Анна Грейси - Идеальный вальс

Себастьяну потребовалось несколько минут, чтобы вновь поймать ритм – ее улыбка и ее слова полностью лишили его возможности сконцентрироваться на чем-либо. Но поскольку Себастьян всегда гордился своим самообладанием, то вскоре он снова эффектно закружил Хоуп по залу. Бросив на нее взгляд, Себастьян попытался каким-то образом угадать, подразумевала ли она под этим то, о чем он подумал, или же просто ее слова – всего лишь дань вежливости.

К его удивлению Хоуп тоже за ним наблюдала. Себастьян никак не мог разгадать значение ее взгляда. Тут на щеках у нее появились очаровательные ямочки. Он обвел взглядом комнату, но так и не смог понять, что ее развеселило. Он вновь посмотрел на нее и вопросительно нахмурился.

Глаза девушки искрились весельем.

– Все в порядке. Я совсем не против, чтобы вы продолжали молчать. Достаточно трудно говорить и танцевать одновременно. Я все понимаю и обещаю, что больше не буду вас беспокоить. Когда я танцевала на своем первом балу, я ужасно боялась, что буду то и дело наступать на ноги своему партнеру.

Ее голос был полон сочувствия, но ее слова вызвали у него раздражение.

– Для меня этот бал не первый.

– Возможно, второй?

Ее глаза лучились невероятно восхитительным, голубым сиянием. Его низменные инстинкты вновь напомнили о себе. Он безжалостно их подавил.

То, что она сказала, было правдой. Но он не собирался в этом признаваться. У нее вновь появились ямочки, когда он закружил ее по залу в точном соответствии с тем, как его учили. Хоуп непринужденно заметила:

– Знаете, я совсем недавно научилась танцевать. Месье Лефарж уже почти отчаялся чему-нибудь меня научить, я была ужасно бестолковой. Я никак не могла поймать ритм, такой я была неуклюжей.

Неуклюжей? В это невозможно было поверить. Вот эта изящная, легкая как пушинка фея никак не могла быть неуклюжей. И тут он вспомнил другие ее слова. Лефарж. Так звали его француза – учителя танцев.

Ни о чем не подозревая, она продолжила:

– Долгое время мне приходилось считать, чтобы не сбиться с ритма: раз, два-три, раз, два-три. – Ее невероятно голубые глаза мечтательно засияли, и девушка продолжила: – Что за ирония, оказаться такой неуклюжей, когда отчаянно хочешь научиться вальсировать, представляете. Самой заветной моей мечтой было приехать в Лондон и танцевать в паре с красивым мужчиной.

Она посмотрела на него, затем, смутившись, поспешно отвела взгляд и покраснела.

Ее слова оказали на него мгновенное воздействие. Возбуждение. Себастьян был напуган. В общественном месте такого с ним еще никогда не случалось, даже когда он был подростком. Он слегка прикрыл глаза, всеми силами стараясь подавить желание.

Пытаясь скрыть свое замешательство, он вдруг ляпнул:

– Вы мисс Фэйт или мисс Хоуп?

И тут же, молча, выругался. Господи, он ведет себя, как неопытный мальчишка.

Хоуп улыбнулась, ей понравилась его прямота. Люди часто притворяются, что могут различить близнецов, хотя очень не многим это удается.

– Я Хоуп. Фейт сегодня вечером – в небесно-голубом.

Он кивнул.

– Хоуп, – повторил он, в его устах ее имя прозвучало как-то по-особенному.

Он говорил с неосознанным акцентом: образованного человека, но со слабыми, слегка режущими слух, оттенками северного говора. В этом заключалось нечто необычное, но ей понравилось. Исходя из своего скромного опыта, она знала, что люди не переносят тех, кто не принадлежит к их кругу, либо тех, чей акцент выдает их происхождение из областей, с которыми ведутся военные действия, либо тех, кто усвоил, вызывавшую зубную боль, сверхизысканную манеру разговора.

Он оказался совершенно не таким, каким она себе его представляла. Ее больше не пугали его грозная внешность и могучее сильное тело. Почему же она заметила это только сейчас, когда он использовал его, чтобы защитить ее? Хотя говорить о том, что он за человек, было еще рано, но этот танец очень ей помог, даже, несмотря на то, что он все время молчал.

– А можно поинтересоваться, что привело вас в Лондон, мистер Рейн?

Он уверенно кружил ее в танце.

– Разные дела.

– О, что ж, разнообразие – это хорошо. А где вы живете?

– Я живу на севере.

Его никто не сможет обвинить в болтливости, подумала Хоуп.

– Так значит вы в Лондоне ненадолго?

– Да. На несколько недель. Возможно дольше. Все зависит от обстоятельств.

Хоуп посмотрела на него и вновь задала вопрос:

– От каких?

Мистер Рейн промолчал. В действительности она и не рассчитывала на его ответ. Миссис Дженнер утверждала, что он ищет жену. Вряд ли он станет обсуждать с ней такие подробности во время танца. Тем более что он очень занят: он то и дело отходит назад, пытаясь соблюсти между ними дистанцию, установленную правилами. Хоуп ужасно хотелось его остановить. Она подозревала, что только упрямство заставляет его быть настолько сдержанным.

Но и Хоуп не уступала ему в упрямстве.

– И каковы ваши впечатления от города? – спросила она.

Он пожал плечами.

– Я был слишком занят, чтобы осматривать достопримечательности.

– Но это же ужасно! – воскликнула она. – Быть в Лондоне и ничего не увидеть. Когда вы возвратитесь домой, домочадцы на вас обидятся, если вы не развлечете их рассказами о ваших безрассудных поступках в столице.

– Большинство людей знают, что ожидать от меня историй о безрассудстве – полный абсурд.

Хоуп сочувственно вздохнула.

– Жаль. А вы никогда не думали, каким приятным сюрпризом это бы для них стало?

– Большинство людей не любят сюрпризов, – серьезно ответил мистер Рейн.

Хоуп вскинула брови.

– Вы не любите сюрпризы? Как странно. А я их обожаю. Вижу, что вы не очень-то разговорчивы, но знаете, вы держите свой свет под бушелем[27]. Хотя почему некоторые держат свой свет под бушелем, для меня загадка. Бушель ведь является мерой веса, не так ли? Я это знаю, поскольку мой дедушка обычно измерял урожай пшеницы в бушелях. Странное выражение, вы так не думаете?

Он проворчал нечто неопределенное. Хоуп про себя улыбнулась. Она понимала, что болтала без умолку, но была полна решимости спровоцировать его на какие-либо действия.

Ей казалось, что в ее руках прирученный тигр, которого она находила очень даже кротким, она перестала быть настороженной и решила вызвать в нем ответную реакцию.

– Итак, кто же ждет вас дома? Как вы думаете, я бы им понравилась? – совершенно непринужденно спросила Хоуп.

Он одарил ее угрожающим взглядом. Хоуп ответила ему улыбкой. Она обожала, когда он надевал на себя эту маску. Тигр, предупреждающий овечку: «Убегай, или я тебя съем». Хоуп нравились всякого рода вызовы. Овечка подпустила его ближе. Одна ее часть спрашивала себя, зачем ей это надо. А другая – получала истинное удовольствие.

– Вам должно быть стыдно вернуться домой, не имея в запасе ни одного рассказа о вашем безрассудстве. Или хотя бы об осмотре известного памятника. Вы видели коллекцию скульптур из мрамора лорда Элджина[28]? Он привез их из Греции. Представляете, им тысячи лет.

– Я не интересуюсь стариной, будь то Греция или что-либо иное.

– Ну, разумеется нет! – согласилась она, притворно возмущаясь. – Никто не интересуется стариной! Но мраморные скульптуры – это последний крик моды, вы непременно должны их увидеть. Знаете, нужно следовать la mode[29]. Моя младшая сестра очень интересуется такими вещами, и от нее я многое о них узнала. Если вам потребуется гид, то возможно... – Она многозначительно замолчала. Ни один из знакомых ей джентльменов не смог бы устоять перед таким заманчивым предложением.

Мистер Рейн быстро взглянул на Хоуп, и она почувствовала, как напряглась его рука, лежавшая на ее талии. Она поняла, что он продолжает держать ее на расстоянии.

Все, что он сказал в ответ на ее слова, было: