- Я же говорил, что работенка подвернулась, - в голосе друга улавливается оправдание.
- Садись, - указываю ложкой на старый деревянный табурет. Петя тут же садится. - Что за работа такая?
- А плохая что ли? Бабло есть, пожрать есть, чё еще надо? – друг кладет палку колбасы на стол, а я уже чувствую ее призрачный вкус у себя на языке. Так блин! Нужно сосредоточиться на другом!
- Петя, - с нажимом произношу я. – Что за работа?
- Лиска, не приставай, - психует.
- Или ты говоришь, или кастрюля с этим супом окажется у тебя на голове, - Петька знает, я могу такое выкинуть, когда разозлюсь, даже если потом буду дико жалеть об испорченной еде.
- Ну, парни одни предложили дельце, я согласился, - друг опустил взгляд вниз, и я тут же поняла, что здесь что-то не так.
- Какие парни? – я подсела к Пете.
- Есть одни. Они на привокзальной площади обычно шатаются, между машинами на парковке. Ну и я там иногда бываю, чтобы стырить деньжат у приезжих. Сама знаешь, они все такие зеваки, когда попадают в большой город. Эти парни просекли, кто я. Предлагали в долю с ними пойти и тачки помогать воровать и перевозить. Я не соглашался, знал, что ты с меня шкуру снимешь. А потом, после этого дерьма с братками ты заболела, бабло нужно было, я и согласился.
- Ты чё? С головой поссорился? – прошипела я, стукнув ложкой по столу.
- Блин, Алис, а что я должен был делать? Ты тут бредишь, Леська сопли тягала, лекарства нужны, жратва. У меня не было другого выхода.
- Ты должен свалить от них.
- Не могу, завтра еще одно дело предстоит. Не приду, они меня прирежут.
Я и злилась, и в некоторой степени понимала мотивы поступков Петьки. Внутри меня, всё словно разделилось на два лагеря: на «за» и «против».
- Знаешь, ты нас из одного болота, тянешь в другое, - подытожила Леся, явно выбирая мою сторону.
- Ну, извините за то, что я ваши тощие задницы хотел спасти, - с обидой и раздражением произнес Петя.
- Я понимаю тебя, но мы ведь договорились, что ни в какие банды не суемся. Ты понимаешь, что это огромный риск?
- Да понимаю я всё, только от этого ничего не меняется. Завтра я должен быть как штык на деле. Бабки платят хорошие, но и подставы они не терпят.
- Значит, прёшь на это дело, а потом тут же говоришь, что выходишь из игры, понятно? – я смотрела на Петю немигающим взглядом.
- Понятно всё, - психует и уходит их кухни.
- Есть будешь? – спрашиваю вдогонку.
- Нет, сыт уже по горло, - слышу недовольный ответ.
На следующий день я уже чувствую себя совсем здоровой и поэтому помогаю Леське с ее картинами добраться до «точки». Петя, как обычно, ушел рано утром, и поговорить с ним еще раз мне не удалось. Ну и пусть. Главное, чтобы вовремя распрощался с тем дерьмом, в которое, по сути, влез из-за нас.
Остаток дня шатаюсь по городу в поисках подходящей «наживы», но ничего не получается. В центре снуют туда-сюда свои ребята, которых прикрывают менты. В парках тоже своя шайка и так везде, по всему городу, вот и приходится спасаться мелким воровством в общественных транспортах, магазинах и если очень сильно повезет – в торговых центрах, но там можно конкретно схлопотать от охраны.
Катаюсь в трамвае, проезд в нем дешевый, а вот нажиться можно неплохо. Сижу у самого окна в конце вагона и наблюдаю за людьми. Кто-то тараторит по телефону, кто-то утирает своим детям сопли, кто-то едет молча, а некоторые умудряются еще что-то читать. Вдруг я понимаю, что нахожусь вне жизни всего этого общества. Плетусь где-то на ее окраине. Да, я не одета как бомж, коих у нас особенно много водится на вокзале, хотя кто там только не шастает, но преимущественно всё же это бомжи и цыгане. Временами мне так сильно хочется стать обычным человеком, который учится, работает, короче, живет, а не существует. Но, по-моему, я обречена на судьбу воровки с глазами ведьмы. Что будет со мной и моими друзьями завтра? Не знаю. Мы всегда живем одним днем, преимущественно, выпадая из контекста общего существования. Есть огромный мир вокруг нас, но мы в нем скорей как вирусы, паразитируем, приносим другим людям только несчастья, убытки и отвращение. Никто никому ничего не должен. Простая правда жизни.
Выхожу на конечной остановке, которая находится неподалёку от железнодорожного вокзала. День катится к вечеру, мороз начинает больно пощипывать нос и щеки, кажется, скоро выпадет первый снег и наступит зима. Запрятав руки в карманы мужской дутой куртки, расхаживаю по привокзальной площади. По-моему, здесь Петька со своими «работодателями» встречается. Не знаю, почему я решила сюда привалить, но мне кажется, что это правильное решение. Так подсказывает мне моя интуиция и не зря.
Когда вечер сгущается над городом, а пальцы на моих ногах окончательно замерзают, я вижу Петю. Он с компанией из пяти человек лазит между машинами, явно выбирая подходящую. Всё вроде бы проходит хорошо, если процесс угона можно именно так назвать. Но меня всё равно не покидает какое-то странное, нехорошее чувство. Компания выбирает себе «жертву» в виде синей легковой машины, стоящей дальше всех. Петя, будучи мастером по взлому некоторых замков, принимается за дело. Походу, теперь мне понятно, зачем им Петька понадобился.
Не проходит и минуты как буквально из неоткуда выруливают две тачки с мигалками. Менты! Все бросились в рассыпную, но, похоже, ребят караулили, поэтому убежать никому не удается. Начинается потасовка.
Я, абсолютно не думая своей башкой, перебегаю дорогу, меня чуть не сбивает мимо проезжающая машина, и врываюсь в самую гущу событий. Петя не умеет драться, это я знаю абсолютно точно. Мы пару раз встревали в драку, не по своему желанию, и тогда я поняла, что боец в физическом плане из моего друга никакой. Даже миролюбивая и нежная Леся больше умеет кулаками махать, чем он.
Не могу понять, почему я вообще сюда приехала, не могу понять, почему как ошалелая бросилась защищать Петю, тем самым подставляя себя. Голос интуиции, чувства ответственности и какого-то почти, что животного инстинкта защитить, будто ужалили меня, толкнули с обрыва в пропасть. Я и так не сдержана в своих порывах, а когда вижу, что своего бьют, вообще с катушек слетаю. С таким-то характером, я определённо должна была родиться пацаном, а не девкой.
Бойня идет жестокая и мне «прилетает» почти сразу. Раз идет такой расклад, то легавые ведомы явно не всеобщим порядком, похоже, пацаны влезли на запрещенную территорию. Я отбиваюсь, как могу, медленно перемещаясь к Петьке. Его уже повалили на землю и ногами лупят два жирных крупных урода. Прохожие либо стараются поскорей отойти подальше от места разборок, либо кричат остановиться, либо же снимают на камеры телефонов и хохочут. Я пытаюсь оттащить ментов от Петьки, но, конечно же, ничего не получается. Мне пару раз хорошенько врезали по лицу, отчего перед глазами закружились звезды, затем в нос. Боль заставляет глаза слезиться и, кажется, мне сместили хрящ или что там у нас в носу? Дышать не получается. Ловлю ртом воздух.
Драка закончилась так же быстро, как и началась. Пацанов сгребли и кинули в «бобик», я же чудом отползла назад и скрылась за одной из машин. Впервые я стала непосредственной участницей таких серьёзных разборок и впервые не смогла защитить друга.
Сидя на холодном асфальте, я сплевывала кровь, фыркала и пыталась понять, что с моим носом. Явно ничего хорошего, судя по тому, что я не могла дышать. Болел бок, куда меня ударили несколько раз, и кулаки немного жгли в суставах.
- Вам помочь? – надо мной склонилась какая-то женщина, видимо, узрев всё то, что сейчас произошло.
- Сама справлюсь, - огрызнулась я. С трудом встав на ноги, я отряхнулась, ойкнула от боли в спине и, накинув капюшон, поплелась обратно в сторону трамвайной остановки.
Несмотря на то, в каком я находилась состоянии, в мыслях пульсировала только одна мысль – надо вытянуть Петю, иначе его в ментовке до смерти изобьют. Таких, как мы нигде не рады видеть, особенно, когда мы влезаем на чужую территорию.
Как помочь другу я даже не представляла. Съежившись на твердом и неудобном сидении трамвая, я доехала до центра. Уже давно стемнело, и мороз усилился, ровно, как и боль во всем моем теле. Не знаю, каким образом, но ноги приволокли меня к одному единственному месту, где мне потенциально могли помочь, и этим место был не хостел, где Леся непременно ждала нашего возвращения. Это оказался ресторан «Корвин».