Но Светлана не затихала, не желала успокаиваться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Шестопалов, избавь меня от интимных подробностей своей частной жизни! Чёрта с два мы закончили!

— Вот неугомонная, — внезапно вздохнул Володя. — Сестрёнка, ты уже бесишь даже меня.

— Не влезай, большой брат, — отрезала она. — Это наше дело. Ты не сможешь отвечать за него. Не в этот раз. Уверена, что это не ты подсунул ему эту девку, чтобы он как всегда выпустил пар после тяжёлых соревнований. Ты думал, что я не знаю о твоём действенном способе? Я всё знаю! Знаю, что ты постоянно находил ему девок, когда я отказывалась исполнять свой супружеский долг!

— Вот язва, — покачал головой Володя. — Уже даже я жалею, что позволял ему носится с тобой, как с писаной торбой. Влад потерял свою карьеру, потерял всё, над чем работал, чтобы обеспечить тебе дорогостоящее содержание в клинике. Если бы не он, мы давно отключили бы тебя от аппаратов. Он запрещал. А теперь ты, живая и в своём уме, закатываешь сцены ревности и выносишь нам всем мозг.

Владимир поморщился, словно уже пожалел, что рассказал сестре правду, но она, неожиданно для нас всех, громко рассмеялась.

— Влад, да ты реально неудачник. Ты мог остаться вдовцом, и тебя бы утешала вся женская часть города. Ты бы получил свободу, но ты выбрал борьбу за меня. Зачем? Чтобы бросить теперь? Неужели не было девок, что помогли бы тебе забыться? Маша смогла бы как следует утешить тебя, правда, детка? Уж её рот просто создан для утешений! Влад, скажи, через сколько времени после аварии ты опустил её на колени и намотал на руку её чудесный хвостик? Я же знаю, от чего ты тащишься. Когда она тебе наскучит, ты всё равно придёшь ко мне…

— Да заткнись ты, блин, — взорвался Влад. — Не делай из меня монстра, это не сработает. Ты всё понимаешь неправильно, чокнутая, извращённая стерва. У нас не такие отношения, не то, чтобы тебя это касалось, и не думаю, что ты сможешь когда-либо понять, но повторюсь — мы любим друг друга. Это, и только это имеет значение.

— Прошу, оставь ты этот слюнтяйский бред. Ты соскучился по женскому телу, поэтому повёлся на эту девку. Шестопалов, я знаю тебя большую часть своей жизни, ты же трахаешь всё, что двигается, всегда таким был. Любовь — это не для тебя. Ты же не знаешь, что это такое! Где бы тебя этому обучили? В детском доме? Так что просто скажи мне: через сколько часов после знакомства ты затащил её в койку? Через два или три часа? Сколько прошло?

Я размазывала по лицу слёзы, которые не хотели останавливаться. Мне было противно и больно за Влада: эта женщина абсолютно не знала его, но пыталась из последних сил ткнуть его побольнее. Как жена она провалилась, но и как сестра — оказалась так себе. Давить на его сиротское детство — это последнее, до чего можно опуститься в своей обиде.

— Примерно две тысячи восемьсот восемьдесят, — громко сказала я, пытаясь закрыть эту неприятную тему. — Столько прошло часов после нашего знакомства, прежде чем он затащил меня в койку.

Все уставились на меня, и я нервно пожала плечами.

— Он просто ещё с тобой не наигрался, — насмешливо произнесла Светлана. — Помяни моё слово, когда весь из себя обаятельный Влад разобьёт твоё бедное, наивное сердечко.

— Сестра, — снова вмешался Володя, — что мы всё о Владе да о Владе? Может, поговорим, куда ты так торопилась в день аварии? По какой причине села за руль бухая?

Опешив, Света замолчала, а Володя кивнул нам, и мы наконец смогли покинуть этот дом, коротко простившись.

Стоило двери хлопнуть за моей спиной, как Влад упал на колени.

— Детка, прости, прости, пожалуйста, меня! Я бы хотел спрятать тебя, закрыть, защитить от её глаз и её слов. Мне так жаль, что всё это дерьмо вывалилось прямо перед тобой. Если бы я только знал, какой кошмар тут приключится, я не посмел бы просить тебя быть здесь со мной.

— Влад, я устала, — начала было я, но он перебил.

— Нет, Машка, ты не можешь меня бросить. Ты обещала, что мы будем вместе, что мы справимся.

Он начал целовать мои руки и ноги, обеспокоено вглядываясь в моё лицо.

— Владик, — я закатила глаза, — я просто устала, хочу скорее домой. Я не бросаю тебя.

— Обещаешь?

— Обещаю.


ОН


Она безмятежно спала на моей груди, а я так и не смог сомкнуть глаз. Всю ночь внутри меня клокотала ярость. Я не мог поверить, что всё это произошло на самом деле. Безобразные слова Светы о моей прекрасной девушке рвали мою душу на части. Я хотел стереть их из её памяти, мечтал высечь там навеки слова о своей несовершенной любви.

Неужели, думал я, всё, что бросила мне в лицо Светка, правда? Если я не умею любить, то как назвать всю эту гамму эмоций, что захватывают всего меня рядом с Машей? Разве дело может быть исключительно в физической близости?

Наш невероятный секс — это следствие, а вовсе не причина.

Я вспомнил её слова: «Примерно две тысячи восемьсот восемьдесят». Я жалел, что потерял столько часов на грёбанные сомнения. Идиот, я должен был сразу схватить Машку и сделать её своей, с самого первого дня. Просто чудо, что она до сих пор со мной.

Её ресницы задрожали, и она открыла глаза и прижалась ко мне ближе.

— Ты не спишь? — Шепнула она.

— Не могу, — ответил ей.

— Почему? — Она развернулась и внимательно посмотрела мне в лицо.

— Не могу поверить, что это всё правда. Что ты — самая удивительная девушка — выбрала меня.

— У меня особо и выбора не было, — рассмеялась она чувственно. — Ты покорил меня с первого взгляда. Потерянный мальчишка в центре ринга. Мужчина, который похитил моё сердце. Удивительный любовник, который заставляет меня парить над землёй.

От каждого её слова я чувствовал, как моё сердце ускоряется. Она положила руку поверх одеяла в область моего паха и начала поглаживать, вызывая моментальное возбуждение.

— Я хочу тебя, детка, — хрипло сказал ей.

— Я хочу тебя, Влад, — ответила она и опустилась ниже.

В тот момент, когда её губы сомкнулись в тугое кольцо вокруг моего члена, я вознёсся в святые небеса и начал беспорядочно выкрикивать какие-то фразы. Машка насухо вобрала в себя моё семя и, глотнув, облизнула распухшие губы. Когда я притянул её к себе для поцелуя, она попыталась ускользнуть.

— Мне нужно ополоснуть рот, — объяснила она, — я быстро, обещаю.

— Зачем? — Не понял я.

— Влад, твой вкус остался на моём языке…

Я перестал слушать эти странные доводы сексуальной девчонки и поцеловал её глубоко и чувственно.

— Ты и я — одно целое, — прошептал я, укладывая её на спину. — Ты — моя, а я — твой.

Я спускался по её телу, покрывая поцелуями шею, грудь, живот…

— Ты — моя нежная, любимая, единственная…

Я обхватил руками её тонкие лодыжки и широко расставил в стороны ноги. Я наслаждался открывшимся видом: она, раскрытая для меня, возбуждённая, сочащаяся. Мой прекрасный цветок. Мой запретный плод.

Я легонько подул на влажную кожу, что подёргивалась под моим взглядом, и медленно провёл языком вдоль скользких складок. Её тело всегда так трепетно откликается на каждое моё движение, и я не хотел заставлять свою девочку ждать: я прильнул к её лону и жадно ласкал, доводя её до полного исступления, заставляя кричать моё имя.

Когда она обессилено упала на подушки, я ворвался в неё одним резким толчком бёдер и начал двигаться быстро, почти грубо. Я наклонился и поцеловал её затвердевшие соски, втягивая их по очереди в рот, посасывая и поглаживая языком. И в тот момент, когда мы взорвались одновременно, я посмотрел прямо в её глаза и чётко произнёс: «Маша, я люблю тебя. Всегда буду».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Спросонья я сразу не смог понять — проспал ли всего пару часов или уже сгущаются вечерние сумерки? Бросил взгляд на телефон. Уже вечер. А Машки снова нет рядом.

Я прошлёпал босыми ногами по прохладному кафелю в кухню.

— Брат, ну ты бы хоть прикрылся, — пробасил Володя.

— Я гостей не ждал, — огрызнулся я. — Ты какими судьбами? И где Машка?

— Сказала, что ей нужно отъехать в офис и заскочить домой за купальником, что бы это ни значило. Я жду, пока ты встанешь, уже несколько часов. Хорошо, что твоя подружка наготовила целую тонну еды.