Не обращая на нее внимания, Джеймсон посмотрел в сторону Марка:
— Завтра утром я дам вам о себе знать. А также мой старший партнер.
Затем он и его жена повернулись и чопорно зашагали прочь.
Лэйкен помедлила, пока они скрылись, и посмотрела на Марка. Он не произнес ни слова, но по выражению его лица можно было подумать, что он замышляет убийство.
Лэйкен поставила локти на стол и, подперев голову, хихикнула:
— Это мне нравится. — И улыбнулась ему обворожительной улыбкой.
Несколько напряженных секунд он изучающе смотрел на нее, а затем встал. Крепко стиснув ей руку, он заставил ее тоже встать и молча повел вон из ресторана.
— Ты не хочешь заплатить по счету? — спросила она, когда они проходили мимо метрдотеля. — А, понимаю. Неплохо быть Марком Аврелием Ридом из Чикаго. Если бы я попыталась уйти из обеденного зала, мне бы поставили подножку до того, как я пробралась к выходу.
Он ничего не ответил. Только крепче сжал ее руку и кивнул швейцару, который открыл перед ними дверь без тени удивления на лице.
И ни слова не было сказано между ними, пока они садились в его машину.
И выводя ее из машины спустя четверть часа, чтобы ввести в дом, он по-прежнему продолжал молчать. Он повел ее вверх по лестнице в просторную спальню и захлопнул дверь.
Очевидно, это была хозяйская спальня. Его спальня. И, как и весь дом, носила мужественный характер и была полна антиквариата. Но главную роль играла массивная кровать со спинкой красного дерева, казалось, закрывавшая большую часть стены.
Когда он выпустил ее руку, Лэйкен пробормотала: «О, Боже» и осторожно отступила в сторону, глядя, как он запирает дверь и прячет ключ в карман.
В следующий момент она отчаянно закашлялась.
Марк, словно только что обнаружив ее присутствие, недовольно нахмурился.
— Я проглотила жвачку, — объяснила она. — Это вы виноваты, что я разнервничалась.
Вытянув руку, он несколько раз стукнул ей по спине.
— Я подозревал, что под этими волосами скрываются хоть какие-то мозги. Вы имеете все основания, чтобы разнервничаться.
— Вы заговорили, — пробормотала она, изучающе глядя на него исподлобья. — Вы хотите убить меня?
— Это я еще успею обдумать позже. А сейчас… — Он полез во внутренний карман пиджака и достал бумажник. — Сколько я должен заплатить за ваши услуги?
В комнате было две двери. Одна выходила в холл и ее он запер. Другая вела в ванную или в туалет — в обоих случаях дальше пути не было. Тем не менее Лэйкен захотелось быть поближе к этому выходу. Она почувствовала необходимость держаться как можно дальше от этого невообразимого ложа.
— Вам угодно шутить? — спросила она, робко улыбаясь.
— Сколько?
— Послушайте, я не думаю… Он достал несколько бумажек.
— У меня в наличии всего пара сотен. У вас есть кредит в «Америкэн экспресс»?
Положив деньги и карточку на маленький столик, он снял пиджак и повесил его на спинку стула. Проделав то же самое с галстуком, Марк двинулся к ней, растегивая на ходу пуговицы рубашки.
— Помогите, — беззвучно произнесла Лэйкен, глядя, как он стягивает с себя рубашку.
Она прижалась спиной к двери. Не в силах отвести от него взгляд, она вытянула вперед одну руку:
— Выслушайте меня…
Его пальцы легли теперь на ремень и начали растегивать его:
— Вы сможете высказаться позже. Сейчас у меня другие планы.
Он снял ремень и бросил его в сторону стула.
— На одном из нас слишком много одежды, — сказал он спокойно. — Теперь ваша очередь, мисс Мерфи. Тем более, что вас покрывают всего лишь несколько полосок шелковой ткани…
— Полиэфирной, — поправила она машинально. Голос ее дрожал, пульс участился.
— Полиэфирной, — согласился он с улыбкой. — Но поскольку, как я сказал, ее на вас не слишком много, вам не должно быть трудно избавиться от нее. Хотя я могу помочь вам, если желаете.
Лэйкен поняла, что дело принимает дурной оборот. Видимо, она переоценила его терпение и зашла слишком далеко. Фарс больше не подчинялся ей, теперь спектаклем руководил он.
Облизав губы, она попыталась сообразить, что делать дальше. Где-то должен быть выход. Она не из таких. Ей нужно просто…
Когда она почувствовала у себя на плечах его руки, мысли спутались и ее охватила паника.
— Подождите… Господи… Подождите… Марк, послушайте… Не надо… Подождите секунду, дайте мне…
Его рот остановил беспорядочный поток слов. Поцелуй ошеломил ее, как и его руки, забродившие по ее телу, оскорбительно поглаживая и пощипывая его. И хотя она знала, что он всего лишь мстит ей, на миг Лэйкен стало страшно.
А потом все изменилось. Его губы больше не были такими жесткими. Они стали податливыми и горячими, просящими и соблазняющими.
Она была в растерянности. Она больше не боролась с ним. Она отвечала. Боже, она подалась к нему.
Когда на этот раз его руки коснулись ее груди, прикосновение не было оскорбительным и непристойным. Он мягко поласкал их ладонями, проведя большими пальцами по соскам, которые стали жесткими.
Она издала слабый стон и почувствовала, что ему приятен этот звук. Она поняла это как по его телу, так и по резкому смешку, который пробежал по чувствительным стенкам ее горла.
Но ее обескуражило не только то, что он делал, но и ее собственная реакция. Она не предполагала, что такое может случиться. Даже те мужчины, с которыми она встречалась в течение месяцев, не осмеливались касаться ее таким образом. Лэйкен знавала страсть, но никогда она не уносила ее прочь. Ей нравились мужчины, и она любила быть с ними, но Лэйкен могла высвободиться из самых нежных объятий, если внутренний голос говорил ей, что нужно остановиться.
Но теперь внутренний голос — или мозг — не укорял ее. Тело взяло верх. Этот мужчина — холодный и сдержанный, загадочный и неприступный — открыл в ней такую сторону, о которой она даже не догадывалась.
Каким образом ее руки оказались на его груди? Ощущение теплого крепкого тела загипнотизировало ее, увело в иллюзорный мир, она чувствовала себя так, как будто ее поцеловали впервые, впервые в жизни сжали в объятиях.
Что могло произойти дальше, она так и не узнала, потому что в тот момент, когда ее руки начали соскальзывать ниже и ее большие пальцы коснулись пояса его брюк, ясная мысль пробилась сквозь дымку страсти, обволакивавшей ее: если она не остановится немедленно, потом будет уже поздно.
Со стоном, который вырвался из самой глубины ее существа, она высвободилась из его объятий и отпрянула в сторону. Прикрыв глаза, она вытерла губы тыльной стороной дрожащей ладони, чувствуя неистовое биение своего пульса.
Когда она снова открыла глаза, ей пришлось заставить себя встретиться со спокойным взором его темных глаз.
— Вы ведь не собираетесь насиловать меня? — спросила она невероятно хриплым голосом.
Подавшись вперед, он провел рукой по ее шее и ниже до грудей, поглаживая пальцами обнаженные части.
— Вы в этом уверены?
Она коротко и решительно кивнула:
— Да. — Теперь ее голос звучал тверже. — Потому что это невежливо. Вы хотели наказать меня и сделали это. — Переведя дух, она слегка передернула плечами. — Я не виню вас за это. Я сделала выстрел, вы ответили тем же. Война есть война. Но… теперь мы можем поговорить?
Когда его руки опустились вдоль тела, она вздохнула с облегчением. Хотя он и не проявил интерес к тому, что она собиралась сказать, но, по крайней мере, оставил ее в покое.
Он прошелся по комнате и опустился на кровать. Откинувшись на спинку, он смотрел, как она расправляет платье и приводит в порядок волосы.
Лэйкен покосилась в его сторону и сказала:
— Мне очень жаль, что из-за меня вы потеряли клиента.
Он не ответил. Просто смотрел на нее, не меняя выражения, и черты его лица были тверды, как гранит.
— Я хочу сказать… — Она вздохнула. — Я пыталась доставить вам неприятности, и мне это удалось, но я не думала…
— Опять.
Скривившись от этого краткого упрека, она подошла ближе к кровати:
— Вы составили обо мне хорошее мнение, правда?
В ответ он только вопросительно поднял одну из бровей, тогда она прикусила губу и села на кровать с другой стороны спиной к нему. С минуту она просто рассматривала картину, висевшую на стене.