Она молчала. Даже не пыталась дать всему происходящему какое-либо объяснение или оправдание. Моё сердце сдавило от острой боли. От горького чувства потери. От предательства самого близкого человека.
— Ну ты и дрянь, — не глядя на неё, бросил я. — Влезла в самую душу, чтобы написать свой шедевр. Как тебя земля-то носит?
— Влад, я… — Она поднялась.
— Заткнись, просто заткнись! — Закричал я. — Я тебе доверял. Полюбил тебя, как последний кретин! А ты… Ты… Сука! Ненавижу! Не вздумай приближаться ко мне или к моим близким! И ищи себе адвоката.
— Влад, пожалуйста…
— Твою мать, Ромашина! Лучше закрой свой рот и не лезь ко мне. Оставь свою сладкую отравляющую ложь для героя своей следующей книги!
Она прижала руку к губам и сильно сдавила щёки. Сделала несколько шагов и подошла ко мне. Протянула руку и коснулась моего плеча, не вызывая у меня ничего, кроме отвращения.
— Влад, я…
— Закрой свой рот, я тебе сказал. — Я грубо оттолкнул её от себя и впечатал спиной в стену.
Я не соображал, что творю. Был взбешён. Рукой сдавил её горло. Она инстинктивно сжалась и закрыла глаза. Руками обхватила себя за талию. Обжигающие слёзы катились по её лицу. Я чувствовал их на своей руке, усиливая хватку.
Дверь за спиной распахнулась, и кто-то торопливо пихнул меня в сторону.
— Ты с ума сошёл? — Крикнул на меня полноватый мужчина. — Мари, ты в порядке?
Я посмотрел на девушку. Она сидела возле стены, хватая ртом воздух. Странно скрюченная. Давилась своими рыданиями. Я в досаде потёр виски. Голову сдавило от боли. Я переминался с ноги на ногу, не зная, как правильно поступить.
— Маша, — склонился над ней мужчина. — Ты в порядке?
Она отрицательно покачала головой и ещё больше зашлась в рыданиях. Я сделал шаг по направлению к ней, но мужчина резко поднялся и схватил меня за руку.
— Пошёл вон отсюда, щенок! Чтобы духу твоего в моей редакции не было!
Он выволок меня из кабинета, где я тут же попал в руки охране. Лишь в машине я с удивлением обнаружил зажатую в руке книгу. Книгу Машки обо мне.
ОНА
Моя книга улетела в топ с первых часов продаж. Я сидела в кабинете и оплакивала свою жизнь. Никто не рисковал сунуться ко мне с поздравлениями.
Софочка прибегала уже несколько раз, предлагая сделать чаю или заказать еды, но я лишь качала головой, не переставая плакать.
Когда я услышала шум, то уже знала, что именно сейчас произойдёт. Сейчас все мои надежды разрушатся окончательно. Но реальность вышла куда кошмарней, того, что я могла предположить.
Я подняла голову и посмотрела на вошедших. Влад — сердце пропустило удар — был в замешательстве. Он ещё не знал. Не сложил детали пазла.
— Прости, Маша, он просто ворвался. Я не могла его остановить, я ему говорила, что ты не принимаешь посетителей.
— Спасибо, Софочка, — сказала я девушке. — Извини за беспокойство.
Я безотрывно следила за Владом. Он бегло осмотрел кабинет, взял в руки книгу и внимательно изучил обложку. Поморщился. Перевернул книгу и посмотрел аннотацию. Изучил моё фото. Открыл книгу и увидел подпись. Захлопнув книгу, он так и не смог поднять на меня взгляд. Смотрел на свою фотографию на обложке, как на нечто отвратительное.
Я видела, как сменяются эмоции на его лице. Видела шок и боль, отвращение и ненависть. Знала, что так и будет. Готовилась. Но в реальности видеть это было невыносимо. Я молчала, не смея произнести ни звука. Терпеливо ожидала его вердикт.
— Ну ты и дрянь, — торопливо проговорил он, и я съёжилась от холода в его голосе. — Влезла в самую душу, чтобы написать свой шедевр. Как тебя земля-то носит?
Я должна попытаться всё исправить. Он… был разбит. Полностью. Это больше не было моим воображением. Он был сломлен. По-настоящему. Я сломала его. Я поднялась и сделала глубокий вдох, чтобы рассказать ему правду. Я не могла скрывать от него, просто не имела права.
— Влад, я…
— Заткнись, просто заткнись! — Закричал он на меня. — Я тебе доверял. Полюбил тебя, как последний кретин! А ты… Ты… Сука! Ненавижу! Не вздумай приближаться ко мне или к моим близким! И ищи себе адвоката.
Он должен меня выслушать. Я не смогу справиться. Я не могу потерять его.
— Влад, пожалуйста… — Предприняла я новую попытку, но он не желал слушать.
— Твою мать, Ромашина! Лучше закрой свой рот и не лезь ко мне. Оставь свою сладкую отравляющую ложь для героя своей следующей книги!
Словно я получила пощёчину. Звонкую. Отрезвляющую. Теперь я в полной мере осознала, что натворила. Я должна была сразу рассказать ему правду. Вместе мы нашли бы выход. Нашли бы негодяя. Я прижала руку к губам и сильно сдавила щёки, в попытке удержать рвущиеся вопли отчаяния. У меня не было на это времени. Мне нужно срочно всё исправить! Я сделала несколько шагов и подошла к парню, протянула руку и коснулась его плеча, отчаянно желая, чтобы всё стало как раньше. Как несколько часов назад.
— Влад, я… — Предприняла третью попытку, но он не желал слушать.
— Закрой свой рот, я тебе сказал. — Он грубо оттолкнул меня.
Оттеснил к самой стене. Я испугалась. В его глазах была только слепая ярость. Ненависть. Ни одного проблеска былых чувств. Он сомкнул руку на моей шее и сверлил горящим от ненависти взглядом. Я не могла выдержать его чувств и закрыла глаза. Я обвила живот руками. Если он начнёт бить меня, я надеялась, что смогу обезопасить нашего ребёнка. Но он не бил. Он лишь сильнее стискивал руку на шее. Я рыдала. Задыхалась от недостатка воздуха и давящей боли. И рыдала. Почувствовала жжение внизу живота и испугалась ещё больше.
Дверь в кабинет распахнулась, влетел Арсений. Он моментально оттолкнул Шестопалова в сторону, и я тихо сползла по стене, пытаясь отдышаться. Слёзы душили меня. Спазм боли внутри заставил сжаться в клубок. Что-то происходило с моим ребёнком. Со мной.
— Ты с ума сошёл? — Гаркнул Арсений на Влада и посмотрел на меня. — Мари, ты в порядке?
Я не была в порядке. Мой ребёнок не был в порядке. Я чувствовала это. Дрожала всем телом, боялась пошевелиться, чтобы не сделать ещё хуже. Но я пребывала в глубоком шоке и не могла произнести ни звука.
— Маша, — Арсений наклонился ко мне. — Ты в порядке?
Я покачала головой и зарыдала пуще прежнего. Я видела, что Влад начал идти ко мне. Зачем? Чтобы добить? Арсений, видимо, думал так же и поспешил выставить его из кабинета.
— Пошёл вон отсюда, щенок! Чтобы духу твоего в моей редакции не было!
Он схватил Шестопалова и повёл к двери. Влад смотрел на меня, словно только сейчас осознал, что натворил. Он не отрывал взгляда, пока Арсений не захлопнул дверь.
— Машенька, что болит? — Кинулся ко мне Арсений. — Не молчи, девочка!
— Арсений, — из последних сил прохрипела я. — Мне нужно в больницу.
А дальше были скорая помощь, поездка до моей клиники женского здоровья и неутешительный прогноз: отслойка плаценты. Видимо, из-за сильного стресса.
Я лежала под капельницами несколько дней. Мой телефон был выключен. Я боялась. Не хотела читать новости. Не стремилась получать сообщения. Меня навещал только Арсений. Сидел и смотрел, как я плачу, глядя в потолок. Сжимал мою руку на прощание и уходил до следующего дня.
— Маша, — журила меня Тамара Фёдоровна. — Ты должна прийти в себя. Твоё состояние вредит твоему ребёнку. Ты быстрее пойдёшь на поправку, если сделаешь усилие и возьмёшь себя в руки.
Я не могла. Просто не могла заставить себя. Но постаралась.
В день выписки меня забрал Арсений. Неуклюже крякнул при встрече.
— Спасибо, Арсений. — Выдавила я улыбку. — За всё.
Я была безжизненно бледной. Из зеркала на меня смотрела незнакомка.
— Ты здорова? — Спросил он.
— Нет, но буду. Когда закончится больничный, я вернусь в офис.
— Можешь пока отдыхать. Ты теперь модная писательница, можешь себе позволить.
Я расплакалась от его слов. Они совсем не вызывали у меня восторга. Год назад я мечтала о славе, а теперь я хотела получить обратно свою жизнь. Вернуть Влада.