— Ну, если нужно, долбите, конечно. Только тихо, если не хотите, чтобы у нашей соседки случился сердечный приступ. Учтите, у Дорис слух, как у горной козы, — всякий раз, когда я вешаю белье и здороваюсь с ней, она подпрыгивает, будто ужаленная.
Он набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул его.
— Послушайте, мисс Нортон…
— Элла, — вежливо перебила она. Для чего эти формальности? К тому же ей казалось, что она уже нагнала на него страху, и была страшно этим довольна.
— Хорошо. Элла, вы разрешили нам использовать для слежки ваш дом, и, поверьте, мы очень благодарны. Знаете, не всякий захочет сотрудничать с полицией. Вы не поверите, как часто нам приходится бросать дело только потому, что нет никакой возможности получить свидетельские показания.
— Что-то не очень верится. Всегда считала, что на самом деле подобные мелочи редко вас останавливают. — Элла прикусила язык, но было уже поздно. Впрочем, похоже, он не слишком удивился.
— Знаете, я ведь работаю не в отделе по связям с общественностью. И пришел по делу. По очень серьезному делу. Если вы передумали и не хотите помочь, так и скажите. И не будем зря тратить время.
Элла задумчиво потерла лоб, наткнулась пальцами на пластырь и поспешно отдернула руку. Она уже успела привыкнуть к нему. Он нисколько не раздражал ее. Полицейский, конечно, заметил, но не сказал ни слова. Впрочем, этого и следовало ожидать — его ведь ничто не волнует, кроме работы. Может, поэтому он так действует ей на нервы. В ее глазах он по-прежнему оставался безликой фигурой. Чем-то вроде инструмента, что ли. Интересно, женат ли он? Элле трудно было представить, как этот автомат надевает пижаму, потом укладывается в супружескую постель, привычно говоря: «Доброй ночи, дорогая!» Нет, не похоже. Не тот тип — скорее всего, он не женат, живет один в холостяцкой «берлоге». Элла даже представила ее себе. Почему-то ей казалось, что все там должно быть непременно из стекла и хрома. А в углу изогнутый, как штопор, торшер с острым зубцом наверху. Элла украдкой бросила взгляд на его левую руку. Обручального кольца нет, но ведь не все мужчины носят его. Особенно такие, как этот парень. В их банке мало кто из мужчин носил обручальное кольцо. Считалось, что оно как-то нарушает деловой стиль.
— Поэтому предлагаю, — невозмутимо продолжал он, — войти в дом, поговорить, а потом выйти вместе, когда мы закончим. В будущем я буду звонить всякий раз, когда нам понадобится ваше присутствие. Приходить буду исключительно в удобное для вас время: либо по утрам — до того, как вы обычно уходите, либо позже — по вечерам. О ключе забудьте. Будем считать, что я этого не говорил. Я вас понимаю.
Элла внезапно почувствовала себя вздорной и грубой теткой. Ни с того ни с сего набросилась на человека, нахамила ему… И все потому, что у нее, видите ли, не хватит времени припудрить носик. Ее воинственно поднятые плечи опустились. Отбросив со лба волосы, Элла улыбнулась:
— Послушайте… Джасбин… Черт, опять забыла. Мистер Сингх, да?
— Пусть будет просто Джас.
— Спасибо. Простите, что набросилась на вас. Просто я действительно опаздываю на занятия, к тому же мне так и не удалось определить, что за хвойные высажены на участке. Кабинка для душа разлетелась на куски, и вдобавок я убила целых три часа, разрисовывая раму от зеркала, чтобы она хоть немного смахивала на то, что видишь на страницах «Вижн». Короче, сплошные неприятности… Ой, у меня всего три секунды, чтобы привести себя в порядок! Сегодня вы как-то неудачно рассчитали время.
— Простите, — почти с раскаянием пробормотал он. Теперь, когда его лицо немного смягчилось, глаза сделались лучистыми. «Должно быть, он был очаровательным ребенком», — невольно подумала Элла. И сама удивилась: какая ерунда порой приходит в голову!
— Послушайте, мне пора идти. Захлопните дверь, когда закончите, — коротко бросила Элла.
— Отлично. Тогда пойду заберу из машины то, что мы привезли, и позову своего напарника. Большое спасибо, Элла. Вы даже представить не можете, как это для нас важно.
— Никаких проблем. — Элла одним махом взлетела вверх по лестнице и в спешке наступила босой ногой на кусок мармелада.
— О, Господи! Этого еще не хватало! — прошипела она. И, покраснев, повернулась, чтобы посмотреть, как он на это отреагирует. Но в прихожей уже никого не было.
Проезжая по дороге, Элла украдкой бросила взгляд на коттедж по соседству — тот самый, что интересовал полицейских, — потом снова уставилась на дорогу. Раньше она никогда не обращала на этот дом внимания. Унылый, ветхий, впрочем, как и все по соседству, он мало отличался от других коттеджей. Ей никогда бы в голову не пришло обращать внимание на обитателей дома номер одиннадцать, но сейчас Эллу одолело любопытство. Конечно, появление в доме полицейских вряд ли кого обрадует, но после чувство естественного недовольства сменилось вдруг предчувствием, что предстоит нечто страшно интересное. У Эллы даже мурашки побежали по спине. Она прежде как-то не думала ни о наркотиках, ни о наркоманах. Но сейчас, после разговора с теми типами из полиции, готова была поклясться, что в этом одиннадцатом номере определенно свила гнездо наркомафия. Ну и конечно, тут сыграло роль чувство гражданской ответственности, скрывавшееся настолько глубоко внутри, что Элла даже не подозревала о его наличии. «Ладно, — подумала она. — Пока никто из этих наркоторговцев не знает, кто такой Джас, причин для беспокойства у них нет. Пусть себе ломают голову, с чего бы это здоровенному азиату вздумалось околачиваться возле коттеджа». Пока они не пронюхали, что он из полиции, ей нечего бояться.
— Здоровенный… — повторила вслух.
Элла, нахмурившись, прибавила газу, потом включила радио, чтобы послушать новости. Конечно, здоровенный, еще какой, подумала она. Интересно, обиделся бы он, узнав, что она назвала его «здоровенным азиатом»? Мысль эта промелькнула в голове и исчезла. Однако забыть об их сегодняшнем разговоре оказалось куда труднее. «Интересно, как мне его называть? — ворчливо подумала она. — Офицер Джасбиндер Сингх? Смех, да и только! А сам бы он что сказал на это? «Я просто кочевник, попросивший у вас убежища». Вот это, пожалуй, верно». Элла уже готова была смириться с его присутствием. Естественно, до тех пор, пока он не станет путаться под ногами. Или трогать ее вещи. Элла привыкла, что все лежит на своих местах, и буквально зверела, если кому-то приходило в голову изменить раз и навсегда заведенный порядок. Ну, он и сам скоро почувствует это. Элла нисколько не сомневалась, что он заметил воинственный огонек в ее глазах. Стало быть, предупреждение понято.
Она миновала ворота, потом свернула с покрытой грязью дорожки к паддоку, где, как обычно, паслась пара лошадей. Мерно пережевывая траву, они задумчиво разглядывали друг дружку. Интересно, каково приходится чернокожим и азиатам, которые служат в полиции? Наверное, нелегко, решила Элла. Она где-то читала, что это обычное дело. Ну вот наконец и свободное местечко. Припарковавшись, Элла снова посмотрела на часы.
— Проклятье!
Схватив с переднего сиденья сумку, она выскочила из машины и с силой захлопнула дверцу, даже не вытащив ключи.
— Привет, Элла! — С другой стороны парковки Джон махал ей рукой. Он неуклюже потрусил к ней, прижав сумку рукой. — Ну как, разобралась с хвойными? — поинтересовался он, зажав сигарету в углу рта.
— Нет. На все времени не хватило. Но большую часть все-таки удалось распознать. А ты?
— М-м-м… Надеялся списать у тебя.
— Что-то мне подсказывает: Пьер очень расстроится, если кто-то попросит его пересесть. По-моему, он не из тех, кому нравятся перемены, — сказала Элла, дружески улыбнувшись. И они помчались к похожему на сарай зданию, где у них обычно проходили занятия. — Спасибо, что пришел в пятницу выпить с нами.
— Это было здорово!
— Послушай, Джон, можно задать тебе вопрос? Только не обижайся, если он покажется тебе странным.
Джон, запрокинув голову, рассмеялся:
— Ради Бога!..
— Ради Бога — что?
— Все, что угодно. Ради тебя я готов на все.
Элла хихикнула. Солнце, вынырнув из-за облачка, согрело их своими лучами. Элла с удовольствием вдохнула свежий воздух. Она была счастлива — даже несмотря на утро понедельника и напряжение, связанное с предстоящей встречей с Мэттом. Добежав до крыльца, оба притормозили.