— Если… если милорду будет угодно немного подождать, то… леди Рейна выйдет поприветствовать вас., Ранульф взглянул на молодого человека, который, казалось, был не старше Кенрика. Он представился как Оубер Манфред, оруженосец некоего сэра Уильяма Фолвила. Манфред встретил Ранульфа и его людей во внутреннем дворе и, не задав ни единого вопроса, провел прямо внутрь башни. Несмотря на то что Ранульф привык к трепету, который испытывали окружающие его люди, подобное поведение оруженосца казалось ему непозволительным, отчего ему страшно захотелось всыпать этому бестолковому мальчишке за то, что он так опрометчиво поступает, открывая все двери замка перед чужаками. Однако Ранульф не мог позволить себе дать волю эмоциям, ибо они могли нарушить его план и сорвать успешное выполнение задания.
Он намеревался спросить о Роджере де Шампенье, хозяине Клайдона, как будто хотел окончательно убедиться, что тот уже мертв. Ранульф опасался, что лорда может заинтересовать дело, Приведшее его в Клайдон, что вызовет ненужные осложнения и может заставить леди сомневаться в искренности его добрых намерений, ибо прибыл он не просто в сопровождении своей свиты, как планировал, но во главе огромной армии.
Когда Ранульф наконец-то достиг замка, он обнаружил, что на Клайдон напали, отчего ему пришлось менять свои первоначальные планы. Необходимо было немедленно придумать какую-нибудь уловку, чтобы усыпить бдительность хозяйки замка и не дать ей возможности задуматься над тем, что могло привести Ранульфа во главе восьмидесяти воинов к, стенам замка.
Бесспорно, Ранульф помог, вернее, спас обитателей Клайдона от нападения, и пока они вроде бы отнеслись к нему с достаточным дружелюбием. Но когда-нибудь ему все же придется ответить на вопрос, что делал он в окрестностях Клайдона. И если он скажет, что “пролетал мимо, как жаворонок” и решил подоспеть на подмогу, его слова воспримут как не вполне удачную шутку. Как правило, рыцари не путешествуют с большим отрядом воинов без определенных военных целей и тем более они никогда не ввязываются в сражения на своем пути.
…Слишком подозрительным казался Ранульфу этот суетливый и бессвязный рассказ оруженосца о некоем соседе по имени де Рочефорд, который, объединив свои усилия с бандой разбойников, скрывающихся в лесах, вероятно, и был во главе войска, напавшего на Клайдон. Казалось, что его безостановочная болтовня была лишь своеобразной защитой от нежелательных расспросов. К тому же хозяйке замка давно пора было появиться, чтобы поблагодарить своих спасителей, и Ранульф был очень встревожен ее отсутствием. Быть может, именно в этот момент быстрый конь уносил ее прочь из Клайдона, туда, где Ранульф был бы бессилен ее схватить. В конце концов он поднял руку, требуя тишины.
— Где твоя госпожа? Я бы хотел убедиться в том, что она в целости и сохранности.
— О да. Она в порядке. Последний раз, когда я ее видел… о, но где она сейчас… я не уверен…
Подобный ответ вовсе не успокоил Ранульфа, и его грозный взгляд, обращенный к Оуберу, так испугал юного оруженосца, что тот с огромным трудом пролепетал:
— Я найду ее. — И стремительно выбежал из зала.
— Что ты обо всем этом думаешь, Ранульф? — задумчиво спросил Уолтер, стоявший позади брата и внимательно наблюдавший за молодым оруженосцем, который направился к лестнице, ведущей в угловую башню.
— Думаешь, что покои хозяйки находятся наверху?
— Этот замок настолько огромен, что нельзя с уверенностью сказать, что находится наверху, а что внизу. Так что лучше наблюдай за этой лестницей.
Взгляд Ранульфа тем временем блуждал по залу, на мгновение остановившись на очаровательной блондинке, отметил все ее прелести, и рыцарь решил позже поближе с ней познакомиться. Наконец, закончив осмотр, Ранульф повернулся к своим спутникам:
— Эрик! Пойди и… Эрик!
Но парень уставился на ту же соблазнительную женщину, что привлекла и Ранульфа, с таким дерзким и нескрываемым обожанием, поглотившим все его существо, что отрезвить его не мог бы и удар меча.
— Сейчас не время любезничать с девками! — глухо прорычал Ранульф.
— Да, сэр, но, клянусь всеми святыми, я никогда еще не видел такой…
Эрик оторопело примолк, почувствовав толчок Серла с одной стороны и еще больше нахмурившийся взгляд Ранульфа — с другой.
— Я к вашим услугам, сэр.
— Пойди и расставь на каждые ворота по воину. Я хочу, чтобы ни одна женщина не могла покинуть замок. Ты слышишь? Ни одна.
Когда Эрик удалился исполнять приказ своего господина, Ранульф повернулся к Кенрику:
— А ты узнай у слуг, где находится их госпожа, — произнес Ранульф, но когда увидел, как Кенрик прямиком направился к той самой блондинке, угрожающе предостерег парня:
— Я, конечно, с твоего позволения, с удовольствием избавил бы тебя от одной, несомненно, лишней части тела. Запомни! Мы здесь находимся по делу, и об удовольствиях пока нужно забыть.
Кенрик побледнел, а рука его инстинктивно потянулась вниз, чтобы прикрыться от посягательств Ранульфа, однако, прежде чем удалиться, он кивнул в знак того, что понял и оценил предостережение.
А Уолтер и Серл громко смеялись над ним, глядя, как молодой воин пробирается к выходу, стараясь держаться как можно дальше от блондинки.
— Пойдем, Ранульф. Если нам приходится ждать так долго, так давай хоть присядем, — предложил Уолтер и предусмотрительно подвинул один из стульев ближе к камину, прежде чем сам сел на другой.
— Ланзо, разузнай-ка, не принесет ли нам кто-нибудь из этих застывших мумий немного пива. Я был бы не прочь освежиться после нашей небольшой разминки. Однако наш предводитель, как видно, внушает такой ужас Этим людям, что они боятся даже смотреть на нас, не говоря уже о том, чтобы приблизиться с угощением.
Уолтер подмигнул Ранульфу, взглянув на его мрачную физиономию.
— Ты же и сам прекрасно знаешь, что это правда, братишка. Женщины, возможно, и начинают толпиться вокруг тебя, не давая проходу, но никак не раньше, чем они поймут, что ты не так опасен и суров, как кажешься на первый взгляд.
— Уолтер, да ты, видно, совсем с ума сошел, раз решил подшучивать над ним в такой момент, — прошептал Серл, хотя Ранульф, не обращая внимания на Уолтера, спокойно уселся на предложенный ему стул.
— Ну, не настолько, — в тон Серлу проговорил Уолтер. — Если я не развею хоть немного его мрачное настроение, то он вскоре взорвется из-за того, что хозяйка так долго заставляет его ждать себя. И тогда бедной леди действительно придется несладко, ведь ты-то знаешь, что Ранульф страшен в гневе.
— Глядя на него, я почти уверен, что леди и так не миновать бури.
— Нет, все еще поправимо, — ухмыльнулся Уолтер. — Но в ее интересах поторопиться с выходом.
Вскоре появился Кенрик и сообщил, что никто из слуг не видел Рейну де Шампенье с рассвета, и Ранульф вскипел:
— Черт побери! Она улизнула, прежде чем началась атака! Она провела нас!
— Ну же, Ранульф. Успокойся. Похоже на то, что она просто надежно спряталась, и никто еще не успел сообщить ей, что опасность миновала и она может выйти из укрытия.
— Верно, — поддержал его Серл. — Ее служанки наверняка знают, где она, поэтому просто необходимо поговорить с ними. Я найду кого-нибудь и… Слава Пресвятой Деве! Вот и она, Ранульф!
Ранульф обернулся и увидел, что Оубер Манфред возвращается не один — из-за его спины выглядывала молоденькая девушка, робко наблюдая за незнакомцами. Она была весьма очаровательна, одетая в богато украшенный костюм из голубой парчи. Ее черные как смоль волосы были аккуратно причесаны и убраны под легкой белой вуалью. Она выглядела гораздо моложе, чем предполагал Ранульф, возможно, ей было не больше двенадцати-тринадцати лет, прикинул он. Но это его не особенно удивило, поскольку именной в таком возрасте было принято выдавать замуж большинство богатых наследниц. Ранульф не почувствовал ничего, кроме легкой досады из-за того, что такой лакомый кусочек достанется Ротвеллу, а он, Ранульф, сам и доставит эту девочку старому негодяю.
Подобные случаи бывали довольно часто, когда старые лорды брали себе в жены совсем еще юных девочек, и Ранульф, которому предстояло стать пособником в этом грязном деле, довольно успешно выдержал схватку со своей совестью, и теперь ему было все равно, кого везти Ротвеллу или кому-то еще, поскольку Ранульф решил, что мужчине, находящемуся в его положении, особенно выбирать не приходится, а уж тем более задумываться над тем, хорошо или плохо то, что он делает. Если не он, то кто-нибудь другой доставит ее к этому противному старикашке, так почему же, собственно говоря, он должен отказываться от возможности получить пятьсот марок только потому, что сам терпеть не может Ротвелла?