Тиффани Уайт - И ты полюбишь однажды

Вообще-то он не был похож на человека, который станет запугивать, размышляла Эшли. Но в ту же минуту вспомнила, что ни она, ни кто-либо другой ничего не знали о нем, кроме его имени.

Триша сказала, что этот конверт передал ей Томми. А вдруг это написал сам Томми Гарднер? Нет, такого не может быть. Ведь он обещал ей прибавку, а самое главное — Эшли приносила доход клубу.

А может, за всем этим стояла Триша?

Внешне та вела себя с Эшли дружелюбно, но кто знает ее истинные чувства?

Да это могла сделать любая из девушек! Передать конверт от имени менеджера — пара пустяков!

Годы учебы в балетной школе были далеко не безоблачными. Эшли столкнулась с профессиональной завистью. Она узнала мамаш, которые выталкивали на сцену дочек, и амбициозных балерин, которые не останавливались ни перед чем, чтобы только стать примой.

Эшли было неприятно думать, что именно это стоит за угрозами. И она не могла позволить себе думать, что во всем этом участвует Кэти.

Еще был Винсент Пальмер, возглавивший кампанию за закрытие стриптиз-клуба. Как-то по пути на работу Эшли заглянула в кафе, чтобы выпить чашечку кофе, и увидела там газетчика Гарри Вульфа, который обедал вместе с Винсентом. Кстати, Кейд там тоже обедал в это же время с каким-то парнем. Ей показалось, что он ее даже не заметил.

Неужели Винсент Пальмер решил прибегнуть к угрозам, после того как пикетирование клуба не принесло желаемых результатов? Нет, физически он не угрожал. Но он запугивал.

О том, чтобы бросить работу, не могло быть и речи. Никто не сможет запугать ее! Особенно теперь, когда она поняла, что нужно делать, чтобы устроить свою жизнь.

Эшли решила: лучшим ответом на угрозу будет молчание. До тех пор, пока она не выяснит, кто ее автор. Если это всего лишь профессиональная зависть одной из девушек, то вообще не стоило раздувать из мухи слона.

Она положила записку в сумочку и пошла в ванную принять душ, а затем легла спать. Завтра она спросит обо всем менеджера, а потом решит, какие меры предпринять.

По дороге домой Кейд остановился у полицейского участка. Ему хотелось навести справки по нескольким делам, над которыми он работал, в том числе о Томми Гарднере.

Джи Джи попытался собрать для него кое-какой материал, но его оказалось слишком мало: несколько квитанций за нарушение парковки, вот и все. Томми был чист. Человек, служивший некогда «вышибалой», стал управляющим. Стриптиз-клуб в Клейтоне стоял третьим в послужном списке Томми Гарднера и являлся самым крупным заведением подобного рода.

Не было у Томми и никакого бизнеса «на стороне», которым он мог бы запятнать себя.

— Скажи-ка, когда твоя старушка возвращается домой? — спросил Кейд друга, когда они вместе шли к стоянке.

Вечер был прохладный, воздух звенел.

— Моника возвращается завтра. Думаю, всю следующую неделю ты меня не увидишь.

Кейд улыбнулся, подтолкнув Джи Джи локтем.

— Как собираешься ее встречать? Приготовил что-нибудь романтическое? Шампанское, цветы, конфеты…

— Даже не думал. Монике нужен только я.

Кейд от души рассмеялся. Как хорошо быть рядом с другом!

— В шелковой пижаме с монограммой, да? — поддразнил Кейд.

— Не мели чепухи. Я не нуждаюсь в шелке.

— Почему это в душе моего друга нет ни капли романтики? — На губах Хокинза все еще играла улыбка.

— С моей душой все в порядке. А что касается романтики, то мне кажется, у тебя ее в избытке и нам хватит на двоих, — сказал Джи Джи, когда мимо них пронеслась машина, в которой сидели подростки. Музыка, гремевшая в салоне, сотрясала воздух. — Да, вот еще что, — продолжил Джи Джи, — сегодня заходила твоя подружка — адвокатша. Спрашивала о тебе.

— Она вовсе не моя подружка…

— Ладно, не злись. И все же здорово тебе от нее досталось…

— Может, поговорим о чем-нибудь другом? Мне хочется, чтобы вы вместе с Брауном и Алленом провели как-нибудь вечер в стриптиз-клубе.

— Я же тебе сказал: Моника возвращается завтра, — напомнил Джи Джи, когда они подошли к его машине.

— Знаю. Приходи вместе с ней. И скажи тем двоим, чтобы прихватили с собой жен. Проведете прелестный вечер. Вкусный ужин с вином, на десерт — красивые танцовщицы.

— Хочешь сказать, что заплатишь за ужин? — (Кейд засмеялся.) — А если точнее — в чем дело? — спросил Джи Джи, открывая дверцу машины.

— В чем дело?.. — задумчиво повторил Кейд.

— Да. Почему ты хочешь, чтобы мы пришли в клуб? Что-то там унюхал? Ведь ты хочешь, чтобы мы понаблюдали за чем-то, правда? Кто-то торгует наркотиками? Знаешь, для этого тебе нужны другие ребята…

— Мне кажется, в клубе используют девушек для переправки наркотиков. Но у меня нет никаких доказательств. Это мое предположение. Я видел, как две девушки возвратились на стоянку у клуба спустя несколько часов после окончания работы…

— И это все? Ради Бога, Кейд… Ты хватаешься за соломинку, чтобы только вернуться в отдел по расследованию убийств. Дай капитану остыть, и ты опять будешь на своем прежнем месте.

— Но в этот «бизнес» может быть вовлечена Эшли.

— Кто это? — нахмурился Джи Джи, потом вспомнил и улыбнулся:

— А! Эшли!

— Просто хорошая девушка, — стал защищаться Кейд. По крайней мере он надеялся на это.

— Хорошая девушка, раздевающаяся на публике, — сказал Джи Джи, качая головой.

— Так ты придешь?

— Пока обещаю только одно: поговорить с Моникой. Я не собираюсь ссориться с ней из-за тебя и спать в одиночестве на диване. Я люблю тебя, старик, но…

— Да, конечно. Понимаю. Любовь и секс — две разные вещи, правильно?

— Вовсе нет, если рядом с тобой женщина, которую ты искал, — сказал Джи Джи, впервые заговорив серьезно. — Я постоянно повторяю тебе об этом.

— Да, да. Все вы, женатые, хотите лишить нас, холостяков, радости. Вы хотите, чтобы мы…

— ..знали кое-что, — закончил Джи Джи. — Поверь мне, Кейд, когда любишь, это совсем другое дело. В этом есть что-то космическое…

— А я думаю, просто твоя Моника слишком долго отсутствовала, вот и все.

— Хотелось бы мне, чтобы эта Эшли помогла тебе понять, чего ты сознательно себя лишаешь.

— Если я на диете, Джи Джи, то это вовсе не означает, что я не заглядываю в меню.

— Ага, заглядываешь! Только главное для тебя — удержаться и не пробовать.

Джи Джи закрыл дверцу машины и, отъезжая, помахал другу рукой.

Спустя полчаса Хокинз тоже приехал домой. Шэдоу не встречал его.

Кейд знал, что собака спряталась под кроватью в спальне и выйдет только тогда, когда будет уверена, что в дом вошел хозяин.

— Это я, мой мальчик! Папа дома! — крикнул Кейд, и через секунду по полу за стучали лапы. Шэдоу выбежал из спальни, радостно лая и махая хвостом. Кейд погладил трусишку. — Ну и сторож у меня! Если воры заберутся в дом, ты сам им покажешь, где лежат фамильные драгоценности.

Шэдоу лег на спину, радуясь приходу хозяина и тому, что его одиночеству наступил конец.

По правде говоря, Кейд был рад не меньше видеть своего четвероногого друга.

Наверное, это имело отношение к любви, о которой говорил Джи Джи.

— Что ты думаешь, мой мальчик? Нам нужна жена?

Кейд не был уверен насчет жены, но он точно знал, что ему нужно нечто большее в жизни, чем есть у него сейчас.

Большее, чем работа, которую он любил.

Большее, чем друзья — Джи Джи и Моника.

Большее, чем Шэдоу.

Ему нужна женщина, с которой он мог бы говорить в любую минуту о чем угодно. Женщина, которая смогла бы полюбить полицейского.

Безрассудная женщина.

Эшли танцевала под музыку Мендельсона, прогибаясь вперед и назад. Несмотря на то что она оставила мечту стать балериной, Эшли каждый день по полчаса стояла у станка. Труды ее не пропали даром. Результатом этих занятий были плоский живот, крепкие ноги и грудь. Оставалось только сожалеть, что жизнь Эшли не была ей подвластна в той же степени, что и тело. Упражнения не могли отвлечь ее от записки с угрозой, лежавшей у нее в сумке. Балетная дисциплина здесь не срабатывала. Эшли не могла изменить ситуацию.

В попытке отвлечься она стала думать о своем выступлении в клубе.

Закончив репетицию, Эшли приняла душ и затем отправилась в кафе, чтобы выпить чашечку кофе перед тем, как пойти на работу.

В кафе было шумно. Полицейские ближайшего участка и служащие суда заходили сюда пообедать, а кто-то и поужинать. (Почти у всех этих людей был ненормированный рабочий день — ведь у преступления не бывает определенного часа.) Эшли пришлось немного подождать, пока освободится столик. Сев, она заказала чашку колумбийского кофе и фруктовое пирожное, а в ожидании заказа начала на салфетке делать наброски нового костюма. Эшли была уверена, что ей необходимо менять костюмы, чтобы номер не потерял своей свежести и привлекал внимание зрителей.