А Димка сейчас, наверное, сидит у телека и, завернувшись в теплый плед, уплетает суши, запивает пивом. Нет. Пиво меня не соблазняло, а вот уютно приткнуться к плечу и хихикать над шутками, время от времени тырить суши.
Само собой вздохнулось, и меня, словно шалью, окутало теплой влагой бриза.
«Дура ты, Сашка!» – сама себе сказала я. – «Лайнер! Круиз! А ты думаешь о холодной и сырой родине! Вот сейчас пойду и найду нового компаньона, чтобы скоротать вечер. Димка пусть сидит своими сушами, а арабы с Джеймсом выясняют у кого фортуна круче.
– Ма-ам!
Донесся вопль со стороны носа, а я вздрогнула и покрылась холодным потом.
Как-то неправильно вселенная интерпретировала мои мысли о компаньоне. Я немного… Да, нет. Совсем не то имела в виду.
Пронзительный голос неумолимо приближался, а я думала как бы незаметно убраться подальше. Разве в такое позднее время дети не должны спать? Видимо, не у такой мамочки, как Танечка.
И пока меня не заметили вездесущие глазищи Славки, я нырнула в ближайший лифт.
Мелькнула было мысль зайти в какой-нибудь бар. Выпить, потанцевать, но настроение куда-то свалило. Как я от Джеймса.
Да пошел он!
А я пойду спать. Итак вчера не выспалась, а завтра предстоит первая экскурсия!
Очень удачно вспомнила я и с легким сердцем спустилась на свою палубу.
К счастью, в коридоре никого не было. Не торопясь, я шла и рассматривала картины на стенах, не заметила немного сбившуюся дорожку и, запнувшись, упала.
Ах ты ж с… собака!
Могу собой гордиться – грохнувшись на колени, все-таки сдержалась и не выругалась. Даже на таком лайнере уборку делают черте как, позволяя гостям ломать ноги. Даже никто не вышел посмотреть, может я тут убилась насмерть.
Недовольно ворча, как старая бабка, я доковыляла до своей каюты, благо, что осталось буквально пара шагов – свалилась я опять около каюты Азата и Загида. Просто какое-то заколдованное место.
Приняла душ и плюхнулась на широкую удобную кровать.
За окном покачивались звезды, а я думала о предстоящей экскурсии. Мы собирались отправиться туда все вчетвером еще до ссоры, если это была она, в казино. Извинится ли завтра Джеймс и как быстро мне его простить? Все-таки, несмотря ни на что, мне не хотелось его терять.
В полусне я уже видела, как он встает передо мной на одно колено, при это почему то одет был только в купальные плавки, и просит прощения. Впрочем, догадываюсь, почему я не захотела на него больше ничего надевать – чтобы ничего не скрывало его красивого тела. Оказывается, я уже соскучилась.
И чего выпендривалась? Сейчас могла бы таять в его руках, а не страдать от одиночества.
С негромким стоном неудовлетворенности жизнью перевернулась на другой бок и подскочила.
На фоне окна в лунном свете отчетливо виднелся темный силуэт.
Я набрала в грудь побольше воздуха, чтобы завизжать не хуже Славки, но горячая ладонь закрыла рот.
День 2. Два ствола
– Тише, – в темноте раздались знакомые гортанные интонации. – Перебудишь весь лайнер. Ты так быстро исчезла, что мы начали переживать, все ли с тобой в порядке.
– Но почему нельзя нормально постучать в дверь?
– Я стучал, но ты не открывала, – сбивчивый шепот становился все ближе, пока меня не вдавило в кровать тяжестью горячего тела.
Я не успела ничего сказать, как от балкона скользнула вторая тень, и матрац прогнулся под тяжестью еще одного тела.
– Сандра, ты сегодня была такой горячей, что мы еле дождались ночи, – склоняясь к лицу шептал… В лунном свете сверкнула сережка, и я узнала своего ночного гостя. Значит вторым был Загид, и они оба прокрались в мою каюту через балкон.
Несмотря на то, низ живота тянуло, и он наполнился приятной тяжестью, я все еще была обижена. Но все слова и мысли исчезли, а из горла вырвался протяжный стон, стоило горячим губам с двух сторон прижаться к шее.
– Ты что-то сказала, Сандра, – прохрипел… кто-то из двоих.
С закрытыми глазами и запрокинутой головой, я их не различала.
– Продолжай, – шепнула практически без звука и вздрогнула, когда настойчивые руки пробрались под майку, другой в это время стаскивал с меня пижамные шорты.
Неужели все мои самые смелые фантазии готовы осуществиться?
До сих пор не верилось, а голова уже сладко кружилась от двойных прикосновений, обещающих двойное удовольствие.
Я содрогнулась и вскрикнула от неожиданности, а под веками словно взорвался фейерверк, когда острые зубы прикусили кожу на животе.
Даже не подозревала, что так заведусь в ожидании исполнения мечты. Между ног уже требовательно пульсировало, и я невольно приподняла бедра.
– Умница, – утробно проворчал один, скользя пальцами по разгоряченной коже.
– Тише, – распорядился другой и положил ладонь мне на горло.
Я оцепенела и, кажется, забыла как дышать. Этот жест, такой хозяйский и опасный заставлял напряженно ожидать продолжения.
И продолжение последовало – оставив в покое горло, отчего меня накрыло эйфорией, кто-то из двоих стиснул мне челюсть.
Сначала я почувствовала на лице прерывистое дыхание с примесью скотча и мяты, а потом целуй.
Он был жестким, глубоким, почти насилием, и заглушил мой громкий стон, когда почувствовала внутри себя движение пальцев.
Это… это было неправильно. Совсем неправильно. Под руками двоих мужчин я чувствовала себя развратницей, но это и было охрененно.
Я резко поднимала бедра, чтобы сделать проникновение глубже и почувствовать на клиторе давление пальца, одновременно кусала целующие меня губы.
Наконец мне позволили дышать, и из груди в тот же миг вырвался протяжный и какой-то нечеловеческий стон. Стон самки, изнемогающей от желания и зовущей самца. Именно так – больше животным нежели человеком я себя и ощущала, что под ласками цивилизованного Джеймса вряд ли получилось бы испытать.
Горячий рот обжег грудь и втянул напряженный сосок.
Из горла вырвался пронзительный вскрик, но, разжимая зубы в рот сразу же протиснулись пальцы того, кто сжал губами один сосок и положил руку на другой.
Меня разрывало на части. Я не знала что делать. Хотелось одновременно всего: облизывать, посасывать и втягивать в рот напряженные пальцы, дрожать и выгибаться, подставляя грудь под жадные ласки или подаваться навстречу входящим в меня пальцам.
Горячие волны следовали друг за другом все чаще и опаляли щеки, частые короткие всхлипы нельзя было назвать дыханием, скручивающий живот спазм становился все туже. Я уже чувствовала приближение разрядки. Вот она, уже близко. Вот… вот… В груди уже зародился вскрик освобождения, когда все неожиданно закончилось.
Сквозь собственное шумное дыхание я услышала хруст фольги, и запах клубники коснулся обоняния.
Не особенно церемонясь, меня перевернули на живот, подхватили под бедра и приподняли. А я дрожала от нетерпения, напоминая себе оголенный и пульсирующий нерв.
Гладкое, скольжение по разгоряченной коже. Совсем немного внутрь. Но прежде чем я успела дернуться, чтобы наконец-то почувствовать освобождающую наполненность, точно такое же скольжение коснулась губ, и я потянулась следом.
Да что же это такое-то?!
Я сейчас взорвусь и распадусь на множество злых и неудовлетворенных Сашек.
Парни словно сообразили, что играют с огнем, в буквальном смысле, сговорились и одновременно подались вперед.
Двойные напористые толчки. Напряженное скольжение по гортани, языку, и с другой стороны тянущее удовольствие.
Никогда такого не испытывала, я совсем растерялась, заблудилась в собственных чувствах и желаниях. Я растеклась бы по кровати, если один не придерживал бы меня за бедра, насаживая на себя, а другой – за волосы.
Оргазм следовал за оргазмом, и я ничего не могла с собой поделать. Вообще перестала понимать где я, а мозги, казалось раскидало по всей вселенной, и мне их уже никогда не собрать.
Кости исчезли, а мышцы напоминали кисель, поэтому, когда парни, плотнее вжались в меня, а потом отпустили, я мешком упала на простыни и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Хорошая девочка! – кто-то из них звонко шлепнул меня по заднице.
Меня хватило только на то, чтобы согласно мяукнуть.
– Надо будет повторить, – сказал другой или он же.