Варвара Оболенская - Игра началась

– А если я смогу договориться и попаду в рай? 

Я очень мило ему улыбнулась. 

– Только если рай и ад поменяются местами. 

– Ну с учётом того, что юг меняется с севером, то всё возможно, – Марат пожал плечами. 

– Это, только потому, что Земля сходит немного со своей оси, – с умным видом взглянула на него. 

– Ещё скажи, что веришь в конец света. 

– В конец света не верю, но в динозавров верю. 

И с этого момента мы не замолкали. Я даже поверить не могла в то, что мы можем просто разговаривать, затрагивая любую тему, начиная с носков, заканчивая звёздами. И было так легко и просто с ним. Будто старые знакомые встретились, которые не видели друг друга долгие годы. 

– Лазаревское? Зачем нам в Лазаревское? 

Когда мы проехали Джугбу, я промолчала, потому что думала, что едем в Сочи. Но когда Марат завернул в этот посёлок – изумилась. Мужчина промолчал. Он вмиг стал серьёзным и как–то собрался, будто думая правильно ли поступает, но отступать уже поздно. 

Большому танку было неудобно, когда мы начали лавировать по узким улочкам. Может Марат ищет гостиницу, чтобы переночевать? Но когда он встал напротив одного из домов, и вышел из машины, чтобы быстро набрать кому–то – я насторожилась. 

И правильно сделала, из ворот особняка вышла мама...

А я смотрю на эту картину и не понимаю ничего… В голове лишь отчётливо поднимается волна злости и ненависти. Не на эту женщину, которая жива и здорова, а на мужчину, который стоит рядом с ней. Какого чёрта, Марат?! Какого чёрта и ты пытаешься диктовать мне свои условия? И для тебя я дура набитая, которой можно внушить что–то, и она это станет делать? Я же не идиотка и прекрасно понимаю зачем ты всё это устроил! Но нет, Марат, ты ошибся! Я не поддамся на это!  А всё то, что было между нами, можно тоже считать частью твоего коварного плана? Ты же говорил, что не играешь, что я действительно тебе дорога и ты хочешь быть со мной! Неужели это всё твоя наглая ложь?

Я смотрю на то, как мужчина обменивается парой слов с женщиной, и они расходятся. Понимаю, что готова прямо сейчас наброситься на него, но я не могу пошевелиться, нет сил даже моргнуть. Хочется закрыть глаза и забыть эту картину. Я просто не понимаю, что происходит…

– Пока ты себе не на придумала всякую хуйню, выслушай меня, Кира, – даже не заметила, что Марат уже оказался в салоне своего автомобиля. – До начала наших отношений, даже до начала нашей встречи, у меня был план, чтобы ты встала на мою сторону. Мор умеет стирать следы и закрывать свое прошлое, но как оказалось не от меня. Но потом ты неожиданно уехала в Америку, и я решил отложить эту идею в дальний ящик, ведь шансы на то, что ты вернёшься были мизерные. Но неожиданно для всех ты возвращаешься на родину. Ты, Назар и Захар любимые дети своих родителей. Но почему тогда Мор не рассказал тебе об этом? Чего он мог испугаться? Может очередного скандала, что Александр, как всегда, решает всё за всех? Я думаю да. А если посторонний человек преподнесёт эту правду? Удар будет не хилый, как и отдача. Вот и я так думал. Но потом… Когда тебя привезли ко мне ночью, завернутую в ковёр, я подумал о другом. Каждый ребёнок должен знать своих родителей, какие бы они не были. Любить или уважать – это уже другое. Тогда почему тебя лишили этого знания? Сейчас я просто хочу дать тебе выбор: хочешь знать историю своей матери – пошли, не хочешь – прямо сейчас мы можем уехать от сюда. Пойми только одну вещь: все мои слова, сказанные ночью, утром и днём – это правда. Я не соврал тебе. На данный момент – мне не нужна эта власть, мне нужна ты. Только ты. То, что я уже заработал, хватит и нам и нашим детям, и даже нашим праправнукам. Я не хочу, чтобы хоть что–то встало у нас на пути.

С каждым его словом мои глаза увеличиваются в размере. Слух отказывался воспринимать его речь, но эмоции немного утихали. Наверно, все влюблённые идиотки готовы верить в то, что им заливают в уши. И меня это не обошло стороной.

– Ты серьёзно, Марат? Ты думал, что я могу конфликтовать со своим отцом, который меня вырастил из–за этой бабы? Марат, твой план провалился бы с треском, потому что моя любовь к отцу выросла в тысячу раз! А твоя планка сейчас опустилась ниже плинтуса… И если ты так переживал из–за меня, то хотя бы элементарно мог спросить оно мне надо вообще? Нужно ли мне знать? Ты говоришь про моего отца, но ты такой же, Марат. Ты не оставил мне выбора знать или не знать. И чем ты лучше моего отца, Марат? И я не хочу её знать. Так и знай. Поехали уже отсюда.

– Куда? – отрешенно спрашивает мужчина, находясь в шоке от моих слов.

– К морю. Зря что ли приехали…

На данный момент я не понимала ни отца, ни Марата. Да и чувствовала, как панцирь понемногу начинает нарастать вокруг, образуя щит. Сейчас такое состояние, когда уже ничего не надо. Кому я буду что–то доказывать? Двум людям, которые считают меня слишком… маленькой? В их глазах я никогда не вырасту. А нужно ли мне это? Может хватит уже кому–то что–то доказывать и начать жить для себя? В СВОЁ УДОВОЛЬСТВИЕ? Да мне даже из молодости нечего вспомнить, потому что всегда была занята своими идеями «докажи миру, что ты не дура». Великолепно просто, вместо того, чтобы отрываться в клубах, я познавала строение машин.

– Кира, – через пару минут подал голос мужчина. – Я…

– Не надо слов, Марат. Всё нормально.

– Нет, Кира, – Марат резко нажимает по газам и сворачивает на обочину. Вот я сидела только что на кресле, как уже оказалась на его ногах. – Я был не прав, слышишь? Ступил, сглупил, как хочешь это называй. Но я не жалею, да–да! Потому что я теперь больше уверен в том, что хочу быть с тобой рядом. Со мной не будет просто. Я вспыльчивый, ревнивый собственник и эгоист, Кира. Я влюбился в тебя, как мальчишка. Из–за тебя мне сносит башню. И рядом с тобой, за все мои года, я хочу отдыхать. Рядом с тобой я понимаю, что главное семья в жизни каждого. Представляешь, сегодня, когда ты уснула на моем плече, я перебирал твои волосы и думал о том, какие у нас будут дети. Представлял, как буду приходить домой, и ты будешь меня там ждать. Сейчас я поступил неправильно по отношению к тебе. Очень неправильно, Кира. Но понимаешь, у меня считай никогда не было ни матери, ни отца. Маленьким я думал, что приёмный. А знаешь почему? Потому что, когда меня мутузил отец, из-за того, что я отказывался делать страшные вещи, мать просто стояла рядом и смотрела на всё это. Но разве ребёнок должен оттачивать свои приёмы с особой жестокостью на обычных людях? Разве ребёнок должен учиться жестокости?   

Я не могла поверить… Бедный мальчик, которому досталось такое… Это каким же надо быть зверем, чтобы учить такому? Я видела в глазах Марата боль того самого мальчика… И я видела то, как Марат научился эту боль глушить.

– Знаешь, как трудно приручить внутреннего зверя и не дать выйти ему наружу? Знаешь, как трудно не стать зверем? Знаешь, как трудно быть сейчас слабаком в глазах любимой женщины? – Марат грустно улыбнулся.

– О нет, Марат! – обняла его. – Не думай так! Не надо! – шептала ему на ухо. – Если бы не твоя история, то я окончательно закрылась бы в своём защитном панцире от всего на свете, боясь выставить себя дурой, боясь быть неуслышанной... Я сбежала бы в Америку и пыталась бы устроить свою жизнь там... - чуток подумав, добавила: - Если точнее, в Майями. Всегда мечтала жить у моря...

– Но я нашел бы тебя и на краю света, моя райская птичка… – он ещё сильнее обнял меня, зарываясь в волосы. – Я не отдам тебя никому. Я заслужил капельку счастья…

Я знаю, что это первая влюблённость и знаю я его всего ничего, но я всё равно люблю этого мужчину. А разве у меня есть другой выбор? Он ворвался в мою жизнь, как торнадо. Беспокойный. Нежелательный. Сногсшибательный. Он разрушил всё, во что я верила и вызвал во мне страсть, которую я даже не подозревала. Поэтому однозначно, я люблю этого сложного, раненого, уверенного, странного, доброго, красивого мужчину.

– Марат, – позвала я СВОЕГО МУЖЧИНУ, сидя на берегу моря, кидая в прозрачную гладь гальку! Даже и не верится, что такое могло вообще произойти... Марат и я. Мы вместе.

– Что? – мужчина отозвался, не отрываясь от меня.

Как только мы всё обсудили между собой, приняли решение хотя бы переночевать и возвращаться обратно.