К Ромову устремился Суздальцев. Он скептически посмотрел на его классический костюм с галстуком. Сам же он был в легких брюках и тенниске.
– Молодец, что не опоздал, – хлопнул он по плечу Ромова, но при этом посмотрел на Марину. – Пойдем, я тебя представлю боссу. – И детку – тоже, он любит такие формы.
Суздальцев двинулся к Шаповалову. Вслед за ним – Ромов и замыкала шествие Марина.
Суздальцев что-то негромко сказал миллиардеру, тот резво обернулся, и Ромов аж вздрогнул от изучающего взгляда Шаповалова. Он почувствовал такое волнение, которое не чувствовал во время самых важных экзаменов.
– Георгий Артемьевич, позвольте вам представить, – начало было Суздальцев, но Шаповалов нетерпеливо оборвал его взмахом руки.
– Помолчи, – бросил он продюсеру. Шаповалов подошел к сценаристу. – Кажется, вы Ромов.
– Евгений Вадимович, – представился Ромов.
Шаповалов вдруг повернулся к Марине.
– А это твоя подружка? – спросил он.
– Да, – подтвердил Ромов.
Шаповалов внимательно окинул девушку взглядом.
– Шикарные сиськи, тебе повезло. А вот у моей хуже. Алла, иди к нам, – позвал он девушку, которую только что обнимал. Алла подошла к ним. – Познакомьтесь, это моя подружка. Думаю, на ней жениться. Как она тебе? – посмотрел он на Ромова.
– Супер! – искренне ответил Ромов. Таких красавиц он в своей жизни, пожалуй, что и не встречал.
Шаповалов довольно засмеялся.
– Мне тоже нравится. Смотри, на чужой каравай рот не разевай. Это и тебя касается, – взглянул он на продюсера.
– Как можно, – сделал вид, что обиделся Суздальцев.
– Ну и дурак, и можно и нужно. Отнять у другого, то, что нравится тебе, самое правильное дело. Буду только рад, если вы, ребятушки, попробуете увести у меня это сокровище. – Неожиданно Шаповалов подмигнул Ромову. – Кое-что уже уяснил?
– Да, – не совсем уверенно проговорил тот, не совсем понимая, что тот имеет в виду.
Шаповалов с сомнением покачал головой.
– Вижу, пока не очень. Запомни, парень, я ничего случайно не говорю, ты должен ловить каждое мое слово. Это необходимо тебе для работы. Мне туфта не нужна, я всегда плачу только за хороший результат.
– Разумеется, как можно иначе, – проглотил слюну Ромов. Он снова ощутил сильное волнение. Угодить этого человеку будет не просто, понял он. – Я буду стараться.
– Это правильно, – одобрил Шаповалов. – Без старания ничего толком сделать нельзя. Но одного старания мало. Ты должен проникнуться материалом, научиться думать, как думаю я. Нет, гораздо лучше, иначе хорошего фильма не получится. Я в кино кое-что понимаю. Я прав, Дима?
– Абсолютно правы, – немедленно отозвался Суздальцев.
– Он вам разъяснит, он меня хорошо понимает, – похлопал Шаповалов продюсера по щеке. – Поэтому я его и нанял. Кстати, вы знакомы со своим будущим соавтором? – вдруг спросил он
Только сейчас Ромов вспомнил о том, что писать сценарий ему предстоит не одному, а в паре. Он посмотрел вокруг себя и увидел чету Шароновых. Удивительно, что он заметил их лишь сейчас. Они стояли в углу, и пили какой-то сок. Ромов внезапно поразился, до чего же они оба неприметные. Не упомяни о них Шаповалов, он бы долго их еще не обнаружил.
Ромов двинулся в сторону четы Шароновых, одновременно внимательно разглядывая мужчину. Было время, когда он им восхищался, мечтал познакомиться и даже подружиться. Его фильмам хотел подражать. Но когда Ромов сам начал писать сценарии, Шаронов куда-то исчез. И никто точно не мог сказать, что с ним и почему больше не работает для кино. Вернее, говорили разное: что он запил, что ударился в религию и даже ушел в монастырь, что повздорил с влиятельным лицом и дорога в искусство ему закрыта. Из этой череды слухов становилось ясно, что никто толком ничего о нем не ведает. А через некоторое время Ромов о Шаронове прочно забыл. И вот теперь эта неожиданная встреча.
Внешность Шаронова не произвела на Ромова сильного впечатления. Самое обычное лицо, никакой печати гениальности не просматривается. Другое дело супруга, чувствуется, что лет двадцать тому назад была красавицей. Правда, от былой красоты остался только слабый след, но и он производит какое-то магическое впечатление.
Ромов подошел к Шаронову.
– Здравствуйте, Андрей Васильевич! Нам с вами предстоит большая работа. Давайте знакомиться. Если вы не против, – сам, не зная, зачем и почему, добавил Ромов. Ему сильно не нравилось то, что он никак не может избавиться от робости в отношении этого человека. – Предлагаю выпить в честь знакомства.
Шаронов не отводил от Ромова внимательного взгляда, и тем самым еще больше вызывал в нем смущение.
– Полагаете, что совместная выпивка способна нас сблизить, – произнес он.
– Не знаю, но так принято, – растерянно пробормотал Ромов.
– Кем принято. Впрочем, не важно. Я не пью уже больше десяти лет. Поэтому давайте попробуем обойтись без алкоголя. Надеюсь, мы сможем без него и познакомиться. И лучше узнать друг друга. Как вы думаете? Кажется, вас зовут Евгений?
– Да, – подтвердил Ромов. – Давайте знакомиться без вина. – К ним подошла Марина. – А это моя подружка, Марина, – представил он.
Шароновы одновременно посмотрели на девушку, но никто из них ничего не сказал. Впрочем, Ромов почему-то был твердо уверен, что она им не понравилась. Он вдруг почувствовал острое жжение раздражения.
Но он ошибался. Внезапно лицо жены Шаронова расцвело в приветливой улыбке.
– Рада с вами познакомиться, Марина, – сказала она. – Надеюсь, мы с вами подружимся.
Девушка с некоторой настороженностью посмотрела на женщину. Она не совсем доверяла искренностью ее слов. Кажется, Ольга Анатольевна поняла ее состояние.
– Не беспокойтесь, у нас все получится. Иначе нам тут будет немного одиноко, У мужчин свои дела, а у нас должны быть свои.
– Это было бы здорово, – согласилась Марина.
– Все зависит только от нас.
– Мы такие разные, – вдруг проговорила Марина, и все одновременно посмотрели на нее, словно бы она произнесла нечто странное, не вписывающее в мизансцену.
Ромов вдруг подумал, что и он не ожидал от нее такого ответа. Так ли уж хорошо он знает женщину, которую почти ежедневно трахает вот уже полгода. Впрочем, вряд это для него важно.
Ольга Анатольевна положила свою руку ей на плечо.
– Разумеется, разные, тем интересней будет нам понять друг друга. Пока мужчины будут заняты делом, мы можем посвятить общению часть своего времени.
Шаронов подошел к Ромову.
– Нам надо будет с вами поговорить. Писать вдвоем сценарий всегда нелегко, а в данном случае речь идет о незнакомых людях. Извините, но сегодня я услышал о вас впервые.
– Я участвовал в написании сценариев к нескольким фильмам. Могу перечислить.
– Нет смысла, – покачал головой Шаронов, – я уже много лет не смотрю телевизор и не хожу в кино.
– Этого не может быть! – не поверил Ромов.
– Что тут невероятного?
– Я учился на ваших сценариях, по ним были сняты классные фильмы.
– Может быть, – задумчиво произнес Шаронов. – Но дело не в этом.
– Но тогда в чем же! Я не понимаю.
– Вряд ли это подходящее место для подобных разговоров.
– Как хотите, – с некоторой обидой проговорил Ромов. – И все же я никогда не понимал, почему вы бросили это занятие?
– Все очень просто. Человек занимается каким-то делом, пока видит смысл в своих занятиях. А когда он исчезает или возникает другой смысл, он перестаем им заниматься.
– Но у вас был настоящий успех. – Ромов хотел добавить и деньги, но в последний момент проглотил это слово.
– Был, – спокойно согласился Шаронов. – Но в какой-то момент он перестал меня интересовать. Я достиг этого рубежа. А какой смысл идти туда, где ты уже побывал. Как вы полагаете?
Ромов поймал на себе изучающий взгляд Шаронова. Этот разговор не слишком ему нравился.
– Тогда мне не совсем понятно, почему вы приняли приглашение… – Ромов повернул голову в сторону Шаповалова.
Несколько мгновений Шаронов молчал.
– Иногда у человека нет иного выхода. Подчиняться непреодолимым обстоятельствам – это тоже идти в правильном направлении. Хотя, разумеется, лучше, если они не возникают.
Ромов вдруг почувствовал, что разговор с каждой минутой напрягает его все больше и больше. Если такое начало сотрудничества, что будет дальше? Даже страшно предположить. Кто спорит, что Шаронов гений, но лучше было бы получить в напарники кого-нибудь попроще. Он знает немало ребят, которые неплохо бы справились с делом, но при этом с ними было бы несравненно легче. А этот вообще непонятно о чем говорит.