Екатерина Дибривская - Хук слева

И вместе с её уходом я почувствовал, как ко мне возвращается привычная пустота. Я больше не мог этого допустить.

Поэтому ударил Володю по плечу, крикнул: «На созвоне!» и пустился бежать за ней.

Я догнал Машу у выхода из парка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

ОНА

— Ну же, Ромашка! — Услышала я за спиной и вздрогнула от неожиданности.

Моё сердце забилось сильнее, когда Влад приблизился ко мне.

— Я приглашаю тебя на завтрак, — улыбнулся парень, — если ты, конечно, согласишься меня подвезти.

От его улыбки моё дыхание перехватило. Я разучилась говорить! Имея филологическое образование, я растеряла все свои слова и обороты и не могла сказать даже банальное «да», поэтому просто кивнула.

— Отлично, — он потёр руки, — а то я голоден, как чёрт!

Всю дорогу до маленького уютного ресторанчика он говорил лишь «прямо», «налево на светофоре», «направо», «перестройся», а у меня от его близости кружилась голова. Раньше я думала, что такое бывает лишь у книжных героинь. Сейчас же я чувствовала себя одной из них.

— А вот мы и приехали, — радостно добавил он после очередного поворота.

— Булочная? — Удивилась я.

— Таких булочек ты ещё не ела. А какие здесь пироги!

Он мечтательно закатил глаза. Я подумала, что именно в эту минуту я испытываю жуткий голод, но булочками, пожалуй, его не утолить.

— Ура! — Улыбнулась я. — Давай сделаем это.

Если все спортсмены едят как Влад, то в год набежит тонн пятьсот! Он заказал два осетинских пирога, двойную порцию оладьев со сметаной, творожную запеканку с изюмом, пиалу мёда, пять ватрушек и большой, литра на три, чайничек Эрл Грея. Парень лишь скептически ухмыльнулся, когда услышал мой заказ:

— Латте и оладьи с клубничным джемом, пожалуйста.

— Когда стол будет заставлен яствами, ты пожалеешь о таком скромном выборе.

— Просто я не хочу, чтобы у меня случился заворот кишок.

Он рассмеялся в ответ:

— Этого просто не может быть. Мне нужно хорошо питаться, чтобы поддерживать форму.

— Уверена, в твоём мире это называется «правильное питание», а не «скупи половину меню».

— Я привык к домашней пище, не могу остановиться, — в его голосе просквозила грусть.

— Что такое — мальчик переехал от мамы?

Как только шутка слетела с моих губ, я тут же захотела вернуть её назад.

— Прости, — пробормотала я, для верности прикрыв рот рукой.

Весь его вид говорил о крайней степени уязвимости.

— Ты же не знала, — кивнул он.

— Не знала что?

— Что я сирота.

Из моих лёгких словно выкачали весь воздух. От несправедливости этого мира, от судьбы маленького мальчика, которого я видела сейчас в глазах сильного волевого мужчины, сидевшего напротив меня, у меня перехватило дыхание.

— Боже, вот это я называю «неловкий момент»! — Прокомментировала я, пытаясь вернуть непринуждённую обстановку назад.

— Да уж.

Появившаяся официантка начала выставлять блюда на стол и немного разрядила напряжение, возникшее между нами.

Мы молча поглощали завтрак. Никто не решался начать разговор. Я допила кофе; теребя салфетку в руках, я испытывала отчаянное желание закурить — привычка, с которой я рассталась пару месяцев назад.

— Машка, да расслабься ты! А то сидишь надутая.

— Сытый мужчина — добрый мужчина, — усмехнулась я в ответ.

— Расскажи мне о себе, — вдруг попросил он.

— Даже не знаю, с чего начать, — вздохнула я. — Моя жизнь обыденна и скучна.

— Итак, твоя манера говорить… — Подсказал он.

— … взялась родом из детства. Я росла в доме с огромной библиотекой. Общение со сверстниками давалось мне крайне нелегко, поэтому я много читала.

— Когда ты говоришь много…

— … это значит действительно много, — рассмеялась я. — Настолько много, что на уроках я затыкала за пояс учителя литературы. Поэтому путь мне был один — на филфак.

— Планируешь ли ты написать роман?

— О, да! — Самодовольно заявила я, — это будет шедевр.

И мы дружно рассмеялись.

— Бьюсь об заклад, ты не станешь писать грязных дамских романов?

— Боже, я была уверена, что не выгляжу такой особой, — деланно ужаснулась я.

— Возможно я тебя разочарую, но ты вообще не выглядишь как писатель.

Я пришла в ужас.

— И многих писателей ты видел?

В ответ парень просто рассмеялся.

— Скорее, ты выглядишь как читатель этих грязных книжонок, этакая мечтательница о любви с большой буквы. Или одной из героинь таких книг.

— Вот это уже обидно, Влад.

— Да ладно, Машка! Я уверен, что ты не из тех, кто обижается на комплименты. Лично я представляю писательниц толстыми, с засаленными волосами, вечно жующими печенье старыми девами.

— Возможно, однажды я стану такой. Я буду жутко популярна, и ты даже сможешь дать интервью какому-нибудь модному изданию, что знал меня, когда я была юна, свежа и прекрасна. А теперь, когда я чувствую себя достаточно оскорбленной, давай ты расскажешь мне о себе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Моя жизнь гораздо скучнее твоей. В детском доме у меня было два пути: стать шпаной и попасть на зону — то, как поступало большинство, или же поступить в спортивную школу и попытаться выбиться в люди. В спортшколе я встретил Володю. Он, зная, что сам не достигнет высот на этом поприще по состоянию здоровья, начал помогать во всем мне. Теперь мы как братья. Благодаря ему я попал в большой спорт. Вспыхнул и сгорел…

— Почему ты ушёл на пике своей карьеры? — Не удержалась я.

— Откуда знаешь? — Ощетинился Влад.

— Ты же не думал, что я не почитаю о тебе в сети, прежде чем прийти в семь утра в Сокольники? — Усмехнулась я.

— Конечно, — хлопнул он себя по лбу. — Мне срочно понадобились деньги.

— И..?

— И конец истории.

Я почувствовала, что он закрылся от меня. На этот раз окончательно.

ОН

— Она стала задавать мне неудобные вопросы, мне просто необходимо было пространство, — в который раз обсуждал я с Володей.

До очередного боя оставалось меньше двадцати четырёх часов. Я не мог сосредоточиться на действительно важных делах, бесконечно прокручивая в голове отрывки наших с Машей разговоров. Я знал, что уже порядком задолбал дружище этой темой — две долбанных недели чертовка не выходила из моих мыслей, и я никак не мог остановиться обсуждать её.

— Не забивай голову, — просто брякнул он, разбивая мышцы моих плеч.

— Это стрёмно. Она выросла из ниоткуда и появилась в моей жизни, но будто всегда там и была.

— Почему бы тебе просто не быть с ней чуточку откровенней?

— Интересный вопрос, — усмехнулся я.

Несмотря на то, что Володя был мне уже много лет как брат, даже юридически, обсуждать с ним Машу казалось абсурдным. Он никак не показывал интереса к этой теме, но и не выказывал недовольства.

В день, когда мы познакомились, он в первый и последний раз надрал мой зад на ринге. И только потому, что не следовал установленным правилам. Мы с парнями шутили, дурачились перед тренировкой. Володя позвал меня на ринг. Мы танцевали вокруг друг друга, пытаясь пнуть исподтишка. В ходе нашей шуточной дуэли Володя отвесил мне неплохой хук слева, да так, что я повалился без сознания. Нам повезло, что тренер об этом так и не узнал. В противном случае, вылетели бы из секции мы оба. Я пришёл в себя быстро и отделался лёгким сотрясением. После этого нас пригласили на ринг официально, и я показал, кто здесь папочка.

Володя безропотно принял такое положение вещей, и с тех пор мы стали друзьями. Так же легко меня приняла и вся его семья: бабушка, мама, папа и младшая сестра. Сначала они договорились забирать меня в гостевом режиме — на выходные и каникулы, а чуть погодя оформили опеку. Я был благодарен шансу обрести семью, которой никогда не знал.

Мы очень сблизились с Володей, в его лице я получил не просто друга, а настоящего брата. Мы прошли плечом к плечу огонь, воду и медные трубы, как принято говорить: дворовые посиделки, футбол между районами, походы в клубы, пьяные вечеринки и первую любовь. Наши первые девушки были лучшими подругами, визжащими от восторга при виде нас, спортивных ребят.