Я чувствую, как она улыбается напротив моей груди.

- Мы скорее выращиваем овощи и фрукты, чем держим коров. Может, ты видел заполненное томатами небо?

- Ну, может, меня и треснула по голове какая-то летающая руккола. На улице слишком ветрено, чтобы сказать достоверно.

Словно в подтверждение моих слов, порыв ветра врезается в окно, и весь дом, кажется, вздрагивает.

Либби прижимается ближе, и ее теплые руки скользят по моей коже.

- И ты выбежал в этот овощной шторм, даже не одевшись?

- По крикам казалось, что тебя здесь убивают, - ворчу я. - Что я должен был делать? -черт, уверен, что пройду через огонь и воду, чтобы спасти ее, если девушка снова так заорет.

- Так ты, голый и вооруженный гитарой, бросился на место возможного убийства, - она замирает. - Ты голый? Я не могу вспомнить.

- Но ты запомнила гитару?

- Я думала, ты собираешься выбить мне ею мозги.

- Миленько. Вот какую благодарность я получаю за свой могучий героизм.

- Давай сосредоточимся на важном. Пожалуйста, скажи, что ты не голый.

Я усмехаюсь.

- Я не скажу тебе этого, -на мне боксеры, но дразнить Либби так весело.

Ни один из нас не двигается. Я - из-за того, что довольно сильно замерз. А Либби? Несмотря на ее очевидный страх моей наготы, она прижимается к моему боку, словно возбуждена.

- Ты борешься с желанием взглянуть вниз и проверить, голый ли я? - произношу в темноте. Мой член приподнимается, словно знает, что стал темой нашего разговора и хочет выглядеть как можно лучше.

- Я уже видела твои прелести, Килл, - произносит она без эмоций.

Я сжимаю ее плечо.

- А это значит, что тебе известно то, насколько они хороши.

Ну, не совсем так. Она видела меня в ужасном состоянии. Мой член снова вздрагивает, словно протестует против этой несправедливости и требует еще одного раунда смотрин. Я приказываю ему успокоиться. Этому не бывать.

Но Либби уже отстраняется, ее тело напряжено.

- Тебе стоит вытереться. Твоя кожа холодная, как лед.

- Ага, - провожу рукой по мокрым волосам. Я дрожу, а это плохо. Но, тем не менее, не хочу уходить. Хоть и должен. Во мне больше нет нужды. Сдерживая вздох, я встаю, но она даже не поворачивает голову в мою сторону, так что не видит этого. Очаровательно. Знаю, Либс хочет проверить, голый ли я. Борясь с дрожью, произношу. - Тогда я оставлю тебя, чтобы ты могла поспать.

- Нет, - ее голос почти переходит в крик, и я останавливаюсь.

Она не поднимает взгляда, но ее руки тянутся вверх, умоляя меня остановиться.

- Ты не мог бы... ну то есть, ты мог бы, возможно, вытереться у меня в ванной? И просто... - она издает такой звук, будто задыхается. - Я имею в виду, что на улице дождь.

Улыбка растягивает мои губы.

- Ты хочешь, чтобы я остался, Либ?

«Боже, пожалуйста, позволь мне остаться. Я, пиздец, как замерз. А моя кровать пуста».

- Ага, - шепчет она.

Я готов нырнуть под одеяло прямо здесь и сейчас. Но не могу.

- Либби, детка, я должен быть с тобой честен. Я не голый, но на мне лишь боксеры. Так что утром я могу проснуться со стояком. Черт, могу возбудиться просто от физического контакта с тобой, - мне и вправду грозит жесткий стояк, как только я окажусь с ней в одной постели. - Просто не хочу, чтобы ты ударила меня по яйцам, если подобное вдруг случится.

Уголок ее губ приподнимается в усмешке.

- Киллиан не может контролировать свой член. Принято к сведению.

- О, у меня исключительный самоконтроль. Я мастер...

- Твои зубы стучат, - вставляет она вежливо. - Просто вытрись и забирайся в чертову кровать.

Ей не нужно повторять это дважды. Я тащу свою задницу в ванную и вытираюсь полотенцами. Через пять секунд проскальзываю под одеяло и всем телом обнимаю сладкую и теплую Либерти.

Либби