– Не хулигань, Садр-р-р-а, – пророкотал Азат. – Ты была ведущей, теперь наша очередь. Так ведь – посмотрел поверх меня на приятеля.
– О, да-а-а! – все еще удерживая на руках, Загид особенно глубоко вошел, и я даже немного приподнялась, а вот когда опускалась, тогда и подставился Азат.
– О-о-ох! – не сдержалась я, снова почувствовав одновременно их двоих.
В четыре руки они приподнимали меня и насаживали на себя, размеренно, глубоко, и каждый двойной толчок сопровождался моим вскриком.
Горячие губы и языки с двух сторон ласкали шею. Соски, став до невозможности чувствительными, терлись о грудь Загида, а заласканный им возбужденный клитор – о живот. Острейшие иглы удовольствия прошивали меня всю – от кончиков пальцев ног до пальцев рук, от макушки и до попы, которую неустанно таранил Азат. С другой стороны точно так же вбивался Загид.
А я… Мне оставалось только расслабиться и положить голову Азату на плечо, подставив горло под губы Загида, чем он и поспешил воспользоваться.
Синхронные точки пронзали меня разрядами удовольствия, а ребята постепенно наращивали темп, и начали двигаться резко, жестко, подолгу задерживаясь во мне, словно стараясь продлить удовольствие. Я бы тоже хотела удержать их, но ничего не могла делать, только болтаться безвольной тряпкой, да подергиваться, когда наслаждение становилось совсем нестерпимым.
Еще один глубо-о-о-кий рывок, и меня заполнила горячая пульсация. А из горла вырвался пронзительный крик, но меня сразу же заткнул чей-то рот, и язык перекрыл приток кислорода.
– Тише, всех перебудишь, – шептал на ухо второй, продолжая еле заметно покачивать, а я вздрагивала в такт скольжению.
Загид полностью передал меня на руки Азата и осторожно снял мои ноги со своих плеч.
– Ну что, в душ, – подмигнул он и первым пошел включать воду.
Недавняя процедура повторилась. Они мыли меня нежно, осторожно, как очень дорогую фарфоровую куклу.
– Ребята, вы таки классные, – промямлила я и потянулась обнять их за шеи.
– Ты тоже классная.
Кто это сказал? А разве важно, когда под упругими струями воды два языка ввинтились мне в рот.
День 5. Извинения
«Нас утро встречает прохладой…» – почему-то настойчиво крутилось в мозгу, а я не желала просыпаться, но по коже пробегали зябкие мурашки.
Видимо, ночью я спинала одеяло на пол, а кондиционер добросовестно охлаждал каюту. Делать нечего, придется вставать, тем более, что на завтрак я безобразно опоздала. И ведь никто не хватился, не забеспокоился. Может, я тут померла.
«Вот они, нонешние кавалеры», – как старая бабка думала я, с кряхтением вставая с широченной кровати.
После контрастного душа более или менее почувствовала себя человеком, но зеркало посоветовало не обольщаться – синяки на косточках таза все-таки проступили; на шее, где вчера бесчинствовали губы арабов, синевели засосы; губы все еще не вернулись к нормальному размеру и цвету – красотка, ни дать ни взять. Хотя, стоп. Это выражение явно не про меня.
Да уж, настолько развратной я себя еще никогда не чувствовала, но мне нравилось это ощущение вседозволенности – никто не посмотрит косо, не фыркнет пренебрежительно – все принимается на ура. Даже о вчерашнем обломе Джеймса вспоминать было приятно. Интересно, а что думает он?
Футболка с высоким горлом мне в помощь – скрыла синяки на шее. Короткие шорты открыли ноги и обтянули ягодицы, а я все-таки отправилась в ресторан – желудок нещадно сосало.
Почему-то думала, что наша компания уже закончила завтрак и разбрелась по лайнеру. Я же раздумывала чем в этом случае заняться – сходить в хамам и дать измученному телу немого отдыха? Разориться на массаж? И тут же мучительно захотелось почувствовать как под умелыми руками расслабляются ноющие мышцы.
А что, неплохой план.
С этими мыслями я вошла в ресторан и замерла, как вкопанная. Вернее, ослепленная одновременным блеском сразу трех улыбок.
– Сандра! – мягкое, катающееся на языке – Джеймса, и раскатистое – ребят-арабов. – Доброе утро! Ты сегодня припозднилась.
– Плохо спала? – это уже Джеймс заботливо придвинул стул и пытливо посмотрел на соседей.
– Наоборот, слишком хорошо. Лень было вставать, – изучая меню, я повела плечами, чтобы снять напряжение и расслабить спину.
– Сиди, я все принесу, – Джеймс поднялся и поцеловал меня за ухом, а я проводила его удивленным взглядом – никак старается загладить свой поступок, но потом подозрительно посмотрела на ребят. – Что вы ему наговорили?
– Ничего, – улыбка Азата стала настолько широкой, что, наверное, уголки губ сошлись на затылке, но глаза при этом смотрели серьезно и цепко. – Сказали, что ты вернулась расстроенная, и мы отвели тебя в каюту. Кажется, он чувствует себя виноватым. Что у вас произошло?
– Ничего, – буркнула я. Не хотелось говорить о том, что произошло между мной и Джеймсом, и тем более о его расспросах. Почему-то я была уверена, что арабам это не понравится. – Он настаивал пойти погулять по верхней палубе, а я хотела танцевать. И мы немного поспорили. Он говорил, что мы только мешаем вам и Татьяне, а я настаивала продолжить веселиться. В общем, не сошлись во мнении.
– Ты была совершенно права, что вернулась, – Азат, казалось, совсем невинно поцеловал меня в щеку, а рука под прикрытием скатерти ползла вверх по бедру, пробираясь к кружеву стрингов. – Мы ведь не дали тебе скучать? – настойчивые пальцы уже коснулись ажурной кромки и упрямо пробирались под трикотаж.
Я невольно напряглась и свела ноги. Ну, блин! Не белым же днем в ресторане устраивать такие игры у всех на виду. Тем более, что где-то здесь шныряет вездесущий Славка.
– Подумал, что тебе должно понравиться, – как нельзя кстати появился Джеймс, и Азат оставил мои трусы в покое.
Перед носом возник высокий бокал больше чем на треть наполненный тугой пенкой, и я захлебнулась голодной слюной от запаха капучино.
– И вот, – рядом с бокалом поставил тарелочку с тирамису.
М-м-м… Вкуснятина!
Нежнейший маскарпоне и кусочки печенья – все это плотно присыпано какао и разбавляет смягченную молоком горечь кофе.
Я сразу же засунула в рот первую ложку десерта и запила кофе, чувствуя, как сыр растворяется и растекается по языку густой сладостью.
Это было сродни вкусовому оргазму. Я даже закрыла глаза от удовольствия. Еще ни одно пирожное не вызывало у меня такого восторга.
Я старательно выскребла все ложечкой, едва удержавшись от того, чтобы вылизать, и удивленно посмотрела на сотрапезников.
– Еще хочу!
– Сандра, когда увлекаешься, ты становишься ненасытной, – усмехнулся Загид, и прозвучало это как-то ну очень двусмысленно. Даже Джеймс отвлекся от наблюдения за мной и поднял на него глаза, но увидел только предельно наивную и счастливую улыбку. Затем снова посмотрел на меня.
– Я и не знал, что ты такая сладкоежка. А если так, предлагаю совершить набег на местный магазин сладостей. Судя по рекламе, он обещает что-то невероятное для ценителей десертов.
– Сладкое! Конфеты! Пойдемте за конфетами! – из-под соседнего стола вылез Славка, я чуть не провалилась сквозь палубу от стыда – что маленький засранец успел увидеть?
Но судя по тому, что вопросов у него не было, видимо, залез туда недавно, пока мы беседовали.
День 5. La Caramella
– Тат’ана, ребенок требует конфет. Ты как? – Джеймс посмотрел на Танечку.
Немного поломавшись для виду, она согласилась, и мы всей компанией отправились в толкучку атриума.
Там все было в вечном движении – бегущие строки информационных табло, завлекательное подмигивание рекламы и ярких витрин, пассажиры, спешащие от одного бутика к другому, сидящие на мягких диванах и спорящие, что не стоило столько покупать. И, конечно же, сверкающие стразы Сваровски. Лайнер стоило назвать не Сплендила, а Сваровски.
Еще только пятый день плавания, а я уже подустала от постоянного блеска, словно поселилась на ярморочной площади и со всех сторон окружена зазывалами.
Хотелось просто закрыть глаза и немного побыть в тишине и в темноте. Пожалуй, зря не пошла в хамам.
– Этот магазин? – Азат остановился у стеклянной двери за которой виднелись плавные и округлые изгибы витрин со множеством ярких коробочек. Ярко-красный глянцевый потолок, ванильные стены и белый пол с красными разводами сразу привлек внимание Славки.