Ещё утром он думал, что у него все под контролем и его нежный котенок будет ждать его с распростертыми объятиями в своей постели. Но на деле все вышло совсем не так. Нежный котенок внезапно превратился в мерзкую гиену, вонзившую в него свои острые зубы в самый неожиданный момент.
С огромным трудом отбросив от себя разъедающие душу противоречия, мужчина шумно вздохнул, вновь пытаясь увидеть перед собой того невинного, одинокого ребенка, который каким-то образом смог завладеть всей его сущностью.
Ему нужна была правда. Правда из ее уст. Та самая правда, которая успокоит его терзающуюся душу, стирая навеки образы двух людей на его собственной кровати.
– Почему? – Наконец хрипло спросил он, в упор смотря на нее. – Почему ты была в одной постели с Тедеско?
Ее тело начал бить дикий озноб. Резко «проснувшееся» сознание с трудом понимало всю серьезность происходящей ситуации. Но даже сейчас Микелина все ещё отчетливо помнила свою обиду на столь гнусное предательство стоящего перед ней брюнета.
Пошло все к черту!
Она не станет просить прощения и оправдываться перед очередным изменившим ей ублюдком.
– Не твое дело! – Грубо прохрипела она в ответ, медленно поднимаясь на ноги посреди ванны.
Ее снова мутило.
Проклиная выпитый ранее коктейль, Мике устало закрыла глаза.
– Мне нужно выйти на свежий воздух. – Кое-как выбравшись из воды, поспешно известила она.
Решительно направившись к двери, Микелина непроизвольно замерла на месте, услышав четкий приказ оставшегося позади человека.
– Стоять! – Беспрекословно зарычал Моретти. – Считай, что с этой минуты все балконные двери в этом доме для тебя заперты. Мне не нужна взбирающаяся на карнизы самоубийца. Если тебя так это заводит, вытворяй подобные трюки под крышей собственного дома, но не здесь. А ещё лучше, вернись на Капри и наконец-то разделайся со своими демонами, которыми твоя мать так щедро тебя наградила.
Микелина резко обернулась.
Два ледяных взгляда столкнулись в безмолвном поединке.
Наконец, не сдержавшись, девушка презренно скривила губы.
– Ты же говорил, что не запрашивал досье на мое имя?! Ты говорил, что знаешь не больше того, что пишет обо мне обычная пресса. – Оглянувшись по сторонам, она в яростном порыве схватила из стоящей на комоде плетеной корзинки кусок декоративного мыла в виде ракушки, со всего размаху бросив его в Моретти. – Ты мне солгал!
Отскочив от широкой грудной клетки, словно от бетонной стены, мыло с грохотом упало на глянцевые плиты мраморного пола, расколовшись надвое.
Заметив язвительную ухмылку на губах бесчувственного титана, Микелина яростно сузила глаза, воистину приготовившись к схватке не на жизнь, а на смерть.
– В чем дело, дорогая? – Насмешливо поддел ее он. – Разве это я оказался в столь щекотливом положении, чтобы оправдываться перед тобой за свои поступки? Я предупреждал тебя с самого начала: ты – всего лишь марионеточная кукла, за веревки которой дергаю именно я. И ты добровольно приняла это предложение, так что не стоит теперь строить из себя жертву и ждать моих извинений.
Истерично рассмеявшись в ответ, Мике сбросила на пол отяжелевший от воды халат, зарылась пальцами в свои мокрые волосы, на мгновение представив вымаливающего у нее прощение Рикардо.
Боже, это была поистине невообразимая картина. Невообразимая и столь же нереальная. Такие люди, как Моретти, никогда и ни перед кем не преклоняются.
– Конечно. – Наконец-то взяв себя в руки, с ощутимой язвительностью изрекла она. – Кто я такая, чтобы сам Рикардо Моретти вздумал оправдываться перед никчемной девчонкой, вставшей у него на пути? Никто. Я всегда была для тебя никем. Обычной игрушкой, чувствами которой можно поиграть, а после чего заменить на другую, более изощренную в постели шлюху.
Темные брови непонимающе нахмурились.
– О ком ты говоришь? – Глухо спросил он, впервые задумавшись о том, что именно могла знать и видеть Микелина. – О Хант? В отличие от тебя она всего лишь виртуозно исполнила свою роль на публике. Мы целый день разыгрывали влюбленную пару лишь для того, чтобы скрыть от любознательной прессы твое славное имя.
– О, боже! Надеюсь, вы не перетрудились? Ведь это такая тяжелая работа. Представляю, как тебе, должно быть, было невыносимо сложно прижимать к себе ее гибкое тело. А я-то, неблагодарная, ещё злилась на тебя за твой идиотский план.
Моретти раздраженно хмыкнул.
– Может, мне нужно было у тебя ещё разрешения спросить?
Иронично хохотнув, Мике скривила губы в язвительной усмешке.
– Конечно, кто я такая? Всего лишь служебный персонал, обслуживающий вас по мере необходимости. – Ехидно подметила она. – Но вижу, сегодня вас уже успели обслужить по полной. Надеюсь, на капитанском мостике все прошло просто отлично. Ведь, наверное, это так невыносимо сложно «играть роль влюбленного», трахая свою девушку прямо на глазах у услужливого официанта.
Ошеломленно замерев, Рикардо озадаченно посмотрел на Микелину.
Черт, неужели она…
– Между мной и Хант ничего не было. – Четко произнес он, однако стоящая перед ним девушка вновь лишь громко рассмеялась в ответ.
– Какая замечательная ложь, синьор! Аккуратнее, а то я могу подумать, что вам не безразличны мои чувства. – Сквозь выступившие слезы, произнесла она. – Жаль только, что я видела вас. Видела своими собственными глазами!
Встряхнув головой, мужчина медленно подошел к девушке.
– Не знаю, что ты видела, но между нами ничего не было. – Вновь повторил он. – Я всего лишь провел медицинский осмотр ее груди. Как врач. Но не как любовник.
Резко замолчав, Мике насмешливо вздернула брови, пытаясь сдержать очередной приступ безумного веселья.
– Ах, правда?! Как врач? – Не веря ни единому слову, насмешливо спросила она. – Какой именно? Ортопед, спешащий на помощь глупым бедняжкам с вывихнутыми лодыжками? Или же ветеринар? К той старой кляче ты мчался быстрее ветра. Надо же, кто бы мог подумать, что в столь величественном синьоре, как вы, могут ожить такие человеческие чувства!
Пораженно лишившись дара речи, Моретти недоверчиво покачал головой. Если он ещё понимал, почему Микелина могла принять его за ортопеда, то уж в дальнейшей ее логике он явно не мог разобраться.
На мгновение забыв былые распри, он припомнил эпизод недельной давности, невольно изменившись в лице.
– Эта старая кляча, как ты выразилась, была единственным подарком, оставленным мне моим родным отцом после его смерти. – Тихо признал он. – Пегас был его напоминанием. Напоминанием, которое я берег, как мог. Но увы, я не мог дать ему вечную жизнь. Так что можешь не присваивать мне подвиги ветеринарного врача.
Абсолютно запутавшись в услышанных словах, Микелина недоуменно свела брови.
Конь. Родной отец. Напоминание. Все это было уже слишком для ее ослабленного рассудка. К тому же тема их разговора вовсе не сводилась к этому усыпленному скакуну.
– Ты трогал ее грудь! – Вновь предавшись ненавистным воспоминаниям, с болью в голосе произнесла она.
Моретти цинично усмехнулся.
– В прошлом я был пластическим хирургом. И если тебе это так интересно, я трогал грудь у многих женщин.
Резко подняв голову, Мике в очередной раз разразилась громким смехом. Кажется, коктейль Луидже все ещё действовал, придавая ей своеобразного веселья в самых невероятных ситуациях.
– Ты? Пластический хирург? – Недоверчиво затрясла головой девушка. – О, ну тогда я – балерина Большого театра, которая просто ради забавы дала потрогать свою грудь одному из пылких поклонников. Кстати, должна заметить, руки у Тедеско весьма нежные.