Бренда Джойс - Игра

— Но он помогал ему, — прошептала Катарина. Мэри фыркнула.

— Мой сын очень умен. Тогда у него был тот же план, что и сейчас. Поддержать Фитцмориса только для того, чтобы его свалить. Совсем недавно он говорил мне, что при дворе есть люди, готовые вернуть вашего отца в Десмонд, когда настанет время занять место Фитцмориса.

Катарина ухватилась за край стола. У нее закружилась голова. Она начала понимать.

— Жизнь — это политика, милая моя, — строго сказала Мэри. — Я много лет жила при дворе, и знаю об этом из первых рук. Люди приходят и уходят. Коридоры власти заполняются, пустеют и заполняются снова. Лэм поклялся захватить Фитцмориса. Кто-то должен будет занять его место.

Катарина безмолвно уставилась на нее.

— Фитцморис сделался чересчур силен, Катарина, и его мятеж может увенчаться успехом. Теперь все поняли, что было бы гораздо лучше, если бы в Десмонде правил ваш отец.

Катарина вскрикнула. Теперь действия Лэма стали ей совершенно ясными. Ей следовало доверять ему. О Боже. А она не доверяла. До чего же Лэм умный, до чего смелый, до чего замечательный!

— Это невероятно дерзкий план, — хрипло прошептала она. — Но почему? Зачем он это сделал? Зачем совершать измену, чтобы вернуть моего отца в Десмонд? Я бы поняла это, если бы игра началась не слишком давно, после нашего венчания. Но он признался мне на острове Эйрик, что стал сотрудничать с Фитцморисом гораздо раньше, сразу после того, как захватил французский корабль, на котором мы с Джулией плыли, когда оставили монастырь. Лэм только-только меня увидел, когда объединился с Фитцморисом. Мэри пронзила ее взглядом.

— Скажите, милая, зачем бы такому сильному и богатому человеку, как Лэм, захватывать маленький торговый корабль с не представляющим ценности грузом?

— Не знаю.

Мэри снова улыбнулась.

— Потому что груз не представлял ценности ни для кого, кроме Лэма. Для Лэма он был бесценным.

Катарина все еще не понимала.

— Милая моя, на этом корабле были вы — и вы были нужны моему сыну.

Катарина знала, что Мэри ошибается. Тогда Лэм даже не подозревал о ее существовании. А может, все-таки знал ?

Январь 1573 года

Лэм стоял на полубаке и держал у глаз подзорную трубу, направленную на покрытые пеной воды Атлантического океана. Он знал, что они всего на несколько часов опережают ужасный зимний шторм. Но пока еще он не собирался поворачивать в поисках безопасной гавани. Сначала он должен узнать принадлежность корабля, замеченного несколько часов назад и явно направляющегося в Южную Ирландию.

Последние три месяца Лэм вел блокаду острова, препятствуя доставке припасов Фитцморису. Две недели назад ему доложили, что оборванные и голодные мятежники скрываются в горах Керри. Местность была совершенно разорена. Время от времени они сваливались на местных жителей, как снег на голову, и забирали всю еду, какую могли отыскать, не думая о том, что те, у кого они ее отобрали, тоже станут голодать и что они тоже ирландцы — женщины и дети, многострадальные жертвы этой ужасной войны.

Война — грязное дело. Лэм ожесточил свое сердце, чтобы не ощущать никакого сочувствия к Фитцморису и его людям. Он никак не мог предотвратить голода, охватившего Южную Ирландию в результате многолетнего открытого грабежа, чинимого как ирландскими мятежниками, так и английскими солдатами. Он сосредоточился только на одном: он должен покончить с Фитцморисом, должен вернуть своего сына. И Катарину.

Наконец Лэм разглядел флаг шедшего вперед небольшого корабля. Это был шотландский корабль. Он улыбнулся, опустил подзорную трубу и приказал изменить курс «Клинка морей», чтобы искать убежища в гавани острова Валенсия.

Он хотел, чтобы шотландский груз был доставлен Фитцморису. Шотландцы не знали этого, но порох, который они везли, был некачественным. Он превратит мушкеты просто в дубинки. Лэм отлично знал, что Фитцморис отчаянно нуждался в этом порохе, точно так же, как в давно не поступавшем к нему продовольствии.

«Клинок морей» повернул и принялся резать тяжело вздымающиеся волны, стараясь опередить надвигающийся шторм.

Ричмонд, 1 марта 1573 года

Посланец сэра Джона Перро оказался измученным мальчишкой лет шестнадцати. Его красный мундир почернел от грязи и был в нескольких местах порван. Он стоял перед Елизаветой, покачиваясь от усталости.

— Ваше величество, лорд-президент Мюнстера приказал мне передать вам это. — Он протянул Елизавете запечатанное письмо.

Она уже знала его содержимое. Слухи распространялись со скоростью, недостижимой для любого курьера или документа. Ее сердце бешено колотилось. Она вскрыла письмо, прочла содержавшиеся в нем три строчки и взглянула на мальчишку.

— Это правда? Фитцморис действительно сдался сэру Джону при Килманмеке?

— Да, — сказал мальчик. — И он совсем жалко выглядел. Бледный и тощий, и одет, как оборванец.

Елизавета запрокинула голову и расхохоталась. Лечестер подошел и обнял ее одной рукой.

— Отличная новость!

— О да! Наконец-то с папистским изменником покончено. — Она еще раз вчиталась в последнюю строчку. Перро писал, что О'Нил сыграл решающую роль в том, что вожак мятежников был вынужден сдаться. Елизавета снова улыбнулась. На этот раз ее золотой пират ей не изменил. Ее сердце забилось быстрее, когда она представила себе, как снова увидит ею и вознаградит поцелуем — может быть, даже длительным. Елизавета отпустила гонца и увидела, что Сесил хочет с ней переговорить. По его взгляду она поняла, что дело серьезное и что он хочет остаться с ней наедине. Она вздохнула. Неужели она не может просто радоваться победе? Ей так долго пришлось ждать.

— Сэр Уильям?

— Нам нужно кое-что обсудить.

Лечестер выступил вперед. Он улыбался, но в его взгляде светился вызов.

— Говорите. Я не желаю отсылать Роберта. Совсем наоборот. — Она окинула Лечестера теплым взглядом. — Я хочу, чтобы он отужинал со мной.

Лечестер улыбнулся и пробормотал тоном соблазнителя:

— Как скажете, Бет, как скажете.

Сесил не счел нужным скрывать раздражение.

— Южная Ирландия осталась без предводителя. Освобожденное Фитцморисом место может занять другой папистский изменник. Мы должны это предотвратить.

— Я знаю, что вы собираетесь сказать. — Елизавета нахмурилась.

— Вот как? Нельзя было убирать Фитцджеральда, ваше величество. Может, он и своеволен, но он — мелкий лорд, которого интересуют только его дела. Пошлите его обратно сейчас же, пока не нашелся кто-нибудь другой, более опасный.

Елизавета принялась расхаживать по комнате. Ей хотелось кричать и выть от несправедливости всего этого. По правде говоря, она терпеть не могла наглого, своевольного ирландского лорда. И Ормонд, который сейчас уехал в Лейстер по своим делам, не будет обрадован, если его старый соперник вернется в Десмонд. Лечестер подошел к ней:

— На этот раз я совершенно согласен с Бергли, ваше величество. Фитцджеральд довольно безвреден, особенно сейчас, когда Десмонд разорен. Верните его домой как можно быстрее, прежде чем появится другой Фитцморис и при поддержке Испании бросит вам вызов.

Елизавета глубоко вздохнула.

— Мы выбираем соглашение, которое привяжет его к вам, — сказал Сесил. — Тем, что мы восстановим его в правах, мы сделаем его вашим преданным союзником. Пусть теперь он занимается войной в Южной Ирландии. Мы сосредоточимся на других делах, которыми давно собирались заняться.

Сесил был совершенно прав. Ирландия представляла постоянную проблему, но все же чертовски незначительную.

— Так тому и быть, — сказала Елизавета. — Этот наглый маленький изменник будет прощен и вернется обратно. Черт побери, как меня это бесит!

Делом Сесила было знать местонахождение влиятельных действующих лиц, особенно не принадлежащих ко двору. Как только он узнал о прибытии Лэма О'Нила, Сесил уединился в приемной королевы и приказал привести пирата к нему, пока Елизавета в королевских апартаментах наверху готовилась к встрече с ним.

О'Нил вошел в комнату, сохраняя непроницаемое выражение лица, с отсутствующим взглядом. Сесил приказал секретарям оставить их одних. Они смотрели друг на друга. Сесил чуть улыбался.

— Так вот, — сказал он, я хочу поздравить вас, О'Нил, с хорошо проведенной игрой. — В его тоне прозвучало восхищение.

Лэм с невинным видом спросил:

— Какую игру вы имеете в виду?