— Тише, — успокоила я, — в этом нет твоей вины. И точно нет её вины. Она любила тебя всегда, даже когда думала, что тебя нет. Теперь ты знаешь, как сильно она тебя ждала. Теперь вы сможете наладить отношения, познакомиться. Мама расскажет тебе об отце.
Ирина вернулась, и мы замолчали. В её руках был фотоальбом.
— Вот смотрите, — она раскрыла его на столе перед нами. — Это твой отец, Влад.
Я ахнула, мой парень действительно был копией отца с той лишь разницей, что форму глаз он унаследовал от матери. Влад погладил дрожащей рукой старую фотокарточку и судорожно втянул воздух ртом.
- Это мы в день свадьбы, — с гордостью перевернула страницу его мать, и мы рассмотрели следующие страницы.
— Вы были красивой парой, — шепнула я.
— Спасибо, — просияла она, но тут же переменилась в лице. — А вот выписка из больницы.
ОН
Мы с Машкой склонились над потёртой бумагой, пытаясь найти ответы, что же произошло в ту ночь, когда меня записали в мертвецы.
Я пытался изо всех сил не анализировать сложившуюся ситуацию и старался никак к этому не относится. Подумаю потом.
— Разрешите мне сделать фото? — Спросила Машка у моей… кхм… матери.
— Да, конечно, никаких проблем.
Маша достала телефон и сделала несколько фото, выделив в особенности имя врача и печать медицинского учреждения.
— Это просто чудо, что вы случайно пришли к моему дому! — Воскликнула Ирина Михайловна. — Словно Господь направил вас ко мне.
— Должна признаться, — вздохнула Машка, — это я привела к вам Влада. Он всегда хотел узнать правду о своём рождении. Я подключила все свои знакомства и распутала клубок до вашего имени. Найти адрес не составило труда, особенно, если знаешь, где искать.
— Дочка, спасибо! Хотя я и знаю, что ты сделала это ради Влада, но я благодарна тебе, что привела его к моему дому, теперь я смогу умирать спокойно, зная, что он жив, зная, каким мужчиной вырос мой сын, зная, что он в таких заботливых руках.
— Не стоит, право слово, — улыбнулась Машка. — Вы ещё вполне молоды, пышите здоровьем, однажды вы ещё увидите своих внуков.
Я поперхнулся. Я ещё ни в чём не был уверен, я не знал этой женщины. Была ли она искренней?
Вдруг она просто выбросила меня как ненужного котёнка и теперь нагло врала в лицо? Я немного рассердился на Машку, что она уже доверила наших гипотетических детей незнакомке.
Я бросил взгляд на бумагу, в которой черным по белому было написано, что в ночь с 10 на 11 января 1988 года новорожденный ребёнок мужского пола скончался от острого менингита бактериального происхождения, расписку о получении тела на руки, подписанную Петром Степановичем Вакуленко и товарный чек на услуги погребения.
— Можно я ещё посмотрю фотографии? — Нерешительно спросил я у женщины.
— Конечно, давай я тебе всё расскажу? — Предложила она слегка настороженно.
— Давайте, — кивнул я в ответ, и она села справа от меня.
Женщина листала альбом и рассказывала мне о каждом событии, показала мне своих родителей, всех своих друзей-сослуживцев, Петра. Машка с интересом слушала её рассказы, иногда делая быстрые снимки. Мы сидели за фотоальбомом до глубокой ночи, сделав короткий перерыв для ужина.
— Нам пора, — с сожалением вздохнула Маша.
— Вы можете остаться у меня, — предложила Ирина Михайловна.
— Спасибо, но мы вернёмся в гостиницу, — ответила Машка, кинув в мою сторону осторожный взгляд. — Мы завтра вечером улетаем, нужно собрать вещи. Думаю, что мы заедем к вам, скажем, к обеду, если вам удобно?
— Я буду ждать вас, жаль, что не можете остаться, — вздохнула женщина.
На прощание она обняла меня. Её объятие было странно-знакомым, словно я уже встречал эту женщину. В моей душе царило смятение, всё переворачивалось внутри от нерешительного жеста этой женщины — словно огромный кусок с лязгом встал на место, и моё сердце снова стало цельным.
Я обнял её в ответ, закрыл глаза и осторожно втянул запах. Она пахла домом, любовью и заботой, и я почувствовал себя ребёнком рядом с ней. В её руках я расслабился и наконец стал тем, кем никогда не был — маленьким мальчиком, которого любит мама. С самого детства мне не хватало этих чувств: любви, уверенности и защищённости от материнских объятий, и сегодня мне посчастливилось это испытать. И я позволил себе на минуту вернуться в детство: я плакал, а мама утешала меня.
А Машка стояла рядом и рыдала от счастья, сложив ладони у лица. Я любил её и до этого, но то, какой бесценный подарок она мне преподнесла — бескорыстно и не преследуя никаких тайных целей — этот поступок показал мне степень её любви ко мне, и я притянул её в наши семейные объятия и начал покрывать лицо девушки поцелуями.
Мы вернулись в гостиницу глубоко за полночь. Я крепко держал её за руку, осознавая, как много эта девушка сделала для меня: я получил не только любовь и великолепную близость, но она смогла вернуть мне самого себя! Я буду последним идиотом, если когда-либо отпущу её руку.
Этой ночью мы любили друг друга иначе. Во мне больше не было никаких сомнений — если раньше меня занимал вопрос, достоин ли я любви, раз меня даже родители бросили, то сейчас всё изменилось. Я был достоин. Всегда!
Я осыпал Машку поцелуями, неторопливыми и нежными, а она постанывала от нетерпения.
— Влад, пожалуйста! — Выдохнула она в мои губы, и я не стал её разочаровывать.
Этой ночью она кричала моё имя, и я верил, что так будет всегда.
Сквозь сковывающий меня сон я успел шепнуть ей: «Спасибо, родная! Для меня никто никогда не делал такого! Ты вернула мне маму и веру, что дальше всё будет только лучше!» На краю сна и яви мне показалось, что девушка тихо всхлипнула, но я провалился в темноту и не успел узнать причину её слёз.
Утро началось со сборов, мы покидали гостиницу, решив оставить вещи у матери и сходить напоследок на пляж. Моя мама — мне до сих пор не верилось в реальность происходящего — была рада нашему приезду. Она наготовила разных вкусностей и накормила нас сытным завтраком, а после — мы отправились с Машей к морю.
Несмотря на то, что солнце светило так же ярко и обжигало своими лучами, как и вчера, ветер сменил направление, и вода была слишком свежей для купания. Машка помочила ножки на прощание, а я наблюдал за ней, сидя на качелях. Самая прекрасная картина — видеть её счастливое выражение лица! Все её заботы остались в прошлом, печаль стёрлась лёгкой улыбкой, страхи растворились в моих поцелуях. Я не хотел улетать. Меня грызло необъяснимое предчувствие беды, что неслышной тенью подкрадывалась к нам со спины.
— Идём? — Наклонившись для поцелуя, спросила девушка.
— Да, пойдём к маме!
Мы вернулись в греческий домик матери, сытно пообедали и проговорили несколько часов. Машка оставила нас наедине, сославшись на усталость, и я немного смутился от вопросов новообретённой родительницы.
— Когда вы планируете свадьбу?
— Пока не планируем, — отмахнулся я. — У нас всё не так просто.
— Да? — Удивилась она. — Вы кажитесь очень влюблёнными друг в друга.
— С этим полный порядок. Дело в том, что я уже женат.
Мать ахнула, и я поспешил рассказать ей всю историю. Почему-то мне не хотелось, чтобы у неё складывалось обо мне плохое мнение.
— Если Света уже пришла в себя, то ты должен с ней объясниться и разойтись по-хорошему, — посоветовала мама. — Маша — чудесная девушка, не нужно заставлять её долго ждать. Ты не сможешь простить себе, если упустишь свою любовь. Ты точно такой же как папа. Я в молодости сомневалась, что готова стать женой военного, а он ворвался в моему отцу и как отрапортует: «Люблю до невозможности, на руках буду носить!» Я не могла устоять перед его напором. А потом он мне признался — он больше всего боялся, что я ему откажу.
— Меня тоже пугает, что я потеряю её. Она — моя душа, мой воздух, моя вселенная. Думаю, что я готов стать отцом, если матерью моих детей будет она. — Я улыбнулся. — Я действительно люблю её, мама. А она любит меня.
— Это здорово, — она сжала мою руку. — Мои двери всегда открыты для вас. Я буду ждать вас в гости, а ты пообещай, сынок, что будешь часто приезжать и звонить мне.