Карр Джорджия Ле - Иден — 2

— Это очень, очень красиво, — шепчу я. Я так тронута его заботой, что у меня дрожит голос.

— Хорошо. Ты можешь это одеть сегодня вечером.

— Спасибо.

Его глаза темнеют.

— Поблагодаришь меня потом. 

— Ты прекрасно выглядишь, — говорит он поздно вечером.

— Также, как и ты, — отвечаю я ему.

И он действительно выглядит потрясающе, мне хочется его просто съесть. Он одет в черный костюм идеально подогнанный, который полностью демонстрирует его физическую комплекцию, бледно-серую шелковую рубашку, почти прозрачную, и начищенные черные туфли. Я никогда не видела его в такой цветовой гамме.

Мы идем на ранний ужин в «Shanghai Lily». Еда восхитительная. В последний раз я ела такого вкусного омара, когда была в Сингапуре с бабушкой и дедушкой. Даже еду прикрывают фольгой из сусального золота, чтобы порадовать сердца Азии хай-роллеров, поскольку золото считается талисманом удачи.

В конечном итоге мы оказываемся в «Shadow», попивая коктейли. Я с полным изумлением смотрю на гигантские экраны с подсветкой, увеличивающие тень танцующей женщины. Внешне это отличается от всего, что я видела.

Я пью какой-то зеленый коктейль и наблюдаю за барменом, который показывает настоящее шоу, подбрасывая бутылки в воздух и ловя бутылки своих коллег. Зал наполнен молодежью, весельем и покачивающимися бедрами, я поворачиваю голову, улыбаясь Джеку, который не спускает с меня глаз. Улыбка угасает на моих губах, потому что его глаза — это тлеющие угли.

— Что? — спрашиваю я.

Его рука скользит в прорезь моего платья, вверх по бедрам, раздвигая их.

— Я всегда хотел, трахнуть тебя пальцами под столом в общественном месте, — один его палец слегка дотрагивается до моих стрингов, говорит он шепотом:

— Возможно из-за того, что ты не сможешь закричать, когда будешь кончать, поскольку все на тебя смотрят.

Зеленый коктейль с тоской поднимает адреналин в моих венах, а влага просачивается между ног. Клитор набухает от одних его слов, требуя его прикосновений. Я ставлю бокал, чувствуя себя внезапно смелой и раскованной.

— Ну-ну, попробуй! — с трудом выдыхаю я.

С чувственным рычанием он вставляет свой палец в меня.

Я ахаю.

Его зубы поблескивают в полумраке.

— Ты только посмотри на себя. Всегда такая мокрая и горячая, — говорит он двигая пальцем внутри меня. — Раздвинь ноги по шире, — требует он, скользя большим пальцем другой руки мне в рот. Я зажимаю его между зубами и начинаю сосать. Его палец продолжает описывать круги вокруг моего клитора, а другой свернулся у меня во рту.

— Нас могут вышвырнуть за это, — шепчет он.

Я отпускаю его палец изо рта, и воровато оглядываюсь по сторонам, вокруг настолько темно, никто не смотрит.

— Они не выбросят такого кита, — задыхаясь говорю я.

— Думаю, что нет.

— Ты получишь суровое предупреждение, — бормочу я, извиваясь и придвигаясь ближе к его руке, наслаждаясь его теплым пальцем внутри себя, пока он кружит вокруг моего клитора.

— Бл*ядь, мне нравится, что ты такая порочная и жадная до секса. Ты позволишь мне сделать что-нибудь с собой?

Он погружает свои пальцы еще глубже и начинает нажимать на клитор.

— Я не могу ждать, чтобы вернуться в наш номер, и увидеть, как мой большой член исчезает между твоих сладких губ, пока я не войду в твоей рот по самые яйца. Потом я хотел бы, своим членом, пропитанным твоей слюной, скользнуть в твою бедную маленькую киску. Я собираюсь достаточно ее растянуть и трахать, пока из нее не будет стекать сперма. И тогда я буду слизывать ее, пока она будет капать.

— Черт! Я сейчас кончу, — предупреждаю я в сдавленном хрипе.

— Повернись и посмотри на меня.

Я поворачиваюсь и смотрю на него широко раскрытыми глазами, при этом пытаясь сохранить совершенно спокойной выражения лица. Оргазм начинает колотить все мое тело, и я сжимаю крепко зубы, по-прежнему дрожа на его пальцах, пресекая попытку закричать.

Потом он кладет свои пальцы мне в рот и заставляет меня сосать их. 

Одиннадцать часов вечера в субботу, когда еще ярко горят огни, а по бокам стоят предметы рок-звезд, оставленные в качестве сувенира, а картежники только раскачиваются, мы проходим через казино к игровой зоне с повышенными ставками, под названием «Peacock Lounge», где когда-то Джими Хендрикс выставил на игровой стол свой расфуфыренный жилет.

Игровая зона с повышенными ставками возвышается на круглой платформе, огороженная со всех сторон и имеет свой собственный бар. Она явно заблаговременно зарезервирована, поэтому стол с рулеткой пристроен здесь специально для Джека.

Я смотрю на Джека.

— Альберт Эйнштейн однажды сказал: «Никто не может выиграть в рулетку, если он тайком просто не украдет деньги со стола, пока никто не видит».

— Если посмотреть на рулетку языком физики, то это Вселенная в миниатюре, крутящаяся, сверкающая в водовороте всех существующих сил, играющих в их крошечные элегантные танцы.

— Очень поэтично.

Крупье девушка азиатка приветливо улыбается и кивает. Мужчина в костюме выносит поднос действительно классных галюциногенных цветных фишек и ставит их на стол перед Джеком.

Джек смотрит на них и улыбается с благодарностью. Он передвигает пять фишек ко мне. Фишки фиолетового, оранжевого, желтого и зеленого цвета, каждая по пять штук баксов.

— Я не могу играть на такие деньги. Я буду в полном отчаянии, если проиграю, — говорю я, отодвигая их обратно.

Он смеется и все равно придвигает их ко мне.

— Бери. Отдашь мне позже, если не используешь.

Он кладет фишку на Красное и Четное. Крупье запускает колесо, шарик вращается по наружному кольцу, потом останавливается на внешней дорожке. Ставок больше нет.

— Тридцать три черное, — объявляет крупье.

Она ставит маркер на 33 в черный квадрат и сметает его деньги. Я судорожно сглатываю. Вау! Десять тысяч долларов исчезли за считанные секунды. Я перевожу на него взгляд, его лицо бесстрастно.

На этот раз он кладет по две фишки на красное и на нечетное. Шарик останавливается на 23 Красное. Я делаю глубокий вдох. Он выиграл двадцать тысяч. Люди начинают собираться вокруг стола, наблюдая за нами.

Джек повторяет в той же последовательности и снова выигрывает.

Большой мужчина подходит к нашему столику и ненавязчиво стоит позади Джека. Он наблюдает за игрой бдительно и зорко. Сейчас еще больше людей собирается у стола. На этот раз Джек ставит пять фишек на Черное и пять на Четное. Мужчина кладет две фишки рядом с Джеком.

Колесо вертится — 8 черное.

Он выиграл сто тысяч, я дотрагиваюсь до его руки. Я знаю, как работают все казино. Умный игрок не останется играть дольше, потому что чем дольше вы остаетесь, тем более возрастает вероятность, что вы все проиграете.

— Разве ты не должен сейчас остановиться? Ты выиграл много.

Он смотрит на меня со странным выражением на лице.

— Помнишь, что я говорил тебе, Лил? Я везунчик, мне всегда везет.

Он ставит весь выигрыш, сто тысяч долларов, на 34 Красное. Толпа позади нас вздыхает. Это очень высокая ставка. Выплаты тридцать пять к одному, но шансы на победу слишком малы.

Я дотрагиваюсь до его рукава, смотрю в замешательстве. Я не совсем понимаю, что он задумал. Зачем отказываться от предыдущего выигрыша и не использовать более осторожную стратегию?

— Зачем?

— Везет в игре, но не везет в любви. Если я выиграю, то мне не везет в любви, а если я проиграю, значит мне повезло в любви. Что скажешь, Лил? Сто тысяч долларов стоит того?

Женщина раскручивает колесо. Я в недоумении смотрю, как вращается колесо, и ставлю свои фишки рядом с его.

— Ставок больше нет, — провозглашает она.

Я смотрю на него, он совершенно невозмутимо смотрит на меня. Похоже, ему совершенно не интересно узнать, чем закончиться игра. В тишине звучит общий вздох разочарования. Я слышу невнятные слова:

— Четырнадцать Красный, — все фишки сметаются с поля.

— Это ведь недаром называется место развлечений, — бормочет он, удивительно спокойно.

Он тянется в карман и выуживает небольшую бархатную коробочку, на которую я смотрю в шоке. Он открывает крышку.