— А зачем тебе камера на телефоне? — Улыбнулась она.
— Ты — богиня, знаешь? — Я поднялся и сделал несколько снимков.
— Я вижу, ты в боевой готовности? — Прищурилась Машка.
— А как иначе? — Удивился я. — Словно ты — не самая горячая девчонка в этой комнате.
— Мило, — фыркнула она.
— Шучу, — я поцеловал её в нос. — Ты самая горячая девчонка из всех, кого я знаю. Не дуешься?
— Ты прощён! — Она очаровательно улыбнулась и обхватила рукой мой член. — Давай я позабочусь об этом.
— Не ртом, — вырвалось у меня.
— Почему? — Нахмурилась девушка.
— Я закончу раньше, чем успею по-настоящему насладиться.
— О, — её лицо озарилось от моего признания. — Не переживай. Я буду сверху.
Маша сверху — это куда более эротичное зрелище, чем я мог бы представить; девушка оседлала меня и замерла, растягиваясь и подстраиваясь. А потом она начала еле ощутимо тереться об меня, напрягая внутренние мышцы. Её дыхание участилось, и я понял, что она близка. Я обхватил её нежные груди и начал ласкать твёрдые горошины сосков большими пальцами. Машка дернулась, запрокинула голову и ускорилась, а потом замерла, балансируя на одной точке. Её мышцы сокращались вокруг моего члена, её стоны разлетались по комнате и, отражаясь от стен, возвращались обратно к нам. Девушка вжималась в моё тело, растворяясь в своём удовольствии, и я отчаянно нырнул за ней, неспособный больше контролировать своё тело.
Должно быть, изнеможенные мы сразу повалились в сон.
Удивительно, как после такого прекрасного вечера, мне всё ещё снились кошмары. Точнее, кошмар был один на протяжении нескольких месяцев: раздаётся телефонный звонок и мне сообщают плохие новости.
Сегодня я прижимал к себе обнажённую и такую любимую Машку. Но это не спасло меня от кошмара.
Причём, сегодня кошмар стал круговым, зацикленность меня бесила, но у меня не было сил подняться.
Снова и снова звонил телефон, и, поднимая трубку, я слышал фразу, перечеркнувшую мою жизнь. Я оседал на пол. Звонок звонил снова… И так много раз. Я онемел от ужаса, пот струился по моему телу, страх сковывал внутренности. Но как бы я не пытался, я не мог проснуться, выйти из состояния оцепенения. Я попал в ловушку из собственного кошмарного сна.
— Влад, просыпайся, твой телефон разрывается, — Машка пыталась меня растолкать.
— Детка, это просто кошмар, — пробормотал я и прижал её маленькое тело к себе покрепче.
— Влад, проснись. Что-то случилось, твой телефон без конца звонит, — девушка склонилась над моим лицом.
Я извернулся и поцеловал её губы, а потом дотянулся до телефона, и у меня похолодело в груди.
Володя не стал бы звонить в половине пятого утра, если бы не произошло что-то сверхсерьёзное.
— Да, — коротко бросил я в трубку и молча выслушал друга. — Я вылечу первым рейсом.
— Что случилось? — Всполошилась Машка. — Господи, Влад, не молчи, пожалуйста!
- Мне нужно в Москву. Это срочно. Прости.
Прямо сейчас я не мог смотреть на неё.
Я ненавидел себя за свою слабость, которая завела меня так далеко от дома. Ненавидел свою любовь к этой девушке. Ненавидел всё прекрасное, что случилось между нами.
Потому что в глубине души я знал, что виноват, и Бог наказывает меня.
Свете стало хуже.
ОНА
Всё стало так волшебно между нами, но один телефонный звонок разрушил хрупкую идиллию. Я была сама не своя оставшиеся два дня, переживая за Влада. Он не поговорил со мной, не писал и звонил. Я не знала, что думать.
Что бы ни произошло, я хотела только знать, что он в порядке. Моё сердце болело за него. После звонка Володи, он стал чернее тучи и не проронил ни слова. Я держалась, пока он в суете собирался, но, когда он молча и торопливо выскочил из номера, я уткнулась лицом в подушку и горько зарыдала. В моих слезах было столько безнадёжности, столько отчаяния, сколько не было никогда до этого момента.
Я успокаивала себя тем, что он непременно мне позвонит и всё объяснит. Но проходили долгие минуты, а намёка на звонок не было. И тогда я перестала плакать и занялась своими делами.
Планы, конспекты, очерки, таблицы, написание материала о крупной книжной ярмарке-конференции ненадолго избавили меня от необходимости думать о чём-либо другом. Думать о Владе. Но по дороге в аэропорт я с сожалением вспомнила, что так и не рассказала ему про свой сюрприз.
Я заняла место у окна и вставила наушники. Сильный, полный тоски голос пел о несбыточных надеждах, невзаимной любви и мире сквозь розовые очки. Я сомкнула веки, и слёзы обожгли моё лицо. Я так сильно скучала по Владу! Так хотела видеть, слышать, чувствовать его. Что же произошло? Он же позвонил бы мне, верно? Значит, что-то серьёзное, и он просто не может?
Я сдерживалась изо всех сил, но всё-таки написала ему: «Уже в Москве. Всё нормально?» Ответ пришёл очень быстро: «Молодец. Люблю. Пока занят».
Слава Богу! Хотя бы знать, что он в порядке! Хотя бы знать, что мы в порядке! Признаюсь, на подкорках сознания я раздумывала о том, что это мог быть его изощрённый способ бросить меня. Но я торопливо задвигала эту мысль подальше. Я не хотела верить, что Влад — мой Влад — способен на это.
Прошли долгие девять дней. Для меня они были наполнены унылым одиночеством и безрадостным существованием. Я мало ела, пила много кофе и не открывала шторы. Я добила статью про книжную ярмарку в Сочи, завершила ещё две начатые статьи и попыталась начать писать книгу. Но глаза слипались, и я проваливалась в сон. Эти девять дней я много спала и много плакала. Влад не писал и не звонил мне. А я не писала ему.
Сегодня у него бой. Я уже давно решила, что пойду. Просто посмотрю издалека, увижу, что с ним все в порядке и уйду. Я не стану навязываться, не хочу быть обнаруженной, не хочу, чтобы он думал, что я вешаюсь на него.
Сегодня, в свете софитов Влад был… другим. Просто совсем другим человеком. Я не чувствовала связи с новой (или вернувшейся?) его версией. Я не узнавала его. Парень иначе двигался и выглядел.
Единственное, что меня радовало в этот момент, он не давал противнику не единого шанса нанести удар. Он месил всё на своём пути. Сегодня, вместо привычного боя, к Владу вереницей тянулись противники. Он нокаутировал их всех, не пропустив ни одного удара.
А ещё… Влад не смотрел в зал.
Он не искал меня.
— Привет, — кто-то коснулся моей спины.
— Добрый вечер, Владимир, — я узнала приятеля Влада.
— Наш спортсмен искренне рад, что ты пришла. Просит подождать его в комнате отдыха, но поймёт, если ты откажешься.
— Почему я должна?.. Впрочем, не важно. Я подойду по окончании.
— Спасибо, Маша. — Володя немного помялся, словно собирался что-то сказать, но резко развернулся и ушёл.
Мелкая дрожь била моё тело, во рту пересохло от предвкушения перемен. Я чувствовала, что что-то изменилось в наших отношениях, в самом Владе. Меня ужасала перспектива перемен. Я привыкла к своему новому другу, я жаждала близости с ним. Но в то же время я хотела понять, что происходит.
Незнание сводило меня с ума.
Посмеиваясь, он зашёл в комнату, пропахшую пылью и потом. Я провела здесь достаточно времени за месяцы нашего знакомства, поэтому знала каждую трещину и мысленно составляла из них замысловатые узоры. Я перевела взгляд со стены на звук и наткнулась на выражение удивления на лице Влада. Следом за ним шёл Володя. Влад непонимающе смотрел на меня несколько секунд, а потом перевёл взгляд на друга. Я не видела выражения его лица, но поняла, что он не особо обрадовался моему визиту.
— Привет, качок, — выдохнула я, проглатывая горечь обиды.
— Маша, здравствуй, — он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. — Прости, что не позвонил. У меня возникли неотложные дела.
— Ничего. Я все понимаю. Я не кстати?
— Кстати, — сказал Володя. — Очень кстати.
— Я не понимаю, — честно призналась я. — Ты не просил меня прийти?
— Я хотел, но… — Осёкся Влад, — я не мог. Мне было стыдно смотреть тебе в глаза. И я не знал, как сказать тебе, чтобы ты поняла.