Алена Любимова - И к гадалке не ходи

— Черт с ними, с санками. С кем она целовалась? — подпрыгнула на табуретке бабушка.

— С мужиком каким-то, естественно, — продолжал продавать сестру с потрохами Мишка.

— Он молодой был или старый? — задала новый вопрос бабушка.

— Не молодой, но и не старый.

— Как кто? — это уже спросила Дина. Мишка глубоко задумался.

— Пожалуй, как наш новый физрук.

— Значит, молодой, — с некоторым облегчением выдохнула Дина. — Не больше двадцати пяти.

Но и это ей не понравилось. Юльке всего пятнадцать. Придется с ней провести серьезную воспитательную беседу.

— Ma, ты Юльку не ругай, — неожиданно спохватился сын. — А если будешь ругать, скажи, что соседка тебя просветила. Если меня выдашь, сеструха мне после накостыляет, и тогда на информацию от меня не рассчитывайте.

— Шантажист, — констатировала бабушка.

— Мы и не рассчитывали, — нахмурилась Дина. — Ты сам проболтался. Хотя это правильно. Иначе влипнет еще наша Юлька в историю.

— Во-во. Я тоже волнуюсь, — ханжески заявил Мишка. — Поэтому ты, мама, сошлись на соседку, а я тогда за Юлькой еще послежу.

— Брысь уроки доделывать! — прикрикнула Нина Филипповна. — И дверь за собой не забудь закрыть. Вот еще не было печали, черти накачали, — прошептала она дочери, когда внук удалился.

— Да погоди, мама, паниковать, — откликнулась Дина. — Может, вообще ерунда. Чей-нибудь старший брат подвез, а то, что они целовались, Мишке показалось. Или придумал для пущей важности. Знаешь ведь, как у него фантазия работает.

— Ой, не нравятся мне эти «Мерседесы».

— Я с ней обязательно поговорю.

— А пока она домой не явилась, позвони Аполлинарии. Не терпится про нее узнать. Центр-то этот ее чем занимается? Что на нем написано?

— Духовного и еще какого-то там развития. — Про ясновидение Дина решила матери пока не говорить.

— Еще интереснее. Ну давай. Звони. А я выйду. Проверю, как наш фантазер со своей алгеброй справляется.

Дина осталась в кухне одна. Звонить подруге, с одной стороны, хотелось, а с другой — нет. Но мама от нее теперь не отстанет. Да и неудобно. Поля первая позвонила. Выходит, она, Дина, ошиблась. Подруга, расставшись с ней, не пожалела, что дала телефон. Дина глубоко вздохнула, сходила в прихожую за сумкой, отыскала Полину визитку и быстро набрала номер.

Едва услышав Динин голос, Аполлинария заверещала:

— Молодец, что сразу перезвонила! Слушай, у меня вечер освободился. Приезжай прямо сейчас ко мне. Потреплемся, как в лучшие времена, до рассвета.

— Поля, это бы здорово, и я со всем удовольствием, но ведь только с работы. Ноги не ходят. И завтра с утра прием.

— А в чем проблема? — не ослабляла напора подруга. — Сейчас мигом пришлю к тебе Славика. Я специально его не отпускала. Он тебя ко мне доставит, так что ноги не перетрудишь. Я тебя напою, накормлю, выспишься, а утром он тебя прямиком к поликлинике доставит. В общем, никакого напряжения.

— Ну я даже не знаю, — по-прежнему колебалась ошарашенная неожиданным предложением Дина. — У меня тут мама, дети.

— Разве дети грудные или кто-то болен? — в голосе Поли послышалось удивление.

— Да нет, но… — пролепетала Дина.

— Вот что, дай-ка мне сюда тетю Нину! — со всей решительностью потребовала Аполлинария. — Сейчас я попрошу ее посидеть с внуками.

— Она, разумеется, посидит, — заверила Дина. — Хотя они, собственно, большие.

— Юльке твоей небось лет пятнадцать…

— Именно. Понимаешь, мне сегодня нужно серьезно поговорить с ней, а она еще не вернулась.

— А завтра поздно будет? Вопрос жизни и смерти?

— Надеюсь, нет.

— Тогда что тебя тормозит? Или ты меня видеть не хочешь? — вопрос прозвучал обиженно.

— Ой, Поля, о чем ты! Конечно, хочу. Привыкла после работы дома…

— Отвыкай! Вредная привычка. Да что мы зря время теряем. Диктуй адрес, и Славик за тобой выезжает. Подъедет — позвонит. Тогда можешь спускаться. Телефон не занимай. Кстати, мобильник я тебе уже приготовила.

— Зачем? — завопила Дина, однако подруга уже бросила трубку.

Когда Дина начала торопливо переодеваться (ударить лицом в грязь перед Аполлинарией не хотелось), мама удивилась.

— Что это вы так быстро переговорили? И куда ты собралась на ночь глядя?

— Полька выслала за мной машину, еду к ней с ночевкой, вернусь домой завтра после работы, — на одном дыхании ответила дочь.

— Вот и правильно, — одобрила Нина Филипповна. — А то все дома и дома. Совсем закисла. А завтра мне подробно расскажешь. Ой, как интересно. Посмотришь, какая у нее теперь квартира.

— Ма, а мне прямо сейчас покататься на «мерсе» нельзя? — сунул в комнату кудрявую голову Мишка. — Ну только до уголочка. Потом прибегу обратно. Бабушка меня у подъезда подождет, чтобы ты не волновалась.

— Бабушке делать больше нечего, — придирчиво оглаживая на бедрах новые черные брюки, проворчала Дина.

— А мне самой интересно на Поленькину машину посмотреть, — возразила Нина Филипповна.

— Что малый, что старая, — вздохнула дочь. — Мама, может, тебя тоже до угла прокатить?

Нина Филипповна смутилась.

— Ну это, пожалуй, нет.

— А что, давай, не стесняйся, — Дина уже начинала сердиться. — И Юльку подождем. Пусть тоже прокатится.

— Ма, ты забыла, она уже каталась, — услужливо напомнил Мишка.

А Нина Филипповна добавила:

— Динуся, не злись. Ты ведь едешь развлекаться, а не мы.

— Ну да. А вам завидно, — по-прежнему сердилась она.

— Не понимаю, чем плохо, если мальчик немного прокатится, — примиряюще проговорила мать.

— Ой, ты вечно на его стороне.

— Между прочим, у меня завтра тяжелый день. Контрольная. Имею я право на недолгое счастье? — Мишка произнес это так, что Дина не удержалась от смеха.

— Ну ладно. Но только до угла.

— Ба, одевайся по-быстрому, а то опоздаем! — немедленно распорядился судьбою Нины Филипповны любящий внук.

— А мне только сапоги натянуть да шапку, — засуетилась бабушка.

«Господи, да что ж они у меня как в глухой деревне, — про себя сокрушалась Дина. — Машину за мной прислали, а они норовят всем табором туда набиться».

Славик, однако, отнесся к Мишкиному поведению с пониманием. Уговорил прокатиться и Нину Филипповну. Совершил круг почета по нескольким переулкам и доставил Дининых ближайших родственников обратно к подъезду, к полному восторгу последних.

«Хорошо хоть мама еще „Вдову Клико“ не потребовала», — с облегчением подумала Дина, когда Славик уже вез ее к Аполлинарии.

Это был один из новых домов в центре Москвы. Сложной, многоступенчатой архитектуры и, разумеется, увенчанный непременной башенкой, которая красовалась на нем, словно кремовая роза на советском торте.

Подъезд с охраной. Видеокамеры. Зеркальный лифт. Дина представила себе, как бы тут порезвились мальчишки из их подъезда. Чистота в кабине была стерильная. Сопровождающий Дину Славик нажал на кнопку нужного этажа. Плавно тронувшись, кабина быстро набрала скорость.

— Она в пентхаусе живет, — сообщил водитель в ответ на испуганный Динин взгляд. — На самой, если так можно выразиться, крыше а точнее, под ней. Считается круто, но мне не нравится. Вид, конечно, замечательный, но неприятно. Высоковато. Вдруг чего случится, в окно не прыгнешь, а лестницы у пожарных досюда не достают. Не. Я, когда квартиру себе приобретать буду, поближе к земле возьму. Чтобы ни от чего не зависеть. Что мне с этого вида. Я все равно домой поздно прихожу и тут же спать заваливаюсь.

«Да тебе, милый, как, впрочем, и мне, не только пентхаус, но даже однушка в подобном доме не светит. Впрочем, их тут, наверное, и нету», — про себя отметила Дина.

Лифт, мелодично звякнув, остановился так же плавно, как и тронулся. Двери бесшумно раздвинулись.

— Счастливо повеселиться, — пожелал на прощание Славик.

Она ступила на мраморный пол, так до конца и не понимая, где находится — в общем вестибюле или в Полиной прихожей.

— Динусик! — вылетела из-за мраморной колонны подруга.

На ней был длинный халат из тяжелого золотого шелка, расшитого черными драконами.

— Давай-давай, не застывай. Проходи в мои пенаты!

— Как у тебя просторно, — оглядев просторный холл перед лифтом, заставленный живыми растениями в горшках, парочкой скульптур и несколькими диванчиками, с трудом выдавила из себя Дина.