Билли Грин - Идущий по звездам

Она прильнула к его сильному телу — она еще не хотела заканчивать. Она покрывала настойчивыми поцелуями его плечи, шею, грудь. Ее губы бродили по его телу, этому изумительному телу, которое временно принадлежало ей.

Когда он взял в руки ее лицо и потянул вверх, чтобы она встала, вздох разочарования вырвался из нее. Она взяла его за руку, пытаясь пресечь мягкие поцелуи, которые он запечатлевал на ее губах.

— Не мешай мне, — прошептала она. — Я хочу этого. Я хочу, чтобы ты почувствовал то, что чувствую я. Я хочу, чтобы ты почувствовал удовольствие от моих пальцев и моих губ.

Он покачал головой.

— Нет, не сейчас, — пробормотал он. — На сегодня достаточно.

Выпрямившись, он убрал мокрые волосы с ее лица. Хотя жест был ласковый и нежный, что-то переменилось. Какой-то холод, никак не связанный с ледяной водой, пробежал по ее коже.

Он отстранил ее. И осторожно отошел на безопасное расстояние.

Она почувствовала острую боль и наклонила голову, чтобы не видеть его лица. Подобрав купальник, она вышла из воды и натянула его как следует.

Она потрясла головой, чтобы просушить волосы и почувствовала, что он снова смотрит на нее. Повернув голову, она встретилась с его взглядом.

И теперь она знала. Снова, не отдавая себе отчет, откуда идет это знание, она понимала, что происходит в его голове. Она знала, почему он отстранил ее.

Несколькими минутами раньше, когда он доставил ей столь сильное удовольствие, она была полностью в его власти. А он полностью владел собой. И он ни в коем случае не желал, чтобы они поменялись ролями.

Таков был Марк Аврелий Рид Идущий По Звездам. Который всю жизнь боролся за то, чтобы не оказаться в чьей-нибудь власти.

Прополоскав кофейник, Лэйкен опустилась на камень у самого ручья. Хотя жары еще не было, солнце светило ярко, и бесчисленные зайчики плясали на гладких камешках.

Можно сказать, что она бездельничала. Ей не хотелось возвращаться в лагерь прежде, чем она основательно все обдумает.

Судя по тому напряжению, которое установилось между ней и Марком прошедшей ночью и не ослабело наутро, ей нужно было более трезво взглянуть на положение дел.

Во-первых, дела обстояли так, что она любила его. Что-то в этом человеке, поставившим перед собой целью замкнуться от мира, коснулось той части ее души, которой прежде не касался никто. Она была всепоглощающе, окончательно и бесповоротно влюблена в Марка.

Во-вторых, несомненно, было то, что он не отвечал ей взаимностью. Эта несомненная истина доставляла ей боль, которая грозила сделаться продолжительной, однако от этого истина не становилась менее непреложной.

И наконец, третье. То, что чувствовала она, а Марк не чувствовал, играло второстепенную роль, пока Ч. Д. не поправится. Лэйкен не могла позволить кому-то из них уйти в сторону. Они должны сделать то, ради чего они сюда приехали.

Ситуация была достаточно щекотливая. Если бы не сцена у водопада, она могла делать вид, что все обстоит так же, как и раньше. Она могла скрывать тот факт, что любит его, а он — продолжать пренебрегать ею и окружающей жизнью в целом. Но то, что произошло, нельзя было сбросить со счета, оно стояло между ними подобно кирпичной стене.

Лэйкен принадлежала к людям того типа, который сам нарывается на трудности — гоняется за ними, чтобы схватить их за воротник и сказать: «Ну вот — теперь все в порядке».

Но у Марка все иначе. В его обычае было смотреть на высокие горы, в то время, как мысленно он добавлял новые кирпичи к этой стене.

Услышав его шаги по прибрежной гальке, Лэйкен, образно говоря, подпоясала чресла и посмотрела на него.

— Нам нужен перерыв, — сказал он, не глядя на нее.

Подняв одну бровь, она встала на ноги и спросила:

— Как это?

— Попробую сказать иначе. — Он помедлил, проведя ладонью по волосам. м Мне нужен перерыв. У моего друга — того, что одолжил мне джип, есть ранчо в двухстах пятидесяти километрах отсюда. Его зовут Леон Гай-дучек. Возможно, вы о нем слышали. — Он перевел глаза в ее сторону и поймал ее выжидающий взгляд. — А возможно и нет. Раза два в году он приглашает на уик-энд две-три сотни гостей. Лучших из лучших. — В его голосе слышалось презрение.

Кирпичная стена была закончена, но они неожиданно оказались в самом начале. Марк смотрел и говорил, как усталый циник, которого она встретила в первый день в его офисе.

Слегка вздохнув, Лэйкен почесала кончик носа.

— Неплохо звучит… Правда, я не большая любительница вечеринок, на которых собираются люди, считающие себя «лучшими из лучших». Это не предрассудок, просто я предпочитаю…

— Семейные обеды?

Нескрываемая насмешка в его голосе заставила ее губы сжаться, но, тем не менее, она кивнула ему.

— Да-да. Только почему вы не оставили меня в том маленьком мотеле возле фактории, где я могла спокойно дожидаться вас?

— Я не считал это возможным. — Хотя он старался говорить ровно, подавленный гнев блестел в его глубоко посаженных глазах. — Должен ли я напомнить вам, что вы нуждаетесь во мне? Врачеватель командует парадом.

— Мне кажется, что эта отговорка немного устарела, — сказала она уже в его удаляющуюся спину.

Когда она подошла к джипу, вещи уже были уложены. Мотор работал, и Марк сидел за рулем. Бросив то, что относилось к завтраку, в заднюю часть машины, она забралась на сиденье позади него и захлопнула дверцу.

Когда он нажал на газ, и машина резко рванулась, отбросив голову Лэйкен назад, она решила, что если отнестись к этому со всей серьезностью, она сможет вырвать из себя эту любовь.

Первая сотня километров прошла в молчании — он сердился и использовал свой гнев, чтобы держаться от нее на расстоянии.

Так и должно быть, говорила она себе. Открытое, искреннее изъявление чувств было слишком низкопробным для Мистера Всемогущего Господа Рида.

— Послушайте, — сказала она наконец. — Если мне предстоит в этом участвовать, не следует ли посвятить меня в кое-какие детали? Какого рода увеселения предпочитает ваш друг? Мы будем говорить об охоте или мне надо позвонить Роз и попросить ее привезти мою диадему?

Не отрывая глаз от пыльной дороги, он сказал:

— Леон — художник. В пятидесятые годы его работы пользовались большой популярностью. Он уже давно не пишет, но в его доме всегда может найти помощь многообещающий новичок, а также тот, кому нужно укрыться от мира. Раз в году он приглашает нескольких своих друзей и большое количество преуспевающих в искусстве людей на уик-энд. Первый вечер обычно отдается просмотру работ его протеже. Едят, пьют, общаются, заводят новые знакомства. Обычно на веранде играет небольшой оркестр для желающих потанцевать. В таком вот духе.

Она несколько минут изучала его лицо, а потом сказала:

— Это похоже на вечеринку, для которой у меня в данный момент нет подходящего платья.

Он пожал плечами.

— Ближайший городок, Брэди, очень мал, но ввиду приезда большого количества гостей его магазины приспосабливаются к потребностям избранного общества.

Он сказал, что Брэди — маленький городок. Однако каждое здание, каждый дом могли быть названы произведением искусства. Это был выдуманный город для выдуманных людей.

Они покружили по городу и остановились перед гостиницей величественного вида, построенной в начале века. Заказав две комнаты, Марк оставил ее одну разбираться со взглядами любопытных в холле и человека, который доставил ее грязный саквояж в комнату.

Лэйкен только мельком взглянула на роскошную спальню. Она прямиком направилась в ванную и включила воду.

К черту Марка Аврелия Рида Идущего По Звездам, сказала она себе, погружаясь в теплую воду, смягченную ароматной пеной из бутылки, заботливо приготовленной отелем. Если он думает, что его идиотское поведение заставит ее дрожать, он глубоко заблуждается.

Ванна постепенно успокоила ее и около часа спустя, услышав стук в дверь, Лэйкен чувствовала себя почти умиротворенной.

Она завернулась в просторный банный халат, также приготовленный отелем, и, продолжая вытирать волосы, подошла к двери.

Едва отворив ее, она почувствовала, что у нее в руках оказалась пара коробок.

— Вот, — сказал Марк. — Теперь вы перестанете жаловаться.

Она посмотрела на коробки, а потом опять на него.