, когда он развелся с Крисси, когда у вас родился мальчик. Все эти письма я бережно храню.

— Да, вам они, наверно, очень дороги как память, — любезно сказала Александра. Она чувствовала: Хэмиш на нее ополчился. Может быть, он симпатизирует Крисси, которую сместила она, Александра? Такое случается. Глаза у него красные, припухшие. Значит, недавно плакал. Наверно, его следует простить. Александра спросила, видел ли он хоть раз эту Пилар. Хэмиш ответил отрицательно; Нед упомянул о ней один-единственный раз, в том самом письме от августа 1969 года. Летом 1970 года Нед вернулся из Испании. Один.

— Наверно, она существовала в его фантазии, — сказала Александра. — И даже на бумаге, в этом письме. Но только не в реальности. Или он просто хотел припугнуть родителей.

— Я и сам всегда сомневался, — сказал Хэмиш. — А теперь это навсегда останется загадкой.

И добавил, что в любом случае не обнаружил среди бумаг Неда никаких документов, свидетельствующих о реальности того брака или последующего развода. По крайней мере, пока.

Александра сказала, что, возможно, Нед просто запрятал эти документы в надежное место, а потом, по своему обыкновению, запамятовал, куда именно. Но теперь это вряд ли что-то значит. Это случилось, если вообще случилось, тридцать лет назад. По-видимому, Нед был женат на Крисси законным браком — иначе ему не пришлось бы хлопотать о разводе, прежде чем жениться на Александре. Сама Александра была его законной супругой, а теперь стала законной вдовой. Это только в отношении антиквариата действует закон, по которому неважно, сколько раз вещь переходила из рук в руки — если она когда-то была украдена, то право собственности возвращается к изначальному законному владельцу. Один приятель Александры, актер, купил на Портобелло-роуд пару китайских ваз. Заплатил пять тысяч фунтов. Когда его фотографировали для журнала «Хеллоу!», он решил сняться на их фоне. Владелец опознал вазы по фото, и актер должен был их вернуть. Ни тебе ваз, ни тебе пяти тысяч фунтов.

— Кара за тщеславие, — удовлетворенно заключил Хэмиш. — Жажда саморекламы — бич вашего театрального мира. Вашему другу следовало быть осторожнее. Кроме того, в семейном праве, насколько я помню, действует тот же принцип. Любая последующая сделка, заключенная позже противозаконной, не имеет юридической силы.

— В таком случае, — сказала Александра, — мы тоже должны быть осторожны и не упоминать эту мифическую Пилар при юристах — вдруг они захотят поживиться за наш счет.

— Я вас вполне понимаю, — сказал Хэмиш, — разжалование из вторых жен в третьи весьма обескураживает. Что ни говори, а брат есть брат. Этого родства уже ничто не может изменить.

— Почему же не может? — возразила Александра. — Допустим, ваша мать вдруг признается, что зачала вас не от мужа. И вы мгновенно превратитесь в единоутробного брата, брата наполовину.

Хэмиш криво улыбнулся и вновь погрузился в бумаги брата. «Смерть, — подумала Александра, — пробуждает во всех худшее, что в них есть. Во всех, а значит, и во мне».

Узнав о смерти Неда, Тереза вернулась из отпуска прежде времени. В знак соболезнования и искренней приязни она принесла Александре твердый, как подметка, пирог с курятиной и картошкой. Плакала Тереза, не переставая. Крупные слезы катились по ее широкому, гладкому, юному лицу, цвет которого резко контрастировал со скорбным выражением — палящее солнце Майорки выкрасило кожу Терезы в ярко-пунцовый оттенок. Несмотря на великанское сложение — в талии Тереза была шире, чем Александра в бедрах, — у нее не было отбоя от столь же молодых поклонников. Впрочем, Тереза шугала этих юнцов, как мух, уверяя, что никого на свете, кроме Саши, не любит. Александра поблагодарила Терезу за пирог и сочувствие, но от помощи отказалась, уверив, что отлично обходится своими силами. Саша вернется в дом только после похорон. Естественно, время ожидания будет оплачено Терезе по обычным расценкам.

За ужином Хэмиш сказал:

— Мне очень жаль, что мы слегка поссорились. Мы оба должны пойти на уступки — я же вижу, как вам тяжело. За все это время мне так и не удалось узнать вас так близко, как бы мне хотелось. Я очень далек от кругов, в которых вращался Нед. О тех, кто занят в шоу-бизнесе, часто судят предвзято. Вы очень мужественная женщина. И такая же красивая, как на фотографиях. Просто немного несобранная. Кто-то должен вам помочь, — и он накрыл рукой ее запястье. Александра испуганно вздрогнула, но это было прикосновение брата, нежное, сочувственное, и она прониклась признательностью. Ее обрадовало, что приступ антипатии у Хэмиша миновал, хотя причины этой антипатии так и оставались для нее загадкой. Приятно, что Хэмиш находится в доме, рядом. Тишину ничто не нарушает, Алмаз, свернувшись под ногами, спит спокойным сном — не сопит, не всхрапывает тревожно.