- Было бы разумно не упоминать "Красотку" в данном контексте, - говорю я сухо.
Его щеки краснеют.
- Дерьмо. Верно. Ты сильная, современная женщина. Во всяком случае, вероятнее в данной ситуации проститутка - это я...
- Не помогает.
- Верно. Верно. Никто никому не платит за секс, - он поднимает руку и целует костяшки моих пальцев. - Но много секса всё еще на повестке дня. Горячего, грязного, потного...
Я сжимаю его затылок и затыкаю рот парня своим языком. Ему это по душе, и он практически нависает надо мной, пока целует в ответ.
Ведем себя, словно подростки на заднем сидении авто, и всё по его вине. Когда мы отстраняемся, то оба прерывисто дышим.
- Если будем продолжать в том же духе, - бормочет Килл, - я попрошу Михаила сделать круг по кварталу.
- Нет, - пищу я в ужасе. - Он точно узнает, чем мы занимались!
Килл бросает на меня немного болезненный взгляд.
- Уверен, что он понятия не имеет, до чего мы дошли прошлой ночью.
- Не говори мне этого, - ною я, прикрывая лицо. - Боже, я никогда не смогу взглянуть ему в глаза снова.
Киллиан просто смеется, убирая мои руки от лица и нежно целуя.
Когда мы выбираемся из машины, я держу голову опущенной и бормочу "спасибо" Михаилу, когда он придерживает для меня дверцу.
Уип живет в лофте в Трибеке. По словам Киллиана, половина лофта была звукоизолирована и превращена в небольшую студию звукозаписи.
- Ничего слишком пафосного, - сказал Киллиан, когда мы собирались. - Просто оденься удобно. Мы лишь будем немного сочинять и репетировать.
После того как Киллиан набирает код, мы поднимаемся на старомодном лифте на последний этаж. Он выходит в светлое пространство с деревянными полами и кирпичными стенами.
Я следую за Киллианом в лофт, мои ноги почти подкашиваются, жилка пульсирует на шее так сильно, что это наверняка визуально заметно. Когда парень ненадолго останавливается у входа и поворачивается ко мне, я почти на него налетаю.
Киллиан хватает меня за плечи, а затем наклоняет голову, встречаясь со мной взглядом.
- Эй. Послушай.
- Я слушаю.
Его темные глаза светятся эмоциями.
- Ты - Либерти Белл. Женщина, чьи гитара и голос склонили меня на колени. Ты рождена для музыки, - его пальцы достаточно сильно сжимают мою плоть, чтобы привлечь внимание. - И ничьи слова не могут этого отменить. Ты принадлежишь этому месту.
Мои глаза щиплет.
- Прекрати, - шепчу я. - Ты доведешь меня до слез.
Его улыбка кривится и быстро исчезает.
- Задай жару, Элли Мэй.
Смех пузырится в моей груди.
- Задай жару, газонный бродяга.
Быстро целуя меня в лоб, Киллиан поворачивает меня обратно и ведет в лофт.
- Йоу! - вскрикивает он, его голос эхом отдается по просторному помещению. - Где все?
Мы проходим мимо современной мебели в стиле 50-х годов, кухни с темно-синими шкафчиками и медными приборами и через пару стеклянных дверей.
Группа ребят стоит вокруг открытого пространства с небольшим гостиным уголком, низким подиумом с барабанной установкой и несколькими гитарами в сторонке.
Они все поворачиваются в нашу сторону, как только мы заходим, и, клянусь, я вот-вот могу свалиться на колени, так как сильно волнуюсь. Двое из них высокие и худые, как Киллиан, - один парень с темными волосами и голубыми глазами, выглядящий так, словно мог бы быть родственником Киллиана, а второй с каштановыми волосами и зелеными глазами. Выражение его лица оборонительное, а тело напряжено.
Другой парень по телосложению напоминает футболиста, у него волосы песочного цвета и широкая усмешка.
- Киллиан, - говорит здоровяк. - Ты привел друга.
Тон Киллиана легкомысленный.
- Ребята, знакомьтесь, это Либби.
Тот, который похож на Киллиана, - Уип Декстер, барабанщик. Он жмет мне руку с такой силой, что могут остаться синяки, и приветливо улыбается.
- Слышал твои демо-записи. У тебя чудесный голос.
Краснею.
- Спасибо.
Бас-гитарист-здоровяк, которого зовут Рай Петерсон, кивает, соглашаясь.
- Я слышал, ты играешь на гитаре не хуже.
- Ага, - я поднимаю кейс со своей старой гитарой Гибсон, моя ладонь такая потная, что боюсь его уронить.
- Рад, что ты к нам присоединилась, - говорит Рай. - Это будет весело, детка.
Детка. Ладно. Я могу справиться с "детка".
Джакс, угрюмый парень с каштановыми волосами, подходит к нам последним. Все ребята красивые. Но Джакс мог бы стать моделью каталога Аберкробми и Фитч. У него есть типичные черты любимчика всей Америки. Вдруг я вспоминаю, что пресса называла Джакса дьяволом в ангельском теле, а Киллиана - ангелом, замаскированным под дьявола.
Теперь я понимаю, что они имели в виду. Джакс кажется красивым, холеным мальчиком, которого вы бы отправили учиться в Гарвард, и он бы вернулся, чтобы баллотироваться на пост политика. Киллиан выглядит, скорее, как парень, который ждет на мотоцикле, пока ваша дочь сбежит через окно.
По личному опыту я знаю, что Киллиан - добрый и честный. Видимо, все остальные тоже понимают это.
Что касается Джакса?
Он долго смотрит на меня и, очевидно, находит то, что пытался отыскать.
- Либерти Белл, верно?
- Очень сложно забыть это имя, - говорю, чувствуя неприязнь к его тону.
- Правда, - он смотрит на Киллиана, и лед в его взгляде немного тает. - Ты готов?
Килл, как и я, держит свою гитару. Он ставит кейс на пол и разминает плечи.
- Подумал, что мы можем показать Либби, как всё здесь делаем, а затем впервые попробовать несколько песен с ней.
- Хороший план, - говорит Уип. - Введем новичка в курс дела.
Выражение лица Джакса - пародия на смущение. И он совершенно четко дает понять свое мнение.
- Мы говорили, что послушаем игру Либби и затем решим. Но не то, что она будет автоматически принята.
Небольшой шок накрывает меня. Киллиан напрягается рядом со мной.
- Нет, - терпеливо произносит он. - Мы согласились на то, что она играет.
Уип хмурится и бросает взгляд то на Джакса, то на Киллиана.
- Мужик...
- Мы всегда проводим прослушивание, - кричит Джакс. - Для каждого, кто выступает на разогреве. Всегда.
- Но она не для разогрева, - возражает Киллиан сквозь стиснутые зубы. - Она играет с нами.
- Тогда есть еще больше оснований провести для нее чертово прослушивание.
Рай поднимает вверх свою огромную руку.
- Давайте уже, мудаки. Я хочу поиграть. А не слушать...
- Почему ты боишься позволить ей сделать это? - перебивает Джакс, не отводя взгляда от Киллиана.
Щеки Килла краснеют, и я знаю, что взрыв эмоций неизбежен. Потому делаю шаг вперед, становясь между ними.
- Всё в порядке. Я с радостью пройду пробы.
Протестующее рычание исходит из горла Киллиана, и я бросаю на него гневный взгляд.
- Серьезно.
- Разве мы стремимся кого-то оградить? - спрашивает у него Джакс.
- Чего ты хочешь? - спрашиваю я у Джакса до того, как Киллиан слетит с катушек.
Джакс наконец-то встречается со мной взглядом. Я ожидаю гнева или негатива, но не вижу ничего подобного. Во всяком случае, выражение его лица идеально вежливое, словно я и вправду лишь еще одна опция, что пытается занять место в их туре. Но затем ширма падает, и проблеск чего-то - не ненависти, а скорее чего-то темного и несчастного - блестит в его глазах.
- Я слышал, что ты фанат гранжа, - он лениво кривит губы в улыбке, которая вовсе таковой не является. - Почему бы тебе не спеть "Manin the Box"?
Вся комната, кажется, мгновенно теряет дар речи. "Manin the Box" - классическая песня группы Alicein Chains. Лейн Стэйли буквально владел этой песней, исполняя ее своим богатыми глубоким гортанным голосом так, как Джанис Джоплин владела песней “Piece of My Heart” острым, как край бритвы, голосом. Попытка исполнить эту песню - риск, на который пойдет лишь полный идиот.
И все в данной комнате понимают это.
Киллиан ударяет кулаком по бедру.
- Какого хера, Джакс? Прекрати вести себя, как придурок, и...
- Нет, - перебиваю я. - Все нормально.
Хватаю свою гитару. Если Джакс хочет подвергнуть меня дедовщине, то я не пойду на попятную.
- Я в норме, - бросаю на Джакса уверенный взгляд. - Хороший выбор.
Он отводит глаза, скрещивая руки на груди.