– Хорошо, Роб…
Нет, совсем не то хотела она услышать, но Лес понимала, что не добьется ничего, пытаясь и дальше обсуждать эту тему. По крайней мере, он смирился с нынешним положением. Не только ей одной, но и сыну приходится привыкать к тому, что в доме теперь находится мужчина. Надо просто дать им – и Робу, и всем прочим – больше времени, чтобы все встало на свои места.
– Тебя ждут в домике. Иди побыстрее, а не то пропустишь еще одну ссору из-за пустяков, которую наверняка затеяли сейчас твои кузены.
– Сколько мы собираемся здесь пробыть? Мне скоро нужно возвращаться в конюшни.
– Одра рассчитывает, что мы останемся у нее по крайней мере еще на час. Поедем домой так скоро, как сможем.
Лес заботливым движением поправила воротник его рубахи. Как ей хотелось сказать своему болезненно уязвимому сыну что-нибудь такое, что могло бы успокоить его мятущуюся душу.
– О'кей. – Роб повернулся и направился к лестнице.
Лес смотрела, как он бежит вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и, когда сын скрылся, вздохнула, смутно обеспокоенная. Роб в последнее время стал такой обидчивый и раздражительный, и не только с ней, но и вообще со всеми. И все же еще вчера она встретила его в конюшне счастливого, как жаворонка. Лес надеялась, что эти резкие перемены настроения вызваны просто юношеским периодом созревания. Наверное, все дело именно в этом. Будь здесь что-нибудь другое – что именно, она даже боялась подумать, – все выглядело бы намного хуже.
– Что-нибудь случилось? – спросила Мэри.
Лес, обернувшись, покачала головой.
– Нет. Это просто Роб…
И этим было все сказано. Она намеренно переменила тему разговора.
– Ты не собираешься сказать мне, что думаешь о Рауле? – сухо спросила она.
– Он мне понравился и, говоря честно, гораздо больше, чем я ожидала. Он довольно хорошо оборонялся против Одры. Я помню, как в первый раз привела домой бедного Росса. Одра устрашила его гораздо сильнее, чем Джейк.
– А разве она нас всех не устрашает? – пробормотала Лес.
– Я оставила Одру одну в гостиной. Лучше нам вернуться к ней, пока она не решила, что все семейство дезертировало. Ты идешь? – Мэри задержалась в дверях.
– А где Рауль?
– Вышел на веранду выкурить сигару. Может быть, нам стоит начать курить, как ты думаешь, Лес? Я еще никогда не пробовала прибегать к такому оправданию, чтобы сбегать из комнаты. – По лицу сестры скользнула усмешка.
– И всякий раз выслушивать лекции об опасности заболеть раком? Нет уж, избавь меня, – насмешливо подхватила Лес. – Скажи Одре, что я скоро приду. Хочу пойти взглянуть, как там Рауль.
Мэри двинулась назад к гостиной, а Лес прошла через стеклянные двери, ведущие на открытую веранду. Рауль стоял возле перил, рассеянно глядя на волны, накатывающиеся из океана. Услышав шаги, приближающиеся к нему по деревянному полу веранды, он повернул голову к Лес. Она подошла и встала рядом с Раулем, опершись руками о перила.
– Хороший был обед, – сказал Рауль.
– Еда была отменной, – поправила Лес, не вполне уверенная, что определение «хороший» можно отнести также и к атмосфере за столом. – Кинкейды временами оказывают подавляющее впечатление, – отважилась она вызвать его на откровенность.
– Вот, значит, в чем твой секрет. – Складки у рта Рауля стали глубже.
Лес рассмеялась, внезапно успокоившись.
– Наконец-то ты понял, что считаешь меня такой неотразимой именно из-за кинкейдовской породы.
Рауль вынул руку из кармана и, обняв Лес вокруг талии, привлек ее к себе.
– И из-за этого тоже среди многого прочего.
Лес легонько поцеловала Рауля, затем отстранилась, чтобы погладить пальцами кончик его подбородка.
– Нам совсем не обязательно задерживаться здесь слишком надолго.
– Ты хочешь уехать?
– Считаю, что уже вполне достаточно демонстрировала тебя Одре.
– Эктор назвал бы ее грозной женщиной, – улыбнулся Рауль. – А тебя он однажды сравнил с тигрицей, защищающей своих тигрят.
– Эктор?
– Ты в этом отношении точь-в-точь как твоя мать, – сказал он.
– Мне надо еще хорошенько подумать, прежде чем я решу, можно или нет считать это комплиментом, – с упреком проговорила Лес.
– Это правда, а правда никогда не льстит или не оскорбляет. – Рауль поцеловал уголок ее рта, чтобы вернуть мягкость обиженно надутым губам. – Нам пора возвращаться в дом, а не то твоя мать сочтет меня невежливым…
– Да, пора, – вздохнула она.
– Почему ты приезжаешь сюда, если тебе здесь не нравится? – нахмурился Рауль.
Вопрос удивил Лес, заставив задуматься над ответом.
– Думаю, что, говоря по правде, мне нравится навещать мать. Внешне мы все протестуем против собственнической требовательности Одры, но все равно приезжаем к ней. Вся наша семья очень близка между собой, и именно она является хранительницей ее устоев. Может быть, мы видимся и не слишком часто, но, когда нам нужна помощь, мы обращаемся только друг к другу и никогда к посторонним. Мы, Кинкейды, – очень тесный союз. Я знаю, что Эндрю иногда чувствовал себя лишним на семейных собраниях. Это ощущают многие из мужей и жен, приходящих в нашу семью. Но никто не показывает им этого намеренно. Думаю, я вышла сюда, чтобы сказать тебе это.
Всю следующую неделю Рауль устраивал пробные матчи, решая, кто из игроков войдет в их с Робом будущую команду. С большинством из кандидатов он переговорил, еще находясь в Аргентине, и теперь должен был сделать окончательный выбор.
– Так что ты собираешься предпринять? – спросила Лес, когда они пешком возвращались из конюшен к дому, чтобы поесть. Рука Рауля тяжело лежала на ее плече, свидетельствуя об усталости, которую Лес и без того читала на его лице.
– Думаю, что сейчас я больше всего нуждаюсь в горячей ванне и хорошем растирании.
– Нет! Я имела в виду отбор игроков. Я думаю, что Брубейкер, когда ты поставил его в защиту, играл очень неплохо.
Она наблюдала большую часть утренних тренировок, в ходе которых Рауль испытывал игроков в разных позициях, иногда меняя их местами после каждого чуккера и время от времени ставя каждого то на одну, то на другую сторону.
– Надежный парень. Может стать сильнейшим в команде. – Однако Рауль не был готов к тому, чтобы связывать себя обещаниями. – Мне понравился и Мастерсон в качестве игрока под первым номером. У него много огня. Он может зажечь команду. Тем не менее Роб против него. Он утверждает, что Мастерсон желает заграбастать всю славу себе. Признаю, что он действительно выказывает подобную склонность.
– У Лоулза очень хороший подбор пони, – заметила Лес.
– Да, решение – дело не из легких… – Морщинки вокруг глаз Рауля сбежались веселой паутинкой, когда он увидел, как она пытается взвесить вклад, который может внести в команду каждый из игроков. – Надо учесть многие факторы – мастерство игрока, стиль его игры, сочетается ли он с другими, каковы у него пони или может ли он дополнить свой состав лошадей, чтобы быть во всеоружии. Но самое главное из всего, является ли он simpatico? – Они подошли к французским дверям, и Рауль снял руку с плеча Лес, чтобы она смогла пройти впереди него. – А после всего этого мы должны решить, как много мы будем им платить.
Лес кивнула. Она только недавно начала понимать, что подготовка к соревнованиям влечет за собой гораздо больше дел и хлопот, чем она думала прежде.
– Не хочешь ли поработать сегодня днем и выбрать, в каких турнирах мы будем принимать участие? Тогда мы смогли бы набросать примерное расписание поездок и прикинуть расходы, – сказала она.
– Да, и нам надо убедиться, что у пони будет достаточно времени для отдыха, если придется перевозить их в трейлерах на большие расстояния…
Войдя в дом, они направились через гостиную прямо в фойе.
– Да, меня тоже беспокоит, что из Техаса сразу придется отправляться в Нью-Йорк. Может быть, гораздо разумнее принять участие в турнире «Оук-Брук». Я…
– Лес, извините меня, – прервала их разговор Эмма Сандерсон, вышедшая в прихожую из холла с галереей. – Я услышала, что вы пришли, а только что позвонила Конни Дейвенпорт. Она хочет узнать, почему вы не ответили на ее приглашение на прием. Она опасалась, что вы просто не получили его. Что мне ей ответить?
Лес остановилась и взглянула на Рауля.
– Конни – это моя подруга, и она ежегодно устраивает предрождественский прием с угощением в миллион калорий. Не могу сказать, что мне хочется идти туда, но не могу же я вечно скрывать тебя ото всех и наслаждаться твоим обществом в одиночку, не правда ли? – Лес улыбнулась Раулю и повернулась к Эмме: – Скажите ей, что мы приедем.