Элли Лартер - Игральные кости

Кровать скрипнула, когда он уперся в нее коленом.

- Что ты делаешь? - в голосе послышались истерические нотки.

- Мне казалось, мы договорились, - он поставил на кровать второе колено, и матрас прогнулся под его весом.

- Но не так же...

- А как? - уточнил он мягко. Наклонился над ней, уперся кулаками по обе стороны от ее головы, и со светлых влажных волос на нее упало несколько капель воды.

- Я не знаю, - она вжалась в постель.

- И я не знаю, - согласился Карри. - Я поражаюсь, как с такой нерешительностью ты оказалась тем вечером на гонках.

- Мои подруги...

- Заняты сейчас своими делами, - прервал он ее. - А ты займешься со мной любовью.

- Н-нет, - она отчаянно помотала головой и уперлась ладонями в его грудь, чтобы он не приближался. - Прости, я зря согласилась... Я не могу. Это слишком... К таким вещам нужно быть готовой. Ты хороший и все такое, и спасибо тебе, но просто...

Он перехватил ее запястья одной рукой и вытянул их над ее головой. Другой рукой стащил с нее одеяло, под которым она была в шортах и футболке. Сердце у девушки колотилось как бешеное - он слышал гулкие и частые удары. Но его это не останавливало.

- Тоже хочешь меня изнасиловать? - неожиданно ожесточенно прошептала она. - Спас от других, чтобы трахнуть сам?

- Конечно, - фыркнул он согласно, наклонился к ней, укусил за мочку уха. Она дернулась, прижала ухо к подушке, но он уже укусил за другое и прижался к нему влажными губами.

- Ты засранец, - заявила она ему в лицо, но его ярко-зеленые глаза, едва различимые в темноте, кажется, смеялись, а она, кажется, была не способна сопротивляться.

И потому, что у нее не было сил, - будь что будет.

И потому, что она понимала необходимость этого, - лучше он, чем все эти грязные, похотливые твари.

И потому, что между ног у нее стало горячо и влажно, как только он нахально ее обездвижил и сорвал одеяло. Признаться она не могла. Но он скоро и сам это узнает.

Кристен дернулась еще несколько раз, но Карри пришпилил ее к постели так, что вырваться было невозможно. Эта маленькая упрямая девчонка его чертовски заводила - она так искренне вырывалась, что член у него уже стоял. В его голове пролетела мысль: в постели она будет горячей штучкой. Когда-нибудь. Но не для него.

Он отпустил ее руки, чтобы обхватить ее лицо, и она еще раз попыталась его оттолкнуть. Безуспешно. Интересно, будет ли она кусаться? Наверное, ей так проще - делать вид, что она категорически против. Он засунул руку ей в плавки. Горячо и мокро. Отлично.

Кусаться она не стала. Приоткрыла губы, отвечая на его поцелуй слабо и неумело, потом обхватила его шею руками. Он решил ее не жалеть - целовал настойчиво и глубоко, очертил контур ее губ языком, скользнул внутрь, гладил ее тонкую фигурку горячими пальцами.

Она извивалась под ним, как изящная тростинка, выгнула спину, запрокинула голову, постеснялась собственного нечаянно сорвавшегося стона, когда он задрал ее футболку и обхватил губами набухший от возбуждения сосок.

Груди у нее были небольшие и помещались в его ладонях. Он мял их пальцами, целовал, спускаясь постепенно все ниже. Она втянула живот, когда он коснулся его языком. Вцепилась пальцами в его волосы, пробормотала что-то неразборчиво, но он оставил это без внимания. Зацепил пальцами резинку плавок и медленно стянул их по ее ногам. Она тут же свела бедра - осознанно, испугавшись. Он поднялся обратно к ее губам, накрывая их поцелуем, отвлекая внимание, заставляя ее расслабиться.

Его пальцы оказались между ее ног, и свести бедра уже не получилось. Она сжала коленями его талию, выгнулась в его руках, запрокинув голову, вцепилась пальцами в напряженные плечи. Это было так мучительно хорошо. Ей это было нужно. После того вечера в баре, после всех этих лапавших ее ублюдков и ощущения их потных ладоней на ее коже, после пяти дней оцепенения, после набросившегося на нее из подворотни парня Карри был таким нежным и таким настойчивым, что у нее все плыло перед глазами. Все перемешалось - придавивший ее стресс, злость на подруг, страх перед насилием, которое ей могло грозить. Все вылилось в том, что она позволила Карри делать с ней что угодно.

Его пальцы двигались по кругу, мягко и настойчиво, гладили, растирали, скользили по влажной коже, почти окунались внутрь, дразнили, терзали, издевались. Она обняла его за шею, притянула к себе, распаленная, потребовала поцелуя, но не успела ответить, чувствуя приближение разрядки. Впилась ногтями в его спину.

- Тшшш, - предупредительно прошептал он ей прямо в губы, улыбаясь и дразня ее. - Постарайся кричать не очень громко.

Она не послушалась. Содрогнулась, замерла, застонала хрипло и надрывно, сильно запрокинув голову.

Он приподнялся над ней, пока она вздрагивала от удовольствия, облизал мокрые пальцы, вытащил из-под подушки маленькую блестящую обертку, надорвал зубами край фольги, быстро раскатал по члену презерватив. Она ничего не увидела и не услышала.

Он приподнял ее за бедра и сунул под них свою подушку. Понял, что она понемногу приходит в себя и смотрит на него растерянно и испуганно. Наклонился к ней, успокаивающе поглаживая пальцами по лицу, целуя в губы, и одним быстрым движением вталкивая в нее член. Она вскрикнула, напряглась, снова попыталась свести бедра. Ему опять пришлось пришпилить ее руки к подушке. Он только надеялся, что после оргазма ей будет не так больно, но на лице у нее все равно появилась болезненная гримаса, и он прижался губами к ее шее, прося прощения.

Упоительное наслаждение неожиданно сменилось болью, и в уголках глаз скопились слезы. Карри принялся бережно их сцеловывать. Она инстинктивно уперлась руками в его грудь, словно желая отстраниться, но куда там? Он был слишком тяжелым и сильным.

Карри обхватил ее лицо ладонями, и Кристен почувствовала на коже его неровное дыхание. Она всегда думала, что в момент такой близости ей будет противно, но не ощутила ничего подобного. Чувствовать его внутри было странно и больно, но его тело, плотно прилегающее к ее собственному, его влажная кожа, его мокрые спутанные волосы, хриплый голос, его бессовестные пальцы и бесстыдные губы - они сводили ее с ума. Боль немного схлынула, она снова потянулась к его губам, и он охотно поцеловал ее, путаясь пальцами в темных волосах.

Все оказалось проще, чем он думал. Она расслабилась, обхватила его бедрами, жадно приникая к его губам, и он с трудом сдержался, чтобы не зарычать и не напугать ее своим напором.

Все, кого он трахал в последнее время, были развязными шлюхами и сами могли трахнуть кого угодно. Они забирались сверху, хватали его член, сосали как сумасшедшие, насаживались до упора, прыгали, задирая голову, разбрасывая по голым грудям спутанные волосы, он кончал и уже через несколько минут был готов снова, он переворачивал их на живот, ставил на колени, трахал сзади, хватая за волосы, драл до боли вперемешку с наслаждением, они стонали, а он впивался зубами в их шеи, чтобы не закричать. Он не пытался быть с ними нежным. Зачем? Они были никем. Ничем. Просто дырками, в которые можно засунуть свой член и кончить. Они и не просили о нежности. Приходили, раздевались, гнулись на простынях, кричали, одевались и уходили. Он не терзался муками совести. После Элисон, казалось, он вообще не был способен чувствовать по-настоящему.

Но с Кристен все было иначе. Он спас ее. Дважды. Привез к себе домой, к немалому удивлению Лиама и Лэсси. Взял на себя ответственность стать ее первым мужчиной. И не мог быть грубым. Разве что грубоватым - для пользы дела. Несколько раз он пытался проанализировать свои действия, но только запутался в собственных мыслях. Она напоминала ему Элисон. Поэтому его так тянуло к ней? Поэтому он испытывал невольную нежность? Но Элисон была мертва - никакая другая девушка не смогла бы ее заменить. Никогда. Тогда что же он нашел в этой девчонке?

Она выгнулась, доверчиво разводя бедра пошире, и он не заставил себя ждать. Возбуждение уже давно истерзало его, но он пытался быть терпеливым. Теперь ему хотелось взять свое. Надолго его не хватит - только несколько толчков, рваных и жестких, которые причинят ей боль, а ему - наслаждение. Он мог бы пойти еще раз в душ и там хорошенько подрочить, чтобы снять напряжение, но ему хотелось остаться с ней. Хотелось, чтобы она поняла: это бывает больно. Но только через боль приходит удовольствие.