— Ну да. И еще Джайлс.
Элла кивнула, пряча улыбку. Она догадывалась, что Фэйт просто злится. Что ж, неудивительно — в клинику приходит работать потрясающе красивый парень, они встречаются каждый день, а он не обращает на нее внимания. Ну, и Сюзанна тоже хороша штучка! Тут же зацапала красавчика!
— Я тут разговаривала с Сюзанной, — начала Элла, осторожно подталкивая Фэйт к стойке. Та, похоже, уже напрочь забыла, что собиралась уходить.
— Да? — колупая губу, процедила Фэйт.
— Да, — отрезала Элла, отметив ледяные нотки в голосе Фэйт. Видимо, она ревнует. Господи, как все просто! — О животных…
Они уже были возле самой стойки. Заметив, что на лице Фэйт появилось заинтересованное выражение, Элла обрадовалась.
— Ну… я хочу сказать, о больных животных.
— Да? — Фэйт еще ничего не понимала, но ей явно было интересно. Элла решила зайти с другого боку:
— Вот я и подумала… Может, ты хочешь взять кого-нибудь из них к себе?
Фэйт озадаченно почесала в затылке.
— Что, любого?!
— Ну, конечно, не корову и не курицу. Кого-нибудь маленького, потешного, чтобы поместился в нашем тесном домишке. А мы его, так сказать, усыновим. Помнишь, ты говорила, сколько котят нуждаются в заботе…
— Котят?! Но у нас сейчас нет котят!
— Тогда возьми, что есть… — Элла облокотилась о стойку бара, а Кевин, заметив ее, махнул рукой, показывая, что сейчас подойдет. — Хомяка, например.
— Люди не выбрасывают хомяков. Ты никогда не найдешь хомяка на улице — не то что кошку или собаку.
— Ладно, обойдемся без хомяка. Пусть будет кто-то еще… Не знаю… Кто сейчас у вас есть?
Фэйт задумалась, в то время как Элла попросила подбежавшего Кевина принести джин с апельсиновым соком. Вдруг Фэйт обернулась, и лицо ее просияло.
— Ну что — решила?
— Да… Только, боюсь, ты не захочешь водяную черепаху.
— Какая она — пушистая?
— Эх, сдается мне, ты не так уж много знаешь о животных, верно? — с явным превосходством произнесла Фэйт. Элла решила не обращать на ее тон внимания — тем более что Кевин как раз принес заказ.
— Слушай, классно ты зацепила ту парочку, — захихикал он. — Знаешь, что они придумали? Ходят теперь по бару и спрашивают всех подряд. Общее мнение таково, что все-таки не восемнадцать, а двадцать пять.
— Двадцать пять чего? — переспросила Элла.
— Забыла? Лет, конечно! Возраст наибольшей сексуальной активности у мужчин! — терпеливо пояснил Кевин, пересчитывая деньги.
— О, Господи, вот оно что! Ясно. А когда у тебя был пик сексуальной активности, Кевин?
— Четырнадцатого февраля, в девятнадцать двадцать пять.
— Слушай, ты ведь, кажется, не любишь змей, верно? — вмешалась в разговор Фэйт.
— Кто? Я?! — Лицо Кевина исказилось от ужаса.
— Да нет, при чем тут ты?.. Я спрашиваю у Эллы, — отмахнулась Фэйт. — У нас есть один питон, довольно старый, которого никто не хочет брать. А держать его в клинике больше нельзя.
Элла сделала понимающее лицо. Естественно, нельзя — не то количество кошечек и хомячков, оставленных в клинике заботливыми хозяевами, начнет резко сокращаться.
— Ну уж нет — змеи исключаются. На-ка, возьми это! — Элла сунула Фэйт две пинтовые кружки с пивом.
— Ну, в таком случае… — Фэйт не договорила — лицо ее застыло.
— Пошли. Ты бери эти, а я прихвачу остальные.
Но взгляд Фэйт был направлен куда-то поверх плеча Эллы. Внезапно она побледнела, а в глазах заметался ужас.
— Фэйт, черт тебя побери, в чем дело?!
— О, Господи… — беззвучно выдохнула Фэйт.
Элла обернулась:
— Что такое?
— Это же старина Билли…
— Кто-кто? — переспросила Элла, шаря взглядом по толпе и никак не понимая, куда смотрит Фэйт. И тут она увидела… Высокая каска полицейского бросается в глаза в любой толпе. Ей показалось, что полицейский, работая локтями, пробирается как раз в тот угол, который облюбовала их компания.
— Поняла, да? Похоже, мы влипли! — просипела Фэйт.
Элла быстро просчитала ситуацию. Итак, в пабе полиция. Она угадала — он и впрямь направлялся в их уголок. Привстав на цыпочки, Элла заметила, что он разговаривает с Мирандой. Естественно, на расстоянии невозможно было разобрать, о чем они говорят, но она видела, что все сидевшие за столом разом замолчали и уставились на него. По спине Эллы поползли мурашки, но она сердито приказала себе успокоиться, а потом повернулась к Фэйт:
— Слушай, мы же не сделали ничего дурного. Бери кружки и двигай назад к столику, будто ничего не произошло.
— Мы соучастники, — умирающим голосом пролепетала Фэйт. — Знали, что это улики, и ничего никому не сказали.
— Да, да, конечно. Но известно об этом только нам с тобой, — напомнила Элла, стараясь подбодрить Фэйт взглядом. — А так как мы не знали, что это за штука, стало быть, не считается.
— Незнание не освобождает от ответственности, — прошелестела Фэйт.
Элла невольно хмыкнула, решив, что в родительском доме Фэйт наверняка взахлеб читала в газетах полицейскую хронику. Лицо ее теперь сделалось совсем белым, отчего намазанные фиолетовой помадой губы выглядели особенно жутко.
— Пошли, — скомандовала Элла. Подхватив остальные кружки, она стала пробираться сквозь толпу к их столику. Улучив момент, она проглотила ставшую липкой слюну и постаралась унять бешено колотившееся сердце. Когда Элла подошла к столу, на лице ее сияла улыбка:
— А вот и мы! Кто хочет выпить?
— Элла… — Миранда откашлялась. Лицо ее было подчеркнуто серьезным. Все вокруг сидели молча, точно нахохлившись.
— Да, что такое? — Элла сделала удивленное лицо, намеренно не замечая стоявшего за ее спиной полицейского.
Миранда выразительно кивнула в его сторону:
— Тут кое-кто хочет с тобой поговорить.
— Правда? — игриво воскликнула Элла, чувствуя при этом, как бешеными толчками бьется пульс. — Неужели я кому-то забыла принести выпить?! — Хихикнув, она глотнула водки из своего стакана. — Только не говорите, что он пришел спросить у меня, действительно ли пик активности у мужчин наступает в восемнадцать лет! В конце концов, высказать то, что думаешь, еще не преступление, верно?
Ответом ей было смущенное молчание. Элла наконец соизволила обернуться.
— В чем дело? — сердито выпалила она, увидев совсем еще мальчишеское лицо. Полицейскому было от силы лет двадцать-двадцать один. Элла немного приободрилась.
— Элла Нортон? — спросил полицейский, вытаскивая из кармана записную книжку.
Элла окинула внимательным взглядом его мундир. Что-то явно было не так. Интересно… Форма как-то слишком плотно облегает грудь… Значка нет… И рации тоже. Да и пуговицы тоже какие-то странные. Какой-то маскарадный костюм, а не форма. Честное слово!
И тут раздался звук, похожий на треск рвущейся материи.
Элла рухнула на скамью, вдруг почувствовав, что ноги уже больше не держат ее.
— Вы обвиняетесь в том, что появились на свет ровно двадцать девять лет назад! — громко объявил полицейский, дернув за полу мундира. Тот распахнулся, обнажив великолепную мускулистую грудь.
— Господи помилуй! — Элла закрыла лицо руками. — Кто… кто устроил эту штуку?!
Она осторожно раздвинула пальцы. Ловким движением фокусника вытащив откуда-то бутылочку с детским маслом, юноша протянул ее Элле, одновременно игриво поглаживая грудь другой рукой. Судя по всему, он предлагал ей сделать то же самое. Она вдруг почувствовала, как сильные пальцы сжали ей запястье, а в ладонь полилась холодная струйка масла. Окружившая их толпа весело захихикала. А когда мнимый полицейский стянул с себя брюки, демонстрируя тугие черные стрипы, зрители потрясенно ахнули.
— Я тебя придушу, Миранда! Вот только вернемся домой! — прошипела Элла.
— С днем рождения! — громко пропела Миранда.
Не могла же она их разочаровать! Даже Валери, забыв обо всем, вскарабкалась на скамейку, чтобы ничего не упустить. Поколебавшись, Миранда нерешительно положила руку на выпуклую мужскую грудь и осторожно погладила ее кончиками пальцев. Ощущение оказалось на удивление приятным. Она украдкой покосилась в сторону Джайлса. Интересно, а какая грудь у него — волосатая? Или, может быть, гладкая, как у подростка? Повеселев, она повернулась к своему «подарку» и застыла в ужасе — черные стрипы, пролетев над столом, плюхнулись прямо в бокал Валери. Выудив их оттуда, Валери восхищенно воскликнула: