— В следующий раз, пожалуйста, выходя из дома без телефона — сообщайте, куда вы направляетесь.
Ого, как по-деловому звучит его голос! Такое чувство, что меня сейчас отчитывают.
— Хорошо. Взамен, пожалуйста, откройте секрет: как вы узнали номер Тони?
— Мы следили за вами с момента выхода на связь, — сухо отвечает Давид, выезжая на дорогу.
— Вы — что? — изумленно переспрашиваю.
Об этом вообще можно сообщать так спокойно?!
— Не делайте удивленное лицо. В договоре все прописано: это входит в наши обязанности, — ровным голосом произносит Давид.
— После подписания документов! — замечаю я, — Но на тот момент я ещё ничего не подписывала! Я консультировалась со специалистом, пытаясь выяснить, насколько вы были честны!
— Вы выяснили, а мы добавили новый контакт в свой список. Кто от этого пострадал?
— Никто, — нахмурившись, отвечаю, — Давид, вы общаетесь со мной в странном тоне.
— Сегодня много всего произошло. Прошу прощения. Я немного устал.
Ого! И ангелы могут уставать…
А я всё думала, какой он на самом деле — этот всегда вежливый мужчина.
Выходит, идеальных людей не бывает.
Ну, я прям новую планету открыла!..
— Как вам будет удобно поговорить с Исайей? В гостиной? В столовой?
— Пусть он зайдёт в мою комнату. Только перед этим дайте мне пять минут — прийти в себя, — прошу, откидываясь на сиденье.
— Как пожелаете, — звучит отстранённый ответ.
Серьёзно… что с ним случилось? Он так расстроен тем, что я не сообщила — куда ушла?..
Или после моего ухода произошло ещё что-то?..
Качаю головой и прикрываю глаза: нет смысла гадать. Мне всё равно ничего не расскажут.
Добравшись до пентхауса, сразу же иду в свою спальню и быстро переодеваюсь. Встречать одного из своих наставников-опекунов (а после поездки с Давидом у меня сложилось стойкое ощущение, что надо мной взяли опеку, и я вновь на иждивении — правда, на этот раз не у своих родителей, а у четверых незнакомых мужчин) в деловой одежде я посчитала стратегически неверным решением.
Мы же встречаемся дома, а не на работе!..
Мягкая широкая кофта и свободные черные брюки из хлопка показались мне идеальным вариантом. Подхожу к зеркалу. Забрать волосы или оставить распущенными?.. Как лучше?.. Покусываю губу, в поиске ответа на вопрос; забираю в хвост, придирчиво присматриваюсь к результату, — а затем резко останавливаю себя.
Я сейчас… прихорашиваюсь?
Выпрямляюсь и отступаю от зеркала.
Почему я это делаю?!
Потому что Исайя — единственный, кто не принял меня с распростёртыми объятьями?.. (Если быть честной до конца, то Марк тоже не был особенно приветлив, но, насколько я поняла, это его привычный стиль общения. А вот Исайю я не знаю совсем: я даже голоса его никогда не слышала!)
Я что… хочу понравиться ему?
При том что он-то меня совершенно точно не привлекает ни в каком смысле — скорее пугает…
Делаю круг по комнате, запуская руки в волосы. Потом иду к своему плюшевому медведю и поднимаю его.
— Откуда во мне это желание подружиться с ним?.. — спрашиваю у игрушки.
Я же всегда была лояльна к чужой позиции: ну, не нравлюсь я человеку! Ну, что теперь?.. Каждый имеет право на своё мнение!
Наверно, дело в том, что нам с Исайей жить под одной крышей…
Да, нам просто необходимо наладить контакт. Даже если мы будем редко пересекаться…
Перед глазами встаёт картина — как он сносит студента, словно ураганом, к решётке, а затем начинает методично избивать его без единого лишнего звука…
Зажмуриваюсь, успокаивая гулко застучавшее сердце.
Да, он умеет драться. Но ведь это даже к лучшему, правда?.. Он же должен следить за моей безопасностью! И он отлично с этим справляется…
Всё хорошо!
Всё в порядке…
Стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть на месте, а затем начать взволнованно озираться по сторонам. И куда теперь? Сесть на пуфик перед зеркалом? Или забраться на кровать? Или стоя встретить гостя?..
Боже!
Мчусь к кровати и присаживаюсь на самый край, подобрав под себя одну ногу.
— Войдите! — произношу, и лишь когда молодой человек входит в комнату, понимаю, что сижу, прижимая к себе плюшевого медведя…
…черт.
Гнетущая тишина, затопившая комнату, вынуждает меня вынырнуть из потока самобичевания и уделить внимание своему гостю.
— Привет, — продолжая прижимать к себе игрушку, немного взволнованно здороваюсь…
И хочу треснуть себя по лбу.
Серьёзно?.. «Привет»?..
Боже…
— Я хотела поблагодарить тебя, — проговариваю четко и вежливо, чувствуя себя уже полной дурой (вот, прям без шансов на улучшение), — за то, что ты сделал, — добавляю, когда не слышу никакой реакции в ответ.
И вновь тишина…
Присматриваюсь к Исайе. Высокий, худощавый, с черными волосами, скрывающими часть лица, в капюшоне — он совершенно точно не запаривался тем, чтобы приодеться перед нашей встречей. Да он даже одежду не сменил! В чём уложил студента, в том и ко мне пришёл!
Боже, я, кажется, злюсь на него!
Прикрываю глаза, опуская голову. То, что я волнуюсь — это нормально. То, что он — нет… это тоже нормально.
Нам всего лишь нужно преодолеть барьер в общении…
— Исайя, посмотри на меня.
Сердце на секунду замирает, когда сосредоточенный и словно немного удивленный взгляд поднимается и встречается с моим…
У него красивые глаза. Даже не так… у него интересные глаза.
И такой странный вытянутый разрез…
— Я говорю искренне: спасибо. Я сегодня сильно испугалась. Но ты пришёл, — произношу медленно, выговаривая каждое слово.
Когда в очередной раз не слышу ответа, ещё сильнее прижимаю медведя к себе и вздыхаю. Я хочу пробить эту стену. Почему он мне не позволяет?..
Взгляд Исайи опускается на игрушку и ненадолго приковывается к ней.
Что не так с этим медведем? Или наоборот, что — «так»?.. Чуть расслабляю хватку и укладываю игрушку боком на своё колено.
Это он достал её?.. Или это невозможно?.. Чьих это рук дело?..
Из цветного кармашка на одежде моего школьного трофея неожиданно выпадают четыре карты. Глаза молодого человека напряженно провожают их полёт до мягкого ковра, а затем некоторое время, не мигая, смотрят на них… после чего ненадолго прикрываются… и молодой человек разворачивается в сторону двери.
— Подожди, — подрываюсь с кровати, вставая на ноги.
Исайя замирает, не глядя на меня.
— Я… хочу общаться, — произношу напряженно и немного взволнованно; затем делаю к молодому человеку несколько шагов, — ты позволишь мне это?.. Общаться с тобой?.. Хоть изредка?..
Исайя не оборачивается и никак не реагирует на мои слова.
Делаю к нему ещё один шаг.
— Я тебя как-то обидела? — иду ва-банк.
Потому что искренне не понимаю, почему меня так открыто игнорируют. Я не очень люблю конфликты, поэтому мне бы хотелось разъяснить всё прямо здесь и сейчас. Если он недоволен моим появлением в принципе… то с этим разобраться будет труднее… Но, уверена, при правильном подходе мы сможем сосуществовать в мире и согласии…
Исайя неожиданно разворачивается и смотрит чётко в мои глаза.
Почему-то появляется желание отступить, но я сдерживаю себя. Так близко к нему я ещё не находилась; это, как минимум, возможность понять: насколько я ему неприятна… но вроде рвотных позывов не наблюдается… как и желания оттолкнуть меня, — Исайя просто смотрит.
Но отчего мне так некомфортно под его взглядом?
— Ты не хочешь со мной разговаривать? — чуть нахмурившись, спрашиваю негромко.
Так же неожиданно, как до этого — развернулся, молодой человек делает шаг мне навстречу и застывает, нависая надо мной.
Боже, он высокий… А я была уверена, что он ниже Давида: может, потому что он немного сутулился?..
…затем поднимает ладонь и проводит большим пальцем по моей скуле, вглядываясь в моё лицо так, словно оно могло дать ему ответ на какой-то жизненно важный вопрос…
Стою, не дыша…
Как так получилось, что из молчаливого игнорирования всех моих обращений, он резко перешёл к тактильному общению?..
Внимательно рассмотрев моё лицо со всех сторон, Исайя перевёл взгляд на что-то за моей спиной, затем обошёл меня, присел на корточки перед упавшими картами и на некоторое время застыл, сверля взглядом пластиковые прямоугольники с изображением двоих мужчин, маски с бубенцами и креста…